Киров прервал его:

- О живописи поговорим потом. Расскажите о работе станции. Но только всю правду!

- Хорошо. - Радист осторожно присел на краешек стула и прислушался к голосу жены, доносившемуся из соседней комнаты. - Станция форта Александровский является транзитной между Гурьевом и Порт-Петровском.

- То есть между штабами генералов Толстова и Деникина?

- Да, да, так точно!.. Я принимаю радиограммы из Гурьева, передаю в Порт-Петровск и обратно.

- Как часто работает станция?

- Постоянного дежурства у нас нет. Станция работает только утром и вечером. Вот через час начнем прием.

- Вынесите из комнаты начальника станции все ненужные вещи, уберите со стола и… проветрите комнату, - приказал Киров.

- Вы поселитесь у нас?

- Да, со мной поселятся и наши радисты и шифровальщики. Кстати, покажите ключ от шифра.

- Имеются ключи от старых шифров, но они вряд ли вам пригодятся, - с сожалением сказал Калиновский.

- А от новых?

- Ключа не имеем. Так и работаем вслепую! Передаем и принимаем в зашифрованном виде. Ключ от нового шифра держится в глубокой тайне… там, в Петровске, в штабе Деникина, - радист указал рукой куда-то туда, на запад. - И там, у генерала Толстова, - махнул он рукой в противоположную сторону.

Перелистывая журналы, Киров спросил:

- Ну, а начальник станции тоже не знает?

- Не знает.

- А прапорщик, ваш инженер?

- Нет, - сказал радист.

В домик шумной ватагой вошли матросы во главе с Тимофеем Ульянцевым.

- Разрешите доложить, товарищ Киров? - Ульянцев лихо взял под козырек.

- Докладывайте! - Киров встал.

- Форт очищен от беляков. С нашей стороны трое раненых. Над фортом развевается Красное знамя Советов!

- Благодарю, товарищи военморы. С первой победой! - Киров крепко пожал руку Ульянцеву и подвел его к столу, показал на журналы. - В восемь начнет работать станция. Нужны радисты и шифровальщики.

- За радистом нам далеко не ходить. Николай!.. Басов!.. - крикнул Ульянцев.

Басов появился в дверях радиостанции.

- Ну, дружок, - сказал Басов Калиновскому, - будем работать на пару. Только у меня без всяких выкрутасов. Мы тут все - балтийские, черноморские и волжские матросы. А матросы, сам знаешь, фокусов не любят. - Он разрядил винтовку, поставил в угол комнаты, а наган вытащил из кобуры и сунул за пояс.

- Я бы хотел… станцию сдать вам. Вы бы и работали. Так оно было бы спокойнее. - Калиновский попытался встать и уйти.

Басов дернул его за руку, усадил обратно:

- Нет, дружок, работать будешь ты, а я буду только контролировать. Не пытайся меня обманывать. Я сам хитрый.

- Да я и не пытаюсь обманывать, - в смущении проговорил Калиновский, - я совсем и не хитрый…

Басов хорошо знал, что у каждого радиста, работающего на ключе Морзе, свой радиопочерк, свой стиль работы. Один дает тире короче, другой длиннее. Достаточно за ключ вместо Калиновского сесть кому-нибудь другому, как в Гурьеве и в Порт-Петровске поднимут тревогу: кто у аппарата?.. Поэтому Басов предусмотрительно оставил работать на ключе Калиновского, а сам занялся беглой проверкой технического состояния станции.

На первый взгляд станция была в порядке.

Часовая стрелка приближалась к восьми.

- Включить аппарат? - спросил Калиновский.

- Включай, - приказал Басов.

Калиновский сел за ключ. Басов устроился напротив, тихо шепнул ему, чтобы не слышал Киров, стоящий у окна:

- Сам понимаешь, тебе нет никакого смысла дать какое-нибудь там лишнее тире или точку. Учти, на рейде у нас есть контрольная станция.

Басов надел наушники, и Калиновский на вызов Гурьева ответил согласием на прием радиограммы. Радиограмма была зашифрована, адрес тоже зашифрован. Басов протянул Кирову текст радиограммы, и Сергей Миронович углубился в его изучение.

Гурьевский радист открытым текстом запросил Калиновского: «Слышу работу радиостанций красных кораблей. Слышите ли вы?»

- Что ответить? - спросил Калиновский.

Басов посмотрел на озабоченное лицо Кирова и на бумажке написал: «Слава богу, у нас все спокойно, красных не слышим. Сообщайте почаще о них, мы будем следить. Сообщите время для проверки часов», - протянул бумажку радисту. Тот усмехнулся и заработал ключом…

Гурьевский радист в ответ сообщил время, пожелал Калиновскому доброго здоровья и выключил аппарат.

Киров вернул радиограмму Басову:

- Передай по назначению. Пусть думают, что станция по-прежнему в их руках.

- У нас одно назначение - Петровск! - Калиновский вызвал Порт-Петровск и передал текст радиограммы.

Киров снова углубился в изучение шифра.

Калиновский и радист Порт-Петровска открытым текстом обменялись справками о погоде, проверили часы и выключили аппараты.

- Лю-бо-пыт-ный шифр! - сказал Киров, пряча радиограмму в карман.

- «Альбатрос»! - с восхищением произнес Калиновский. - Мы над ним ночи просиживали с господином поручиком. Да и наш прапор кое-что смыслит в шифрах…

- Ну и как?

- Головоломный шифр. Не разгадать!..

Поручив Басову выставить надежную охрану, Киров пошел на флагман.

К берегу со всех сторон стекались жители форта. Шли киргизы и туркмены в пестрых халатах, в высоких мохнатых папахах. Шли рыбаки, зверобои, рабочие с промыслов. Веселой гурьбой бежали босоногие мальчишки. Каждый нес какую-нибудь посудину. Гремели ведрами, кастрюлями, кувшинами. Хватали матросов за руки, просили воды.

- Пить, пить, пить, - неслось отовсюду.

- Где же у вас вода? - спросил Ульянцев.

Из толпы выкрикивали:

- Сроду ее у нас не было!

- Живем на привозной!

Подошел Киров. Ульянцев объяснил ему, в чем дело. Киров распорядился выдать жителям форта по три краснофлотские кружки воды на человека. Толпа хлынула к кораблям, увлекая и его за собою…

Вскоре в очереди за водой уже пели песни, играли на гармониках. Группа рыбаков несла в подарок командам кораблей свежую каспийскую рыбу. И не какую-нибудь там мелочь, а осетров и белуг. Одну рыбину тащили человек десять, в ней, наверное, было пудов двадцать.

К Кирову подошли рыбаки и зверобои - все старики, бородатые, кряжистые, с загорелыми, обветренными лицами.

Один из них, подслеповатый дед, с клюкой в руке, подал Сергею Мироновичу письменную жалобу от рыбаков на начальство форта: не выпускает в море, не разрешает везти рыбу в Астрахань, а там, говорят, голод, рыбой можно было бы подсобить народу.

- Ну, а кроме рыбы чем промышляете? - спросил Киров.

- Тюленями! Слыхали про тюленей?

И наперебой стали рассказывать про тюлений промысел.

Тюленей промышляют осенью, когда они тысячными стадами идут к месту лежки, на острова. В удачливый год их бьют до двадцати, а то и до тридцати тысяч. Бьют простыми дубинками. Промышляют и зимой. Тогда зверобои большими артелями, на десятках саней, по льду выезжают далеко от полуострова и бьют зверя где-нибудь посреди Каспия…

Потом старики стали жаловаться, что на полуостров подвозится мало пресной воды, на отсутствие хлеба и других продуктов, и просили Кирова помочь им наладить нормальную жизнь.

- А здесь в ссылке был знаменитый поэт Тарас Шевченко! Знаете? - спросил вдруг Кирова подслеповатый старик с клюкой. - У нас еще жив дедка Ефим, он помнит Шевченко.

Окруженный стариками и матросами, Сергей Миронович направился к мазанке деда Ефима.

Из нее вышел высокий босой старик в изодранной рубахе. У него было мужественное лицо, серьга в левом ухе, на плечо заброшена сеть, которую он, видимо, собирался чинить.

Узнав, что Киров из Астрахани, дед стал спрашивать о жизни города…

- Тут просят рассказать про Тараса Шевченко! - прокричал над самым ухом деда старик с клюкой.

- Расскажу, сынки, расскажу, - задумчиво глядя куда-то в сторону, ответил дед. - Чего же не рассказать!.. Расскажу!

Сергей Миронович сел рядом с дедом на скамейку. Остальные расположились на земле.