Молча все слушали рассказ деда Ефима о событиях шестидесятилетней давности.
Потом дед зашел в мазанку, вынес небольшой портрет в рамке под стеклом. Вытер рукавом пыль. Протянул портрет Кирову:
- Вот с меня писал Тарас Григорьевич.
С портрета глядело молодое, энергичное лицо рыбака.
- А вот и «Кобзарь»! - сказал дед, протягивая книгу. - Купил в Астрахани.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Поздно ночью вместе с корабельными шифровальщиками Сергей Миронович нашел ключ к загадочному шифру «Альбатрос». Шифр действительно был головоломным, по пять цифр в группе. Помог опыт Кирова, знание им десятка самых различных шифров, применяемых в переписке с подпольными комитетами в тылах Деникина.
В восемь утра Басов включил динамо. В эфир понеслись позывные станции форта Александровский.
Первым откликнулся Гурьев. Калиновский принял несколько радиограмм открытым текстом, передал их в Порт-Петровск. Вдруг он сорвал с головы наушники, вскочил:
- Петровск вызывает начальника станции!
Сергей Миронович положил руку ему на плечо:
- Отвечайте: «Подпоручик Михайлов у аппарата».
Калиновский удивленно посмотрел на Кирова, но застучал ключом.
Из Порт-Петровска ответили: «Под личную ответственность начальника радиостанции немедленно передать Гурьеву следующую шифровку…»
Калиновский стал записывать текст: на бумагу ложились цифры по пять в группе.
- «Альбатрос»! - сказал Киров. - Видимо, еще не догадываются, что форт в наших руках.
- Сейчас узнаем, о чем сообщают контрики! - Басов подмигнул радисту.
Киров сел за стол и расшифровал радиограмму. В ней было сказано: «Паровом баркасе «Лейла» сопровождении сторожевого корабля выехал из Петровска Гришин-Алмазов. Примите меры быстрейшей доставки его через Гурьев ставку верховного правителя».
- Кто такой Гришин-Алмазов? - спросил Киров. - Не генерал ли?
- Генерал, - ответил Калиновский. - Близкий друг Деникина. Командующий одной из армий.
Сергей Миронович от имени генерала Толстова составил ответную шифровку: «К встрече «Лейлы» готовы. Сообщите координаты».
Калиновский передал радиограмму в Порт-Петровск. Киров стал торопливо одеваться. Калиновский бросил на него быстрый взгляд и понял, что случилось что-то очень важное…
Вскоре последовал ответ на шифровку. Сторожевой корабль, сопровождающий «Лейлу», назвал координаты.
«Карл Либкнехт» развернулся в бухте, лег на курс и полным ходом пошел на северо-запад.
«Лейлу» не пришлось долго искать в бурных водах Каспия. Ее должен был сопровождать английский флагманский корабль «Президент Крюгер», на борту которого находился сам командующий английским флотом на Каспии коммодор Норрис. Но, считая, что «Лейла» уже миновала опасную зону, флагман повернул в сторону Порт-Петровска.
Ульянцев смотрел в бинокль… Пулемет на носу «Лейлы»… Тент на палубе…
К нему подошел командир корабля, стал рядом, посмотрел в свой бинокль.
- Могли бы взять «Лейлу» на абордаж? - спросил Ульянцев.
- Почему же нет! Стоит и рискнуть. Случай исключительный. Чувствую, что напали на крупного зверя. Важно захватить его живым.
- Вы всегда придерживаетесь этого правила?.. Насчет риска?
- Это у меня железное правило. Всегда!
- Завидую вам! - Ульянцев с уважением посмотрел на командира миноносца.
«Лейла» спокойно шла навстречу «Карлу Либкнехту». На ней, наверное, миноносец приняли за корабль сопровождения, предусмотрительно высланный из Гурьева или из форта Александровский.
Но вот на «Лейле» спохватились. Стали разворачиваться, пытаясь уйти. Попытка эта была бесполезна: «Лейла» обладала значительно меньшим ходом, чем миноносец, и находилась уже на расстоянии выстрела.
«Карл Либкнехт» сделал из носового орудия предупредительный выстрел. «Лейла» сбавила ход, а вскоре и совсем остановилась.
«Карл Либкнехт» вплотную подошел к «Лейле». С нее раздались беспорядочные винтовочные выстрелы.
- Стрелять, гады? За мной! - крикнул Ульянцев и первым перемахнул через борт на палубу «Лейлы». За ним бросились матросы его отряда.
Ульянцев вдруг схватился за плечо, закачался и, чтобы не упасть, прислонился к стенке капитанской рубки. Плечо и левая рука онемели, в груди стало нестерпимо жарко, точно к ней приложили кусок горячего металла. Потом все поплыло перед его глазами.
Когда Киров поднялся на палубу миноносца, его встретила ликующая команда во главе с командиром. Еще бы не ликовать!.. Хотя Гришин-Алмазов застрелился, но остальные офицеры из свиты генерала были захвачены в плен и на «Лейле» же доставлены в форт Александровский.
Командир миноносца увел Сергея Мироновича к себе в каюту. Там находился раненый Ульянцев. Судовой врач уже сделал операцию, извлек пулю. Тимофей Иванович лежал тихий, присмиревший.
- Ничего опасного? - спросил Киров у врача.
- Абсолютно, товарищ член Реввоенсовета, - ответил тот. - Но только ему нужен покой и еще раз покой! Много крови потерял наш храбрейший Тимофей Иванович!
- Слышишь, Ульянцев? - Киров наклонился над ним.
Ульянцев молча кивнул головой.
Матросы принесли в каюту большую кипу документов, захваченных на «Лейле». Киров взял стул, сел рядом с Ульянцевым, стал просматривать их.
В одной из толстых папок ему попался конверт за семью сургучными печатями.
- Ого! - произнес Ульянцев и попытался приподняться на диване. - Тут должно быть что-то очень важное, Сергей Мироныч.
Но судовой врач осторожно уложил его на подушки.
Кирову подали ножницы. Он аккуратно срезал край толстого конверта. Извлек из него письмо. Пробежал страницу.
Это было письмо Деникина, адресованное Колчаку.
- Ты угадал, Тимофей Иванович! - Киров с удовольствием прочел ему вслух: - «Неуспехи наши кроются в разрозненности наших армий, а также в том, что союзники не дают нам достаточной помощи. Англичане помогают нам снабжением, но французы противодействуют. Главное сейчас - не останавливаться на Волге, а бить дальше, на сердце большевизма, на Москву. Поляки будут делать свое дело, что же касается Юденича, он готов и не замедлит ударить на Петроград».
Дальше в письме излагался подробный стратегический план комбинированного похода Деникина, Колчака и Юденича на Москву и Петроград. Главный удар, судя по письму, должна была осуществить Добровольческая армия Деникина.
- Выходит, не зря плыли в этот чертов форт Александровский? - спросил Ульянцев.
- Из-за одного этого письма, Тимофей Иванович, стоило плыть на край света. Такое письмо стоит иного выигранного сражения. Представляю себе, как обрадуется Ильич!..
И, посмотрев в сторону иллюминатора, в овале которого виднелись раскаленный на солнце холмистый форт, люди, стекающиеся со всех сторон к миноносцу, Киров на мгновение унесся мыслями в такую далекую отсюда Москву, в Кремль, в его тихие коридоры, где круглосуточно стучат ключи телеграфистов, связывая Ленина со всеми фронтами, в загроможденный книгами и картами кабинет Ленина, которого наряду с множеством неотложных дел особенно занимало и беспокоило положение на Астраханском фронте, на Каспии, судьба грозненской нефти, взятие Петровска…
Киров решил срочно выехать с захваченными документами в Астрахань. Заодно - увезти Ульянцева.
Вечером военный катер с погашенными огнями отчалил от берега. Его сопровождал миноносец «Карл Либкнехт».
Среди ночи, миновав опасную зону на траверзе Гурьев - Петровск, миноносец повернул обратно. А вскоре катер вошел в устье Волги, где стояли наши плавучие батареи.
В полдень Киров прибыл в Астрахань. Прямо с пристани он вместе с Басовым повез Ульянцева в госпиталь. Но после перевязки тот отказался остаться на лечение, все твердил:
- Полежу дома. Буду ходить на перевязки. Из госпиталя убегу.
Пришлось Ульянцева везти домой.
В Реввоенсовете Кирова ждала радиограмма из форта Александровский, - флотилия подверглась налету английской авиации.
