Кэтлин взглянула на бармена, он наклонился к ней с зажигалкой и с закрытым ртом прошептал:

— Симор прилетает завтра в десять двенадцать в Швехат. Он нужен какому-то Гордану.

Кэтлин затянулась сигаретой и почувствовала, как при имени Симора кровь бросилась ей в голову. Пришлось опереться о стойку бара. Стах заметил перемену в девушке и, взяв ее за локоть, наклонился к ней.

— О чем это вы тут шепчетесь, заговорщики? — раздался у них за спиной голос Беера.

— Да вот, — разочарованно махнул рукой Стах. — Кэтлин почему-то разонравилась Вена и она хочет завтра лететь в Лондон.

— Отличная идея! — возликовал Беер, потирая от удовольствия руки. — Если хотите, я закажу вам номер в «Континентале». Папа Графф — мой приятель… — не теряя времени, предложил он.

— Ты друг, Ник, но, как тебе известно, в Лондоне у меня есть квартира, — остановил его Стах.

— Но ты ведь, кажется, живешь в Хелмсфорде?

— А это что, не Лондон?

— Нет, Хелмсфорд — деревня, восемьдесят миль до центра. Это поездка на целый день…

— Посмотрим, Ник. До среды мы так и так должны остаться в Вене.

— У тебя же отпуск.

— Но такой ювелир, как Миллере, есть только в Швехате. И нигде больше в Европе мне не удастся купить таких красивых обручальных колец, как у него. Мы хотим заказать их.

Это было настолько неожиданно, что даже Кэтлин посмотрела на Стаха с изумлением.

Идея с обручальными кольцами обошлась Стаху в шестнадцать тысяч шиллингов. И хотя это были приличные деньги, он не жалел о них, понимая, что расходы себя оправдают. Не говоря о том, что это давало им возможность свободно передвигаться в Швехате, а это стоило гораздо дороже.

Ювелир Миллере счастливым жениху и невесте уделил действительно большое внимание. Было видно, что он рад возможности похвастать своим товаром перед такой разборчивой покупательницей, как Кэтлин. Только в пятой или шестой коробочке с образцами она нашла два кольца, которые привели ее буквально в восторг.

— Я бы взял их, но мне не очень нравится этот карминовый агат, — сказал Стах, которому непременно нужно было вечер вторника провести в Вене, поскольку он ждал новых инструкций из Праги.

Кэтлин удивленно вскинула на него брови, но, встретившись с ним взглядом, поняла, в чем дело.

— Этот агат мне тоже не нравится, — заявила она. — Я не люблю красный цвет. Хотелось бы что-нибудь более нежное, например желтую яшму.

Миллере в сомнении покачал головой, но, увидев ее умоляющие глаза, пообещал, что достанет камень в течение дня и во вторник кольца будут готовы. Вечером они смогут заехать и посмотреть образцы.

Когда они выходили из магазина, Стах шепотом спросил:

— Как ты сообразила с этой яшмой?

— А ты что, не обратил внимания, что ее не было ни на одном образце? — весело удивилась она. — Знаешь, я здорово проголодалась! Пойдем поедим в аэропорту.

— Ты просто золото, Кэтлин! Я как раз хотел тебе это предложить.

И они отправились в ресторан аэропорта. Стах выбрал столик у окна, откуда весь холл был как на ладони. Не успели они сесть, как появился Ник Беер, одетый в светлое пальто; шляпу он глубоко надвинул на глаза. Как-то неуверенно шел он по мраморному полу, будто тот уходил у него из-под ног. От двери Беер направился к ближайшему киоску, где заказал стакан холодного сока. Залпом выпил его и заказал еще один. Наверное, мучила жажда после вчерашнего вечера…

В репродукторе местного радио раздался треск, потом женский голос сообщил, что только что совершил посадку самолет авиакомпании БЕА, следующий по маршруту Лондон — Вена — Каир. Стах быстро посмотрел на Беера и заметил, что тот идет к выходу для пассажиров. Спустя несколько минут он появился там с элегантным седым мужчиной. На нем был светлый костюм, в руках — маленький чемоданчик из крокодиловой кожи. Очевидно, он не намеревался задержаться в Вене надолго.

Стах нашел под столом руку девушки и сжал ее, показав глазами на мужчин. Она повернулась, на мгновение застыла и потом прошептала:

— Симор.

Некоторое время Кэтлин сидела неподвижно, судорожно сжав кулаки и напряженно глядя вдаль. Это продолжалось секунд десять, но в голове у нее пронеслось все, что она знала об этом элегантном господине, появившемся в зале.

Стах нежно тронул ее за локоть:

— Поедем за ними?

Она рассеянно взглянула на него, молча кивнула и встала. Поесть им так и не удалось.

Стаху тоже не хотелось разговаривать. Он с самого утра ломал себе голову над тем, почему Гордан вызвал на помощь именно Симора. Может, у Калаха после пережитого случилось нервное расстройство? Его могло добить заявление, которое его вынудили написать. Но ведь в Вене достаточно психиатров, которые были способны оказать ему помощь. Почему же Гордану понадобился именно Симор?

В молчании они дошли до своей машины. Стах сунул ключ в стартер и вдруг покачал головой:

— Нет, мы не поедем за ними, Кэтлин. Их уже сопровождают.

У тротуара стоял черный «мерседес», в нем сидели двое. Одного из них Стах узнал: человек, бывший с Беером в загородном ресторане.

Стах включил первую скорость и тронулся с места. Колеса «ровера» мягко зашелестели по асфальту, а далеко впереди исчезал из виду «ягуар».

— Поедем в гостиницу, — решительно сказал Стах.

— Ничего другого нам не остается, — кивнула Кэтлин, когда мимо них промчался «мерседес». — Они осторожны. Даже поменялись машинами.

Номер Беера в гостинице оставался пуст всю вторую половину дня. Кэтлин поинтересовалась у портье человеком, проживающим в сто третьем номере, и получила лаконичный ответ, что господин Беер утром заплатил за номер, но до сих пор не упаковал чемоданы.

В номере Кэтлин расположилась на толстом пушистом ковре, пододвинула к себе пепельницу и сифон с водой и стала изучать расписание самолетов. Стах купил все газеты, вышедшие в понедельник, и теперь листал их.

Газеты расхваливали заявление Калаха, называя его мужественным, бесстрашным поступком. Они не скупились на эпитеты, публикуя сообщения на первой полосе аршинными буквами. Писали и о Курте Майере, но уже не столь громко, как о Калахе. «Фольксблатт» напоминала, что Майер всегда отличался странностями. «Кроненцайтунг» поспешила сделать заявление, что Майер был неисправимым алкоголиком, для которого честь была понятием неизвестным, а демократический порядок в Австрии казался слишком скучным.

Стах тщетно искал новых сведений — газеты лишь перепечатывали воскресное официальное сообщение о бегстве Майера. Однако после того как он внимательно просмотрел «Кроненцайтунг», он обнаружил статью репортера Хорста Кеглера, резко контрастирующую с приглаженным стилем остальных сообщений.

Кеглер попытался выведать кое-какие подробности о машине, похитившей Калаха. К своему удивлению и восторгу любопытных читателей, он выяснил, что машина марки «шкода» с чехословацким номерным знаком принадлежала эмигранту Павлу Подлаге, бывшему жителю Праги, который использовал ее при ограблении ряда магазинов в районе Вены. Машина была конфискована полицией и еще в четверг утром стояла у полицейских гаражей на набережной Франца Иосифа. Кеглер сделал вывод, что Майер, использовав хорошие отношения с полицией, угнал машину прямо на глазах стражей порядка.

Стах рассмеялся и прочел статью Кэтлин.

— Большая радость для официальных властей, — сказала она.

— Наверняка, потому что Кеглер нанес им чувствительный удар ниже пояса. Из этой статьи становится ясно, что не Майер, а полицейские являлись режиссерами представления с похищением.

— Ты думаешь, это дело рук австрийской контрразведки? — засомневалась Кэтлин. — А зачем им это делать?

— Затем, что англичане попросили их об этом.

— Ты хочешь сказать, что Гордану и Бееру нужно было попугать Калаха? Но зачем?

— Если бы я знал, — пожал плечами Стах и встал с кресла.

Он начал медленно ходить по комнате, потом усилил звук радио и сел на ковер рядом с девушкой. — Давай попробуем разобраться вместе, — предложил он, когда она с любопытством на него посмотрела. — Один я ничего не могу придумать.