12 апреля 1204 г. Константинополь, оборонявшийся не столько греками, сколько отрядами английских и датских наемников, пизанцами и генуэзцами, был взят крестоносцами штурмом со стороны моря. Узурпатор Алексей V трусливо бежал, бросив столицу и войско. Греки короновали вместо него Императором Константина Ласкариса , но он не отважился продолжать оборону города, а бежал на галере через Босфор в Никею, правителем которой оставался до 1222 г.

        Конечно, в случившемся во многом была виновата сама Византия. Коварство и корыстолюбие “ромеев”, их лукавство, цинизм, вероломство и неразборчивость в средствах, лицемерие и измена слову (причем не только слову, данному “варварам”!) давно вошли в поговорку (как на Западе, так и на Востоке, в том числе и у нас на Руси). С другой стороны, на радость всему мусульманскому миру, одни христиане открыто подняли свой меч на других христиан. „Паломники“ с Запада вели себя в завоеванном городе безжалостно и беспощадно. В течение восьми дней и ночей они жгли, разрушали и грабили дворцы и храмы, уникальные произведения античного и раннего христианского искусства. Приходилось с боем брать улицу за улицей. Не давали пощады никому - ни женщинам, ни детям, ни монахам, ни монашкам - и все это во имя и под знаком Креста! По свидетельствам современников, было убито не менее 2000 жителей Константинополя. Греческий историк Никита Хониат писал об этих днях великой скорби:

        Константинопольские храмы были переполнены многочисленными реликвиями, издавна свято почитавшимися всеми христианами, как на Западе, так и на Востоке. После завоевания Константинополя крестоносцы превратились в охотников за реликвиями, а Венеция превратилась в крупнейший центр Западной Европы по торговле этим “товаром”. Ризницы западных церквей и соборов Италии, Франции и Германии оказались заполнены христианскими святынями из разграбленного Константинополя, без тени смущения, на протяжении столетий демонстрируя христианскому миру награбленные “трофеи”, в том числе саркофаг Святого равноапостольного Царя Константина Великого, и поныне хранящийся в Ватикане, и многое другое.

       Вопреки расхожим представлениям, для римского папы Иннокентия III подобное “изменение направления” Крестового похода, на который им возлагалось столько надежд, было поводом отнюдь не к ликованию, а, напротив, к горькому разочарованию. Во-первых, он, как христианин, был до глубины души возмущен случившимся (даже крестоносцы, участвовавшие, по указке венецианцев, в захвате принадлежавшего венгерской короне христианского г. Задара, были отлучены папой от Церкви!).  Во-вторых, он, как государственный деятель, был глубоко озабочен положением Святой Земли, лишившейся необходимой военной поддержки. А ведь именно сохранение Святой Земли под властью христиан он считал главной задачей всей своей жизни! Правда, папа поначалу приветствовал провозглашение крестоносцами в Константинополе, вместо “Греческой”, новой “Латинской Империи”, как дальнейшего шага к воссоединению Западной и Восточной ветвей некогда единой Христианской Церкви. Но, узнав о бесчинствах и злодеяниях крестоносцев, папа вышел из себя. К тому же его постоянно мучило сознание того, что Крестовый поход, организация и финансирования которого потребовала лично от папы огромных усилий и средств, не достиг Святой Земли, а все сборы и пожертвования на Крестовый поход оказались растраченными впустую.

       Начиная с 1204 г. не только греческий, но и весь восточно-христианский мир (кроме киликийских армян) стал относиться к государствам крестоносцев с откровенной враждебностью. Отныне ни одно, даже превосходно вооруженное и организованное “латинское” войско не осмеливалось идти в Святую Землю через Анатолию (нынешнюю Анталью) - малоазиатскую часть Восточной Римской Империи, где вскоре после ее распада были созданы греческие государства - преемники Византии (Никейская и Трапезундская Империя и др.). Но этот “сбившийся с курса” Крестовый поход имел и последствия на глобально-политическом уровне. Греческая Империя, чьи провинции простирались далеко в глубь азиатских пространств, столетиями выполняла роль щита, прикрывавшего Европу от натиска азиатских орд с Востока. Крестоносцы нанесли ей столь сокрушительный удар, что даже после своего восстановления через полвека, Византия так и не смогла обрести прежнюю,  присущую ей до разгрома 1204 г., силу  сопротивления. Хотя Восточная Римская Империя, в силу изложенных нами выше причин, и не принимала слишком активного участия в Крестовых походах, ее правители, будучи восточными христианами, все же старались по возможности помогать христианам западным отвоевать у мусульман общие для всего христианского мира палестинские Святыни. После 1204 г. все изменилось. Углубился и раскол между римской и греческой Церковью. Все попытки сближения между разделенными Церквями, предпринимавшиеся в течение последующих столетий с обеих сторон, наталкивались на глубоко укоренившееся недоверие восточных христиан, и потому оказывались всякий раз обреченными на полный провал.

       Что касается Ордена рыцарей-госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского, то не сохранилось никаких исторических свидетельств участия  иоаннитов в этом позорном и злополучном IV Крестовом походе. Нет также ни одного свидетельства об участии в нем и других военно-монашеских Орденов.

Несколько общих соображений относительно военных аспектов сотрудничества и соперничества крестоносцев с Восточной Римской Империей

            Доблестный Император-воитель Алексей I Комнин, на вторую половину царствования которого пришелся I Крестовый поход, внес огромный личный вклад в восстановление боевой мощи византийских армии и военного флота. Формирование боеспособного войска было первейшей заботой этого выдающегося “василевса ромеев”, пришедшего к власти в момент, когда Византию со всех сторон теснили многочисленные недруги. На тот момент в распоряжении Восточной Римской Империи находилось, по воспоминаниям дочери василевса Алексея, Анны Комниной, “не более 300 воинов, да и те – слабосильные и совершенно неопытные в бою…и немногочисленные варвары-чужеземцы, носящие обычно мечи на правом плече (русские и норманны – В.А.)…”. Стремясь к восстановлению боевой мощи имперской армии, Алекснй Комнин, учитывая нежелание и неумение большинства современных ему “римлян” (греков) сражаться, главное внимание уделял организации наемных отрядов. Перед каждой военной экспедицией Император Алексей призывал под свои знамена войска союзников-федератов (этим позднеримским термином, первоначально обозначавшим военных поселенцев из числа варваров, охранявших имперские границы, в Византии эпохи Комнинов именовали обычных наемников). В войсках Алексея служили представители как восточных, так и западных народов, в том числе и враждовавших в то время с “ромеями” – пацинаков (печенегов), куманов (половцев-кипчаков), болгар, влахов (волохов), сербов, венгров, обежан (абхазов), аланов (осетин), армян, ивиров (грузин), турок-сельджуков, тавроскифов (русских), немцев, южноиталийских норманнов, северных варягов (датчан, норвежцев, шведов и исландцев), англо-саксов и “франков”. Венгры, пацинаки (“скифы”) и другие тюрки поставляли воинов преимущественно в легкую кавалерию. Ядром “союзнических” контингентов в армии Алексея I Комнина и его преемников являлись “дерзкие и отважные” (по выражению Анны Комнины) тяжеловооруженные “латиняне” – представители западных народов. Даже при осаде Константинополя крестоносцами в 1203-1204 гг. наемные дружины норманнов, немцев, англов и датчан, а также генуэзцев и пизанцев защищали византийскую столицу от своих соплеменников и собратьев по вере гораздо активнее, чем сами православные греки.