2 июня 1908 Мэри 1 Опять у этой двери Оставила коня И пухом светлых прерий Овеяла меня, И профиль прежней Мэри Горит на склоне дня. Опять затепли свечи, Укрась мое жилье, Пусть будут те же речи Про вольное житье, Твои высокие плечи, Безумие мое! Последней страсти ярость, В тебе величье есть: Стучащаяся старость И близкой смерти весть… О, зрелой страсти ярость, Тебя не перенесть! 2 Жениха к последней двери Проводив, О негаданной потере Погрустив, Встала Мэри у порога, Грустно смотрит на дорогу, Звезды ранние зажглись, Мэри смотрит ввысь. Вон о той звезде далекой, Мэри, спой. Спой о жизни одиноко Прожитой… Спой о том, что́ не свершил он, Для чего от нас спешил он В незнакомый, тихий край, В песнях, Мэри, вспоминай… Тихо пой у старой двери, Нежной песне мы поверим, Погрустим с тобою, Мэри. 3 Косы Мэри распущены, Руки опущены, Слезы уронены, Мечты похоронены. И рассыпалась грусть Жемчугами… Мы о Мэри твердим наизусть Золотыми стихами… Мы о Мэри грустим и поем, А вверху, в водоеме твоем, Тихий господи, И не счесть светлых рос, Не заплесть желтых кос Тучки утренней. 17 июля 1908
«Усните блаженно, заморские гости, усните…» Усните блаженно, заморские гости, усните, Забудьте, что в клетке, где бьемся, темней и темнее… Что падают звезды, чертя серебристые нити, Что пляшут в стакане вина золотистые змеи… Когда эти нити соткутся в блестящую сетку, И винные змеи сплетутся в одну бесконечность, Поднимут, закрутят и бросят ненужную клетку В бездонную пропасть, в какую-то синюю вечность. 30 июля 1908 «Я пригвожден к трактирной стойке…» Я пригвожден к трактирной стойке. Я пьян давно. Мне всё — равно. Вон счастие мое — на тройке В сребристый дым унесено… Летит на тройке, потонуло В снегу времен, в дали веков… И только душу захлестнуло Сребристой мглой из-под подков… В глухую темень искры мечет, От искр всю ночь, всю ночь светло… Бубенчик под дугой лепечет О том, что счастие прошло… И только сбруя золотая Всю ночь видна… Всю ночь слышна… А ты, душа… душа глухая… Пьяным пьяна… пьяным пьяна… 26 октября 1908 «Не затем величал я себя паладином…» Не затем величал я себя паладином, Не затем ведь и ты приходила ко мне, Чтобы только рыдать над потухшим камином, Чтобы только плясать при умершем огне! Или счастие вправду неверно и быстро? Или вправду я слаб уже, болен и стар? Нет! В золе еще бродят последние искры, Есть огонь, чтобы вспыхнул пожар! 30 декабря 1908 «Часовая стрелка близится к полно́чи…» Часовая стрелка близится к полно́чи. Светлою волною всколыхнулись свечи. Темною волною всколыхнулись думы. С Новым годом, сердце! Я люблю вас тайно, Вечера глухие, улицы немые. Я люблю вас тайно, темная подруга Юности порочной, жизни догоревшей. 4 ноября 1908 «Старинные розы…» Старинные розы Несу, одинок, В снега и в морозы, И путь мой далек. И той же тропою, С мечом на плече, Идет он за мною В туманном плаще. Идет он и знает, Что снег уже смят, Что там догорает Последний закат, Что нет мне исхода Всю ночь напролет, Что больше свобода За мной не пойдет. И где, запоздалый, Сыщу я ночлег? Лишь розы на талый Падают снег. Лишь слезы на алый Падают снег. Тоскуя смертельно, Помочь не могу. Он розы бесцельно Затопчет в снегу. 4 ноября 1908 «Уже над морем вечереет…» Уже над морем вечереет, Уж ты мечтой меня томишь, И с полуночи ветер веет Через неласковый камыш. Огни на мачтах зажигая, Уходят в море корабли, А ты, ночная, ты, земная, Опять уносишь от земли. Ты вся пленительна и лжива, Вся — в отступающих огнях, Во мгле вечернего залива, В легко-туманных пеленах. Позволь и мне огонь прибрежный Тебе навстречу развести, В венок страстно́й и неизбежный — Цветок влюбленности вплести… Обетование неложно: Передо мною — ты опять. Душе влюбленной невозможно О сладкой смерти не мечтать. |
