— По-моему, в чем-то ее можно понять.

— Да-да, — кивнул Фишер, — хотя я лично думаю, что было бы полезно помариновать ее в этом лагере недельку, а может, и две. Потом бы они вам за Австралию руки целовали.

— Поверьте, при других обстоятельствах я так и сделал бы, — кивнул Гордан, — но раз уж Ник с Оуэном начали эту игру… У них было полно работы и мало времени. Если бы в дело вмешалось чехословацкое посольство, мы могли бы иметь крупные неприятности.

— Что же вы с ними теперь будете делать?

— Видимо, по возвращении Калаха лучше всего дать им возможность немножко перевести дух: принять душ, выспаться. А потом… Лондон. Он все-таки чуть дальше от Праги. Здесь все слишком на виду. Нужно только позаботиться о том, чтобы газетные ищейки ничего не пронюхали. Но с этим вы, как главный советник полиции, справитесь легко.

— Конечно, это не проблема. Я уже приказал подготовить официальное сообщение, жду только утверждения министерства. Им мы заткнем рот вездесущим журналистам.

— Хотел бы я знать, что вы там сочинили, — произнес Гордан ехидным тоном.

— Я учел это обстоятельство, капитан, — оставил непочтительные слова без внимания главный советник, — и сообщил наверх, что на его опубликование требуется ваше согласие.

— Как вы его составили?

— Оно короткое, — улыбнулся Фишер. — Можно сказать, очень короткое. Примерно так: известного чешского ученого пытались похитить, чтобы не дать ему возможности попросить политического убежища в одной из западных стран. Похитители схвачены и в ходе расследования сознались, что были завербованы коммунистическим агентом. Мы не упоминаем, конечно, что этот агент был прислан из Праги, но это домыслит каждый. Там есть короткое упоминание, что Калах был выдающимся представителем чешского реформистского движения и что на родине ему грозили репрессии и преследование. Думаю, что в духе этого сообщения нам нужно поговорить с ним в директорате, когда его привезут.

Гордан задумчиво кивнул. В этот момент в кабину проскользнул элегантный официант.

— Как обычно, шницель, герр главный советник? — остановился он перед Фишером в почтительном полупоклоне.

— Да, пожалуй. А вы будете? — обратился Фишер к Гордану.

— Если это шницель по-венски, то почему бы нет, — пожал плечами Гордан.

— Его здесь отлично готовят, — заверил главный советник.

Официант все так же в полупоклоне вышел, и как только он скрылся, в кабину просунулась лохматая голова венского уличного мальчишки.

— Покупайте «Курир», господа! На первой полосе — загадочное похищение чешского ученого. Наш репортер спрашивает: не было ли это операцией британской секретной службы?

Гордан судорожно глотнул воздух, Фишер растерянно переводил взгляд с капитана на газетчика, а тот продолжал кричать:

— Покупайте «Курир», господа! Наш репортер раскрыл тайну похищения!

Гордан полез в карман, вытащил несколько монет, сунул их мальчишке и развернул газету. Через пару минут он швырнул ее на стол и в ярости воскликнул:

— Ну и ну! Огромное вам спасибо, Фишер! Вот уж действительно отличились!

— Разрешите? — протянул руку за газетой советник.

— Прошу, — кивнул Гордан, — и читайте вслух, растяните удовольствие!

— Капитан… — умоляюще сказал Фишер.

— Читайте, читайте! — повелительно произнес Гордан.

Фишер взял газету, нерешительно взглянул на своего спутника и принялся читать:

— «Благодаря действиям инспектора Якоба Пассвега сегодня на рассвете были обезврежены похитители известного чешского онколога доктора Михала Калаха. Рискованным способом инспектор освободил из плена двух опасных лиц, принадлежащих венскому преступному миру, чешского ученого, который несколько дней назад решил покинуть Чехословакию и в настоящее время вел в Вене переговоры с английскими гражданами о своей будущей работе.

Из хорошо информированного источника наш репортер Курт Майер узнал, что ученого похитили вчера около полуночи у вокзала в Трайскирхене и что полиция немедленно начала расследование. Венская уголовная полиция получила информацию, что похищение — дело рук неизвестных агентов чехословацкой секретной службы. Согласно сообщению, разосланному всем федеральным уголовным инстанциям, преступники намеревались предпринять попытку вывезти чешского ученого обратно в Чехословакию. Немедленно был объявлен розыск автомобиля марки «шкода» с чехословацким номерным знаком, в который насильно был посажен доктор Калах…»

Фишеру пришлось выпить воды, и он воспользовался паузой, чтобы вновь бросить умоляющий взгляд на Гордана, но у капитана был такой неприступный вид, что Фишер не осмелился заговорить с ним и продолжал читать:

— «В полицейских участках была объявлена готовность номер один, но лишь через три часа след преступников был обнаружен неподалеку от города Гёпфриц, где в настоящее время работает инспектор Якоб Пассвег. О его схватках с венским преступным миром наша газета не раз информировала своих читателей. Рискуя жизнью, этот опытный полицейский преградил путь похитителям и вынудил их отступить. Видимо, опасаясь последствий, оба похитителя спешно покинули машину, бросив в ней доктора Калаха, предварительно одурманенного большой дозой хлороформа. Благодаря блестящим действиям инспектора Пассвега вскоре после этого один из похитителей был задержан. Доктор Калах был немедленно отправлен в больницу в Хорн, где ему оказали необходимую помощь, и теперь, по словам главного врача больницы доктора Хольцефеля, его жизнь вне опасности.

Наш репортер еще ночью отправился в Хорн и на месте обнаружил ряд странных обстоятельств, которые сопровождают это происшествие.

Хотя компетентные органы пока отказываются высказывать свое мнение относительно случившегося, стало известно, что одним из похитителей, задержанных отважным инспектором Пассвегом, является некий Берт Шимек, известный в венском преступном мире под кличкой Лапа. Он заявил, что к участию в похищении его якобы привлек некий Курт Вернер, также хорошо известный полиции и несколько раз судимый.

В свете этого, однако, теряет силу официальная версия, согласно которой Калаха похитили коммунистические агенты. Ни Шимека, ни Вернера коммунистическими агентами назвать нельзя. Можно, правда, допустить, что коммунистическая разведка наняла их для проведения этой акции. Но такая мысль является слишком смелой, поскольку с трудом можно представить, чтобы упомянутая секретная служба доверила столь серьезное дело людям типа Шимека и Вернера. Возможно, после ареста Курта Вернера и будет пролит свет на это дело, выяснятся мотивы операции, но к моменту подписания в печать номера нашей газеты Вернер все еще находился на свободе.

Загадку, связанную с этим делом, усугубляет и другое труднообъяснимое обстоятельство.

Доктор Калах, к которому проник наш репортер, рассказал, что похищение произошло вчера, вскоре после того, как он вышел из гостиницы «Сахер», где вел переговоры с двумя англичанами о своей дальнейшей судьбе. Это были его давнишний друг, некто Ник, лондонский предприниматель, и некий господин Гордан, который представился доктору Калаху как сотрудник лондонского Королевского медицинского института. Речь шла о поступлении доктора Калаха на работу в этот институт, но, по его словам, переговоры проходили не слишком гладко. Возникли определенные трудности, и доктор, которого уговорили покинуть Чехословакию под предлогом предоставления места в Лондоне, теперь разочарован проволочками и немало расстроен.

Наш репортер, желая выяснить правду, непосредственно перед подписанием номера в печать связался по телефону с Лондоном. Он говорил с лордом Айресом, видным деятелем Королевского медицинского института, который, к его удивлению, заявил, что у них нет сотрудника…»

Фишер вдруг умолк посередине фразы и взглянул на Гордана. Тот сидел, нахмурив лоб, и смотрел поверх главного советника куда-то в пустоту.

— Читайте дальше, — сказал он не пошевелившись. — Там про меня, не так ли?

— Да. Мне это крайне неприятно, поверьте… — выдавил заикаясь Фишер, но Гордан только махнул рукой: