Бывший инструктор фирмы ТАНАСС лихорадочно обдумывал это предложение, но никаких контраргументов так и не нашел.

— Хорошо, герр Ноймайер, я согласен, — ответил Крулих.

Ноймайер встал:

— Вам следует уехать в Канаду с их помощью, а не с нашей… Это главное условие нашего дальнейшего сотрудничества.

Крулих утвердительно кивнул:

— Я понимаю…

— И еще одно, герр Крулих… В своей информации вы упоминали, что Галва встречается с какой-то женщиной.

— Да… это его любовница.

— Что вы знаете о ней?

— Это было так, — начал издалека Крулих. — У меня есть знакомый, его зовут Дин Пауэлл. Он владелец бара «Романе». Однажды я зашел к нему, и как раз в это время Галва выходил оттуда с женщиной… Оба уже стояли на ступеньках лестницы… Ну, ей можно было бы дать лет тридцать с небольшим, но женщина что надо…

— Давно это было? — перебил его Ноймайер.

— Почти полгода назад.

— Это все, что вы о ней знаете?

— Все… Только я удивился, что Пауэлл как-то странно рассмеялся, когда узнал, что я знаком с Галвой. У меня создалось впечатление, что он хорошо знал ту женщину, что Галва нарвался на шлюху или что-то в этом роде.

— А кто, собственно, такой этот Пауэлл?

Крулих задумался, но потом вдруг понял, что широкий круг знакомств повышает его цену, и охотно ответил:

— Дин Пауэлл долгое время работал на англичан, в основном на Ближнем Востоке… Потом в чем-то провинился перед ними. Только в Англию ехать ему что-то не захотелось.

— Вы с ним работали?

Крулих решительно замотал головой:

— Ну что вы! Это всего лишь мой знакомый. Ноймайеру этого было вполне достаточно.

Крулих в тот же день побывал у Крайского. Тот сначала встретил его высокомерно, но потом смягчился. И через несколько дней новоиспеченный агент боннской секретной службы вылетел в Канаду…

На следующий день после разговора с Крулихом Йохен Ноймайер нашел владельца бара «Романо» в его кабинете, если так можно назвать роскошно обставленную комнату, напоминавшую что угодно, только не кабинет. Да и стройный мужчина в пурпурном смокинге совсем не походил на кабатчика.

— Герр Пауэлл? — официальным тоном обратился к нему Ноймайер.

— Дин Пауэлл… к вашим услугам, — четко ответил мужчина в пурпурном смокинге на приличном немецком.

Ноймайер без приглашения уселся в кресло, от которого, казалось, нельзя было ожидать никаких сюрпризов. Но это оказалось обманчивое впечатление: он буквально утонул в нем, в результате чего видел Пауэлла теперь где-то между коленей.

— Это кресло для карликов, — проворчал он.

— Скорее для мини-юбок, — улыбнулся англичанин. — Не назовете ли ваше имя, герр…

— Извините… Курт Регнард, — назвался Ноймайер одним из своих псевдонимов. — У меня есть для вас предложение.

Пауэлл с пониманием кивнул.

— Однажды, — продолжал Ноймайер, — приблизительно полгода назад, к вам заходил один ваш знакомый, по имени Крулих… — Ноймайер замолчал и взглянул на хозяина бара «Романо».

— Продолжайте, пожалуйста, — спокойно произнес тот.

— И этот герр Крулих совершенно случайно встретил здесь другого своего знакомого с женщиной, что вызвало у вас улыбку. Вы не могли бы мне сказать почему?

— У меня отвратительная память, герр Регнард.

Ноймайер вытащил пачку ассигнаций:

— Здесь тысяча…

Пауэлл подпер голову рукой:

— В какой валюте?

— Естественно, в марках, — деловито ответил Ноймайер.

— В марках… — повторил Пауэлл. — Если б вы знали, сколько передо мной каждый день проходит людей! А сколько знакомых у герра Крулиха…

Ноймайер прищурил глаза:

— Ваша цена, герр Пауэлл?

Англичанин встал и включил радио. Подождал, пока в комнате зазвучала музыка.

— Десять тысяч — это сумма, которая наверняка восстановит мою память, — заявил он безразличным тоном.

Ноймайер убедился, что у его шефа удивительная способность предвидения. Он сказал буквально дословно: «Если этот человек продаст вам информацию за тысячу марок, значит, вы выбросите эти деньги в камин. Возьмите с собой еще девять тысяч — это верная цена за хорошую информацию!»

— Вы будете их иметь, — сказал Ноймайер и с немецкой пунктуальностью отсчитал десять тысяч марок.

Пауэлл положил деньги в открытый сейф и начал рассказывать:

— Несколько лет назад я был связан с группой лиц, которые отстаивали на Ближнем Востоке интересы англичан. В то время там находилась также одна дама по имени Судана Карпентье. Имя у нее было французское, но работала она на коммунистов, это я знаю точно. А теперь представьте, как я должен был смеяться, когда увидел мадемуазель Карпентье в обществе заместителя шефа филиала американской секретной службы, чешского эмигранта Галвы! Она, видите ли, работает сейчас на чехов. Удивительно, как обеднели эти американцы!

— Под каким именем она работает сейчас? — нетерпеливо спросил Ыоймайер.

Пауэлл улыбнулся:

— Если бы я это знал, то такая информация обошлась бы вам в пять раз дороже, герр Регнард.

— Как она выглядит?

— Это я могу вам сказать… — согласился Пауэлл и обрисовал внешний вид Райн.

Ноймайер тщательно все записал, но перед уходом спросил:

— Не понимаю, почему вы не предложили эту информацию американцам?

— Сам не понимаю, приятель, — протянул англичанин, — почему… Просто эта женщина сейчас более опасна для вас, чем для американцев. Я знал, что в конце концов вы наткнетесь на нее…

Как только Райн вернулась из Парижа, она в тот же день встретилась с Галвой. Они бродили по живописному парку, играя роль влюбленных.

— Что же все-таки произошло с Гранднером? — с нетерпением спросил Галва. — Раймер после возвращения из Праги сообщил, что этот американец напился и попал в аварию, чуть не угробив при этом какую-то девушку.

— И вы ему верите? — улыбнулась Райн.

— Гита, мне не до шуток, не испытывайте мои нервы!

— Успокойтесь… Он действительно в состоянии сильного опьянения разбил машину, в результате чего девушка, ехавшая с ним, получила тяжелые ранения. Кроме того, он подрался с полицией.

Галва с минуту помолчал и внимательно взглянул на свою собеседницу:

— Больше он ни в чем не был замешан?

— Нет, Петр.

— Кто-нибудь из посольства говорил с ним?

— Конечно.

Только сейчас Галва вздохнул с облегчением:

— Это хорошо. Ну, теперь Говард убедился, что этот пьяница сам во всем виноват, и оставит меня в покое.

Райн взяла его руку и с нежностью посмотрела на него:

— Мне кажется, полковник Говард действует вам на нервы, не так ли?

— Немного, — откровенно признался Галва.

— Не обращайте на него внимания… и на Прагу тоже…

— Ну конечно! — рассмеялся Галва. — Только они могут поехать на футбол, чтобы отвлечься, в то время как я…

— В то время как вы должны выяснить, по какой причине эта звезда американской секретной службы тратит здесь свое драгоценное время, — перебила его Райн. — Надеюсь, вы меня правильно понимаете, Петр?

— Насколько я смог уяснить, Гита, это поручение немного прибавит мне забот.

— Кажется, да. Но я хотела бы сообщить вам, что на встречу со мной в Париж прилетал начальник…

Теперь Галва перебил ее:

— И вы, вероятно, сказали ему, что в последнее время я немного захандрил?

— Почему я должна была это говорить? — с удивлением спросила Райн. — Ведь нужно быть совсем ненормальным, чтобы эта работа совершенно не отражалась на нервах.

Галва воспользовался ролью влюбленного и по-настоящему поцеловал Гиту. Райн отвернулась, мгновение смотрела на крону соседнего дерева, затем быстро повернулась к Галве и сказала:

— Это было неплохо…

Галва не сразу нашелся, что ответить. Для него это было не так просто. Отношение к Райн у него было особое: с одной стороны, он ценил ее как опытную разведчицу, а с другой — особенно в последнее время — она очаровала его своей женственностью. Вначале он принял конспиративную игру во влюбленных равнодушно, однако с недавних пор почувствовал, что игра эта заводит его в ловушку. Он боялся, что и Гита это почувствует. Но еще больше он беспокоился, что она об этом никогда не узнает и в один прекрасный момент исчезнет, как это часто бывает, а когда они встретятся снова, будет поздно.