Но с некоторых пор Гитлер занимался, а точнее, не занимался, этим исключительно самостоятельно. Йодль стал, как министр без портфеля, существом экстерриториальным и декоративным. И чтобы хоть чем-то заняться, его штаб принял на себя руководство некоторыми фронтами.

Так в вермахте возник этакий чисто немецкий феномен: два конкурирующих между собой генеральных штаба, из которых ни один не обладал всей полнотой власти, потому что оба были всего-навсего информационными центрами при боге войны Адольфе Гитлере. По мнению последнего, он один ковал победу, а все остальные только и думали, как ее у него украсть.

Обожавший интриги фюрер не мешал своим генералам грызться друг с другом за влияние на него, при этом не позволяя объединяться против его гениальных планов.

После довольно утомительного обсуждения «оперативной обстановки» фюреру докладывали «о ситуации в воздухе и на море». Как сугубо сухопутный человек, в эту область Гитлер почти не вмешивался, и поэтому доклады делали не главнокомандующие родов войск, а их заместители, а то и адъютанты.

Фюрер не без интереса выслушал короткие сообщения о налетах на Англию и подвигах подводного флота. И уж совсем бегло и безо всякого интереса – о бомбардировках немецких городов.

К концу совещания, как было заведено, Кейтель подал Гитлеру на подпись объемистую пачку документов. Большую их часть составляли «директивы прикрытия». Так офицеры ставки в насмешку окрестили приказы, избавлявшие самого Кейтеля или кого-либо другого от будущих возможных претензий Гитлера.

Закрывая совещание, фюрер пригласил всех его участников на вечерний просмотр журнала кинохроники с Южного фронта.

– Мне намекнули, что там покажут такое, чем мы сможем гордиться всю жизнь!

Гитлер был явно в настроении и после скучного рутинного совещания не прочь был размяться в неформальной обстановке.

– Кстати, господа, – уже на пути к выходу бросил он, – а с чем будут ассоциироваться у вас Винница и «Вервольф» лет эдак… через десять? Неужели только с балеринами нашего славного рейхсмаршала?

– С лапшой, мой фюрер! – в тон Гитлеру игриво откликнулся его личный пилот Ганс Бауэр. – Она прекрасно получается из украинской пшеницы! К тому же украинские куры несут так много отличных яиц! А лапша с яйцами – настоящий украинский айнтопф!

Гитлер дружески засмеялся, помахал рукой и скрылся за дверью. А стоящий напротив Бауэра адъютант Геринга не преминул съязвить:

– Бросьте Ганс! Винницкие балеринки – это что-то! Лично мне лапша уже осточертела! А до срока, назначенного фюрером, еще нужно дожить!

В этот вечер кинозал ставки заполнился до отказа. Слова фюрера о каком-то загадочном кунштюке, которым можно будет гордиться всю жизнь, заинтриговали комсостав. И самое странное, что, судя по всему, фюрер еще сам не в курсе этого кунштюка! Подобная неосведомленность самого осведомленного человека в Третьем рейхе казалась невероятной и тоже интриговала.

Но и не верить фюреру было абсолютно невозможно. Все, что он делал с момента воцарения на престоле Германии, было за пределами здравого смысла. Ну кто мог поверить, что позорный для немцев Версальский договор, перед которым склоняли головы все рейхсканцлеры Веймарской республики и даже легендарный сверхамбициозный президент Гинденбург, как злой призрак, буквально рассыплется в прах, как только над Германией взойдет красно-черно-коричневое солнце национал-социализма.

И уж совсем фантастической оказалась сдача гордой Европой Чехословакии – без единого выстрела и капли немецкой крови. Миллионная армия чехов, прекрасно оснащенная и обученная, с первоклассными подземными заводами «Шкода» за спиной, повинуясь более чем странному Мюнхенскому договору, безропотно пропустила отнюдь не всесильные тогда части новорожденного вермахта сперва в Судетскую область, а затем и в Прагу.

– Гитлер взял Чехословакию – вот так! – с восторгом сообщал всем присутствовавший на сделке Гитлера с Чемберленом и Даладье в Мюнхене Геринг.

При этом он куражисто прищелкивал пальцами.

Когда Гитлер объявил своим генералам о походе на Польшу, те, натурально, облились холодным потом. Это выглядело беспрецедентной авантюрой, какой-то самоубийственной русской рулеткой, да просто добровольным самосожжением!

У Польши – железные гарантии Англии и Франции, а после незаконного захвата Чехословакии можно не сомневаться, что союзники объявят Германии войну. В отличие от чехословацких Судет в Польше не живут два миллиона немцев, а значит, нет даже такого спорного повода оправдать агрессию. И вот она – смертельная для Германии война на два фронта, о которой как о гарантированном рукотворном апокалипсисе предупреждали немцев Клаузевиц и Бисмарк! И война Германии действительно была объявлена. Но фюрер сказал: войны не будет, время Франции и Англии еще не пришло.

Все подумали, что он блефует. Ведь война уже объявлена! Но Гитлер снова оказался прав, вопреки всякой очевидности. Объявив войну Германии, союзники не приблизились к ней ни на шаг. И Гитлер преспокойно поделил со Сталиным обреченную Польшу со всеми ее «железными гарантиями».

А затем пришло время Франции. И лучшая в мире армия, которую немцы так и не смогли одолеть за долгие годы Первой мировой и которой в конце концов, хотя и по очкам, проиграли, тупо топталась на рубеже Мажино по аналогии с Первой мировой.

А после того, как танки Гудериана пронеслись через Нидерланды и Бельгию в обход Мажино, а затем лучшие в мире французские солдаты разбежались, как стая рождественских гусей, а английскому экспедиционному корпусу Гитлер милостиво позволил, бросив тяжелую технику и честь в Дюнкерке, переплыть Ла-Манш и раствориться на своих хваленых островах, и потом, когда через пролом в стене музея вывезли тот самый вагон победителя немцев маршала Фроша, в котором в 1918 году было подписано унизительное для Германской империи перемирие, и когда вагон был доставлен в тот самый Компьенский лес и Гитлер демонстративно покинул церемонию подписания второго, теперь уже унизительного для Франции, соглашения сразу же после оглашения преамбулы текста, предоставив окончательное унижение французов начальнику штаба Верховного главнокомандования Вильгельму Кейтелю – все, а не только верные ему национал-социалисты, поняли, что перед ними живой бог и завоевание власти над миром для него лишь вопрос времени.

Правда, в России все пошло как-то наперекосяк, не по вековым правилам войны. Но ведь это же Россия! Здесь всегда все было через голову, через пень-колоду, на авось – все не как у людей!

Но добрались же танки вермахта в сорок первом до Москвы, а сейчас, в сорок втором, разве не приближаются они к Кавказу и Сталинграду, захватив по пути территорию, равную нескольким Франциям?! И будь Москва чуть-чуть поближе, зима помягче, Грозный – не за горами, а непобедимый немецкий бог хотя бы изредка прислушивался к мнению простых смертных…

Итак, кинозал был полон свободными от службы офицерами ставки. Все напряженно ждали начала киносеанса. Того самого обещанного фюрером сюрприза, увидев который они выйдут отсюда окрыленными навек. А вдруг этот сюрприз – досрочное взятие Грозного или Сталинграда! По всем приметам до этого еще далеко. Но ведь фюрер и пришел в этот мир свершить невозможное. И оно вершится, даже если он узнает об этом последним!

Гитлер сидел в центре первого ряда. Справа от него удобно расположился всего час назад заскочивший в «Вервольф» Шпеер, слева – Геринг, специально приехавший из своей расположенной невдалеке ставки «Штайнбрук».

Свет погас. Экран ожил. И только ровное жужжание кинопроектора нарушало столь любимую фюрером гробовую тишину.

«На Кавказе разворачивается историческая операция “Эдельвейс”, – голос диктора дрожал от неподдельного пафоса. – Элитное подразделение альпийских стрелков, эмблемой которых стал высокогорный цветок эдельвейс, штурмует так называемую крышу мира. Задача, поставленная фюрером, ясна – овладеть перевалами и выйти к нефтяным промыслам Грозного и Баку.