Болех кивнул трубачу, который быстро подъехал и начал громко трубить. Люди начали собираться вокруг короля, и вскоре отряд медленно двинулся к Дебрям.

Болеслав был доволен охотой, но Болех ехал около него задумчивый и угрюмый.

Когда они въехали в Дебри, Болеслав обратился к молчаливому товарищу:

   — Однако лебедь, которого победил наш Русинок, был очень силён!

   — Лебедь... да... силён.

   — Долго он пел, пока тот не задушил его.

   — Ну, наши не поют так долго, — сказал Болех, не поднимая головы, как будто про себя.

Король посмотрел на него.

   — Какие наши? — спросил он. — Мне кажется, Болех, что у тебя что-то на уме... чего я ещё не знаю... но должен знать.

В свою очередь и Болех посмотрел на короля.

   — Наши люди гибнут, точно их кто в землю прячет...

   — Да, гибнут, — задумчиво сказал король, — но можно ли винить в этом кого-нибудь, кроме случайности?

Болех покачал головой:

   — Да, так мы все думали, но теперь можно точно сказать, что всем этим управляет рука Изяслава.

Болеслав подпрыгнул в седле.

   — Его рука?! — воскликнул он.

Болех смело взглянул на короля.

   — На Руси, милостивый король, у тебя нет таких друзей, на которых ты мог бы рассчитывать... Твои друзья сеют и пашут в поле...

Всадники были так заняты своим разговором, что отстали от охотников на узкой лесной тропинке к Кловской долине. За ними следовал небольшой вооружённый отряд приближённой стражи короля.

Они уже приближались к оврагу, как вдруг Болех заметил седобородого старца, который, стоя на повороте тропинки, смотрел и как будто к чему-то прислушивался. Заметив издали приближающийся отряд, он быстро исчез в кустах орешника.

Осторожный Болех тотчас заметил, где он скрылся, и, приближаясь к этому месту, поехал осторожнее.

   — Мне кажется, здесь мелькнула чья-то фигура, — сказал он.

   — Быть может, кто-нибудь из охотников.

   — Нет, если спрятался, значит, не охотник.

Они поехали дальше, но вдруг Болех остановил коня и устремил свой взгляд на орешник.

   — Эй, ты, старый! — воскликнул он. — А ну-ка, покажись!

Хотя он не видел никого, но был убеждён, что там кто-то есть.

Эхо повторило его голос по лесу, но никто не показывался.

   — Эй, малый! — крикнул Болех одному из отроков в отряде. — Ступай в кусты и посмотри, не спрятался ли там кто-нибудь.

Едва он успел это сказать, между деревьями показался старик.

Его подвели к королю. У старика была лозовая корзинка в руках с несколькими грибами.

   — Кто ты? — спросил Болеслав.

   — Бедный нищий, милостивый король. У меня тут избушка над Кловским потоком...

   — Что же ты здесь делаешь и зачем прячешься?

Старик как будто удивился.

   — Прячусь?.. Зачем же мне прятаться пред твоим светлым ликом, милостивый король? Вот за этим орешником моя хата и мельница. Я только вышел на минутку собрать грибков...

Болех, смотревший с недоверием на старца, прервал его:

   — Как звать тебя? — спросил он.

Старик поклонился.

   — Добрыней, батюшка, Добрыней. Все здесь знают Добрыню.

Действительно, имя этого старика король слышал уже не раз и не два; о нём говорили все... и Болех, и все остальные в дружине.

   — Добрыней? — повторил король. — Какой же леший нас занёс к тебе?

По лицу старца мелькнула довольная улыбка.

   — Так, видно, написано в книге судеб.

Болеслав улыбнулся:

   — Говорят, что ты знаешь будущее человека. Значит, ты знал и о том, что встретишь меня сегодня? — прибавил он шутя.

Добрыня не растерялся:

   — Да, знал, милостивый король, знал. Старуха мне сказала: «Зачем тебе шляться по лесу, обойдёмся и без грибов», но я всё-таки пошёл, потому — знал, что встречу тебя.

Он замолк на минутку и затем таинственно прибавил:

   — Знал, милостивый король, не только то, что встречу тебя, но и то, что ожидает тебя.

   — А, и это знаешь, — отвечал король. — Любопытно узнать, что ты знаешь. Говори, старик!

И они медленно поехали по тропинке, ведущей, по-видимому, к избе Добрыни. Старик шёл рядом с конём Болеслава.

   — Что же мне говорить, милостивый король?.. У тебя велика дружина. Одних княжеских бояр сколько, да и Варяжко здесь. О, этот хорошо знает, где пьют хороший мёд, — прибавил он со злобой и посмотрел вперёд. Уж виднелась мельница, пруд, а за ним из-за кустов выглядывала избушка старика.

   — Вот и моя усадьба, милостивый король. Пойду я, пожалуй.

   — Ну, так что, Добрыня, — спросил напоследок король. — Ты мне так ничего и не скажешь?

   — Надо прежде поспрошать звёзды, луну и солнце, — отвечал Добрыня, кланяясь королю. — Дай срок, милостивый король, я сам приду на Красный двор и всё расскажу.

   — Приходи, приходи, старина! — смеясь, отвечал король. — Я угощу тебя и мёдом, и добрым словом.

Добрыня продолжал кланяться.

— Ты для всех добр, милостивый король. Отряд медленно двинулся в путь.

Разговор Болеха с королём на охоте открыл последнему глаза. Народ предпочитал видеть на великокняжеском престоле скорее Болеслава, чем князя Изяслава.

Изяслав был жесток с людьми, которых подозревал в измене, и поэтому не только тюрьмы были полны узников, но и все подвалы княжеского двора. Можно было ожидать, что не сегодня, так завтра между ляхами и дружиной князя произойдёт ожесточённая резня. Поэтому киевляне готовились к защите. Они хотели опять прогнать нелюбимого ими князя, но боялись начать борьбу на собственный риск. Они рассчитывали на помощь Болеслава и потому решили послать к королю Варяжко.

Хотя Варяжко ранним утром приехал на Красный двор, там уже всё было в движении. Добромира уже встала и, стоя у окна, молилась, крестясь на Печерскую церковь.

Заметив въезжавшего на Красный двор всадника, она сразу узнала его. Он сошёл с коня и начал разговаривать с Болехом. Добромира ничего не сказала об этом Люде, но насторожилась: его ранний приезд без свиты предвещал что-то недоброе.

Скоро Варяжко был позван к королю.

   — Что это ты так рано приехал, господин посадник? — спросил король.

Варяжко поклонился:

   — Да я, милостивый король, в качестве посла к тебе.

Король спокойно посмотрел на него:

   — Какого?

   — Киевляне послали меня к тебе... Когда ты приезжал к нам на вече, то обещал любить наш народ и защищать его... Теперь настало время доказать свою любовь. Долее мы не можем терпеть владычества Изяслава. Он бросается на людей, все тюрьмы и темницы переполнил народом; но этого ему мало: каждый день свежие трупы болтаются на сучьях в Дебрях.

Болеслав оживился.

   — Радуюсь, — сказал он, — что вы вспомнили мои слова и приглашаете меня защитить вас. Однако дайте срок подумать.

   — Да что тут думать, милостивый король, — возразил Варяжко, — только начни... Завтра же ступай на Киев, окружи его, подожги княжеский двор и поджарь в нём Изяслава и его палачей. Если его дружина станет сопротивляться, мы ударим сзади...

Болеслав внимательно слушал Варяжку, но соглашаться и открывать свои планы не торопился.

   — Будьте терпеливы, господин посадник, — говорил он. — К таким делам нельзя приступать необдуманно. Сейчас я не могу дать вам положительного ответа. Повремените немного.

Они ещё поговорили некоторое время об общем положении Руси и поступках Изяслава. Варяжко уже хотел уйти, как вдруг что-то вспомнил и сказал:

   — Милостивый король, не погнушайся моим советом и не сердись на старого Варяжко. Не езди больше на пир к князю. У нас поговаривают, что он готовит для тебя кровавый пир.

Король молча кивнул головой.

Долгое пребывание Варяжко у короля не прошло мимо внимания Добромиры. Для старой мамки не существовало ничего на свете, кроме Люды, единственного существа, для которого она жила и которое любила.