Пэт Шиман, который все еще стоял, медленно пошел к холодильнику, достал две банки пива, одну дал Мудроу и сел на стул.

— Ну, а от меня-то чего ты хочешь? — спросил он. В его голосе теперь не было отвращения.

— Я хочу знать, что здесь, черт возьми, происходит, — ответил Мудроу. — Не задавать же мне вопросы этому кретину полицейскому. Толстый идиот понесет всякую ахинею, да и сама работа его — ахинея…

— А ты думаешь, тот, другой, лучше? Тот, который представитель хозяина? — спросил Шиман.

Мудроу пожал плечами.

— То, что он говорил, звучит вполне разумно и дельно.

Пэт Шиман насупился и нагнулся вперед.

— Может, ты растерял свои фараоновские мозги, уйдя на пенсию, Мудроу, но эта мразь настилала слой дерьма потолще, чем ковер в гостиной Дональда Трампа.

— Значит, он нес околесицу?

— Ну, а что ты ожидаешь от домовладельца?

— Я не хочу тратить на него времени. Мне надо понять, что творится в доме.

— Как скажешь, Мудроу.

Пэт Шиман потягивал пиво и смотрел на Луи Персио, который внимательно следил за диалогом. Он подождал, пока Луи не кивнул ему.

— Сначала были только почтовые ящики и замки на входной двери. Все вышло из строя около месяца назад. Потом этот сутенер пристроил на первом этаже двух проституток. Кстати, он выглядит так, что никто не мог сдать ему в аренду квартиру, не понимая, кого видит перед собой. Ну, а последствия очевидны. Шлюхи уже работают в коридоре, их клиенты оскорбляют жильцов. Теперь вот напротив нас поселились два наркомана. Они, наверное, меня приняли за своего, потому что без конца приглашают, разве что не колют насильно. А теперь у них есть несколько постоянных покупателей. Они уже сказали, что собираются работать на всей территории и открыть здешним жителям глаза на прелесть кокаина.

— Их здесь только двое? — спросил Мудроу.

— Я знаю двоих, но сейчас пустует много квартир. Этот хваленый хозяин, который тебе так понравился, черт подери, вышвыривает азиатов и людей без документов так быстро, как только успевает. При таком количестве незаселенных квартир наверняка вот-вот появятся новые люди. Может, уже и появились.

— Ну, а что по поводу грабежа? Здесь в чем дело?

— Квартирная кража, — объяснил Шиман. — Парень вломился к Пакам, когда старая женщина вернулась домой. Может, она застала его с поличным, или он был чересчур под кайфом, чтобы убежать. Как бы то ни было, он избил ее до полусмерти, а потом изнасиловал.

— А ребенок смотрел?

— Да, — ответил Шиман. — Ребенок наблюдал. Но, по-моему, это происшествие не связано со шлюхами и наркоманами. На Холмах Джексона обычно не так уж много преступлений, но квартирные кражи случаются. Люди здесь зажиточные и становятся легкой добычей для тех, у кого нет денег.

Мудроу поднялся, собираясь уходить. У него в голове уже сложился четкий план действий.

— О’кей, Пэт, посмотрим, смогу ли я что-то предпринять до того, как эти отдельные случаи превратятся в эпидемию.

— Это что, шутка? — в первый раз подал голос Луи Персио.

— Ты о чем? — не понял Мудроу.

— По поводу эпидемии.

— Ты слишком мнителен, — решил Мудроу. — Если думаешь, что я боюсь распространения твоей болезни, то ошибаешься. Единственное, что меня сейчас волнует, — это моя собственная любовница. Вот почему я должен заняться этим домом.

Он некоторое время постоял в нерешительности, будто обдумывал что-то.

— Видишь ли, я просто знаю, уверен, что если не спасу этих несчастных, беззащитных жильцов, которые еще только учатся переносить то, с чем, собственно, половина людей в этом городе сталкивается каждый день, моя подружка бросит меня. А она мне слишком нравится, чтобы я мог пустить такое дело на самотек.

— Сделай одолжение, — сказал Персио, как бы не слыша ответа Мудроу. — Сделай нам одно большое одолжение, и тогда мы будем твоими ушами и глазами, твоими стукачами.

Внезапно он закашлялся, казалось, его почти бесплотное тело под зеленым пледом разрывается от приступа на куски. Шиман бросился, чтобы помочь, но Персио жестом остановил его.

— Я долго ждал, чтобы стать стукачом, — добавил Луи.

— А почему бы тебе просто не сказать, чего ты хочешь? — спросил Мудроу. На самом деле эта сделка имела для него привлекательную сторону.

— Если офицер, который наблюдает Пэта после заключения, узнает, что мы живем здесь вместе, он заставит нас расстаться. Это в лучшем случае. Два осужденных после заключения не могут жить на одной площади, даже если один из них скоро умрет. Даже если они любят друг друга.

Луи резко оборвал фразу, пытаясь понять, как подействовали его слова на Мудроу, и решил вести разговор в более спокойных тонах.

— Поговори с этим офицером. Скажи, что мы любим друг друга с детства. Скажи ему, мы — христиане-фундаменталисты и чудом спаслись в тюрьме, поэтому сейчас неразделимы. Ты же видишь, мы просто не можем выехать из этого дома. Со мной ведь никто не будет водиться, даже если у нас хватит денег оплачивать другую квартиру. И еще мне бы не хотелось оказаться в тюремной больнице, пока я могу жить дома.

— К сожалению, нам не удалось поговорить до собрания, — сказала Сильвия. Хотя ей не особенно понравился новый любовник Бетти Халука (как-то уж слишком он непроницаем), но из-за племянницы Сильвия была с ним вежлива. Бетти стала для нее второй дочерью, особенно после того, как однажды мать Бетти проболела целое лето.

— Ничего страшного, — сказал Мудроу. Взгляд его был прикован к тому месту, где коридор пересекается с внешним холлом. — У вас достаточно дел.

— Вы были офицером полиции?

— Да, тридцать пять лет. И закончил, карьеру детективом по расследованию уголовных дел. Сильвия, не могли бы вы сделать мне одолжение — подвиньтесь немного вправо, так чтобы мне видеть вестибюль. Я кое-кого поджидаю.

Сильвия внимательно посмотрела на Мудроу. Было уже около одиннадцати часов, и жильцы, по крайней мере те, которые покинули собрание, уже благополучно добрались до своих квартир. Кого же это он ждет? Поскольку Мудроу не торопился делиться с ней своими планами, Сильвия немного изменила тактику.

— А что вы думаете о сержанте Данлепе? — спросила она. — По-вашему, он может нам помочь?

— Забудьте о нем, — твердо ответил Мудроу. — Он просто бездарь. Именно поэтому его и сделали офицером по профилактике преступлений.

— Боюсь, я не совсем поняла вас.

— Офицер по профилактике преступлений работает с местными жителями, но его служба не имеет ничего общего с деятельностью полицейского. Единственное, что может сделать для нас Данлеп, — это попросить капитана прислать сюда несколько ребят, которые на самом-то деле занимаются предотвращением преступлений. Может быть, они и поработают в вашем доме, но маловероятно, потому что ваши проблемы не идут ни в какое сравнение с происходящим в Южной Ямайке или Бронксе. Может быть, если вам удастся создать сильную организацию жильцов, мы могли бы убедить какого-нибудь настоящего полицейского помочь вам. А вот патруль в подъезде — очень неплохая мысль. Только, пожалуйста, будьте внимательны к его составу, потому что, продежурив несколько смен, они могут, соскучившись, отправиться по домам смотреть футбольный матч. — Мудроу заметил, как опечалилось лицо Сильвии Кауфман, когда он сказал ей о Данлепе, но продолжал как ни в чем не бывало: уж лучше пусть узнает всю истину сразу. Он был правдолюбом. — А также постарайтесь добиться, чтобы пастор церкви, в клубном помещении, где вы собирались сегодня вечером, позвонил в полицейский участок. Он наверняка на короткой ноге с капитаном. Кстати, начальника сто пятнадцатого участка зовут Джордж Серрано. Он католик и, скорее всего, с должным вниманием отнесется к словам священника.

— Ну, а Розенкрантц, — настаивала Сильвия, — он что, тоже бесполезен?

— От всех есть какая-то польза, — пояснил Мудроу. — Но вам нужно ясно представлять, кто окажет помощь, когда она будет вам необходима. В экстремальных случаях офицер по профилактике преступлений вам не помощник. Не надо рассчитывать и на владельца дома, хотя то, что обещал Розенкрантц, поможет на время установить в нем порядок. Возможно, Розенкратнц и заинтересован, чтобы поддерживать здание в надлежащем виде. Я сегодня перебросился парой слов с Пэтом Шиманом перед тем, как спуститься к вам.