В то же время тот факт, что рыцарь-француз, принц Камиль де Роган (хотя и подозревавшийся в причастности к раскрытому незадолго перед тем «заговору Вассало», направленному против предыдущего Великого Магистра) возглавил мальтийское ополчение, имея в качестве заместителя бальи де Клюньи, также француза; что француз-командор де Месгриньи возглавил оборону острова Гоццо, а рыцарь-француз де Вален – оборону острова Комино (Кумино), может служить доказательством тому, что несправедливо было бы, как это часто делают, огульно обвинять всех рыцарей-французов в нежелании оборонять Мальту от «своих». Для этих рыцарей Святого Иоанна французские республиканцы-атеисты были не более «своими», чем, скажем, советские красноармейцы для белых бойцов Русского Корпуса на Балканах во II мировую войну. А вот испанские рыцари, которым, казалось бы, сам Бог велел быть ярыми защитниками католической веры, почти поголовно саботировали оборону Мальты, забаррикадировавшись в своем «оберже» (казарме-общежитии). А мальтийский рыцарь Филипп де Амата, поверенный короля Испании на Мальте, представлял своего суверена в качестве посредника при подписании Конвенции (Акта о капитуляции) о сдаче Мальты французам!
В свете этого поведения и отношения испанцев в Мальтийскому Ордену становится понятным, почему «Его Католическое Величество» король Испанский Карлос де Бурбон сразу же после захвата Мальты Бонапартом первым делом конфисковал в своем королевстве все владения Державного Мальтийского Ордена (якобы «в наказание» за «недостаточное рвение мальтийских рыцарей в борьбе с врагами Святой Веры»!?), упразднив его и заменив своим собственным, «карманным» королевским «Орденом Сан Хуан», рыцарям которого было строжайше запрещено поддерживать какие-либо связи с членами Державного Ордена Святого Иоанна Иерусалимского!
Рыцари прочих «наций» распределились по батареям и башням защищавших остров главных орденских крепостей Ла Валетты, Бирги и Флорианы, компактно расположенных вокруг мальтийской Большой Гавани.
Видя все эти приготовления мальтийцев, адмирал Брюйэс направил в порт Мальты всего один корабль для «ремонта». На следующий день остальной французский флот отошел на некоторое расстояние и в течение 9 дней крейсировал вокруг острова, отыскивая удобные места для возможной высадки.
Тем временем прибывший на корабле на Мальту французский «торговый агент» в течение всех 9 дней «ремонта корабля» проявлял неумеренную активность. Разъезжая по Мальте, он имел многочисленные встречи (в чем ему почему-то никто не препятствовал). При этом агент ежедневно отплывал во французский флот, после чего возвращался обратно на Мальту. Замеченные вскоре сигналы, подаваемые «торговым» агентом при его приближении к острову, ясно показало, что у Наполеона оказалось на Мальте немало единомышленников и связанных с ними лиц.
Встревоженный Гомпеш отправил к французскому адмиралу рыцаря узнать об истинных намерениях Брюйэса, но тот заверил Великого магистра, что лишь нужда в ремонте корабля и пополнение запасов воды заставили его зайти на Мальту.
Однако Гомпешу постоянно доносили о наличии на Мальте лиц (в основном французов), подпавших под власть революционных идей. Так, например, вышеупомянутый рыцарь французского «языка» шевалье Доломье (известный больше как ученый-натуралист – от его фамилии происходит название «доломиты») и постоянно устраивавший скандалы и смуты еще при прежнем магистре де Рогане, настолько рассорился со своими собратьями по Ордену, что был даже исключен из состава французского «языка», но, тем не менее, преспокойно оставался на Мальте. Его «весьма сомнительное поведение и качества его души доказывались подозрением, которое имели на него братья[9] в убийстве одного товарища своего, с которым он имел ссору».
В 10 часов вечера 9 июня французский флагман «Ориан» дал сигнал к бою. Генерал Ренье с марсельским конвоем двинулся на остров Гоццо. На рассвете 10 июня сам Наполеон с трехтысячным десантом высадился в бухте Святого Павла. Как только десантные шлюпы французов подошли на расстояние выстрела к мальтийским батареям и башням, те открыли огонь, на который отвечали 24-фунтовые пушки французских канонерских лодок.
На первых порах орденская пехота успешно противодействовала десанту. Тогда в дело вступили французские стрелки. Целый час потребовался французам, чтобы после ожесточенной перестрелки закрепиться на берегу, взять штурмом батареи и башни и выбить мальтийцев из города. Генерал Барагэ д Илье овладел бухтами Святого Павла и Мальты. Преодолев сопротивление обороняющихся, он захватил батареи, башни и всю южную часть острова, взяв 150 пленных и потеряв до 30 человек убитыми и ранеными.
Войска генерала Дезэ штурмовали и захватили все батареи Марса-Сирокко. К полудню столица Мальты Ла Валетта была окружена со всех сторон. Защитники крепости вели огонь по французским войскам, подступавшим к стенам слишком близко. Тем временем генерал Вобуа овладел крепостью Читта Нотабиле (Знатный Город). Войска французского генерала Ренье захватили остров Гоцо, который оборонялся двухтысячным гарнизоном, состоявшим в основном из наспех вооруженных мальтийских крестьян, и взял в плен всех защищавших остров орденских рыцарей. В час дня французские шлюпы начали выгрузку 12 тяжелых артиллерийских орудий и всего необходимого для оборудования трех мортирных платформ. В операции участвовали также 6 бомбард и 12 канонерских лодок, вооруженных 24-фунтовыми пушками. Несколько французских фрегатов вплотную подошли к порту. Вечером 11 июня французы уже могли бомбардировать Ла Валетту 24 мортирами одновременно с пяти направлений.
Около половины пятого осажденные сделали вылазку, отбитую французами.
При первых же пушечных выстрелах в городе, за стенами которого укрылась большая часть островитян с семьями и домашним скотом, вспыхнула паника. Всех жителей, пытавшихся выйти из города, французы беглым огнем загоняли обратно. В течение всего 10 июня смута в городе все усиливалась. При каждом новом известии и взятии французами орденских башен и батарей учиняемые островитянами беспорядки принимали все более угрожающий размах. Подготовка французов к бомбардировке Ла Валетты тяжелой артиллерией возбудила ропот среди мальтийских ополченцев, не желавших быть свидетелями разрушения своих домашних очагов. Усиленно раздувавшиеся французской тайной агентурой на Мальте слухи об «измене» мальтийских рыцарей или, наоборот, об «измене» местного населения Ордену приводили к взаимному недоверию, озлоблению и в результате – к кровавым эксцессам. Несколько орденских рыцарей было растерзано на улицах обезумевшей толпой. Придя в отчаяние, фон Гомпеш, под сильнейшим давлением пораженцев из числа орденского руководства и представителей местных дворян-вассалов Ордена и мальтийской «прогрессивной общественности», угрожавших не только присоединиться к французам, но и применить насилие в отношении самого Великого магистра, приказал освободить из тюрьмы главного «пораженца» – командора Боредона де Рансижата – и направил его на борт «Ориана», уполномочив на заключение договора о сдаче Мальты французам. Те члены Большого совета, которые особенно энергично призывали к сопротивлению французам, теперь настаивали на скорейшем заключении мира, ибо являлись в первую очередь мишенью для народного возмущения…
И все-таки сдача Мальты не была, как мы видим, совершенно бескровной, и значит – бесславной! Хотя времена, конечно, изменились, и не нашлось среди рыцарей Святого Иоанна нового Пьера д Обюссона, способного воскликнуть, как при обороне Родоса от турок в 1480 году: «Лучше умрем здесь, нежели отступим! Можем ли мы когда славней за веру умереть?».
Акт о капитуляции (так называемая «Конвенция») был подписан на борту французского флагмана «Ориан» 12 июня в 2 часа ночи. В 8 часов утра того же дня все форты и порты Мальты, а также две галеры, две шебеки, фрегат и два 64-пушечных корабля Ордена (один из которых стоял на рейде, а другой находился на стапелях) были переданы французам. Наполеон насильно зачислил на эти корабли матросов, служивших прежде Ордену. Из 2000 наемных солдат, служивших ранее Ордену, был составлен так называемый «Мальтийский легион», включенный в состав французской армии. На службу к Наполеону были насильно мобилизованы гренадеры гвардии Великого магистра и поступили 58 мальтийских рыцарей-ренегатов (внесенных французами в списки «Мальтийского легиона» как «граждане Иерусалимского Ордена»!), давших убедить себя в том, что Наполеон плывет в Египет якобы сражаться с мусульманами по примеру средневековых крестоносцев. (Заметим в скобках, что сия «крестоносная миссия» не мешала Бонапарту начинать свои прокламации к мусульманам Египта и Сирии словами: «Во имя Аллаха, всемилостивого и милосердного!» и одновременно призывать под свои знамена ближневосточных иудеев, утверждая, будто он идет восстанавливать Израильское царство и Храм Соломона! В воззвании к мусульманским шейхам Бонапарт писал: «От начала мира на небесах было написано, что я пришел с Запада, чтобы исполнить свое предназначение – уничтожить всех врагов ислама и низвергнуть кресты». Тот же самый Бонапарт чуть позднее обращался к католикам в Италии со словами: «Я сражался с неверными турками, я почти крестоносец». А пленному Мустафе-Паше после победы французов над мамелюками при Абукире Наполеон говорил: «Что ты со мной воюешь? Надо бы тебе воевать с русскими, этими неверными, поклоняющимися трем богам. А я, как и твой Пророк, верую в единого Бога».).
