Должно быть, Морли знает много больше меня.

Я мысленно вернулся к тому, что произошло, и в поисках ключа к разгадке вспомнил все подробности.

В тех трех мужчинах не было ничего примечательного. Если иметь деньги, можно нанять тысячу таких. Странно только, что они дерзнули вломиться в заведение Морли Дотса. Местные профессионалы никогда бы этого не сделали. У этих троих было городское произношение. Значит, они не профессионалы. Во всяком случае, не знакомы с жизнью улицы. Хотя преступление, несомненно, их профессия.

Ничего не понимаю. Кто нанимает бандитов, которым по роду работы не приходится мотаться по улице? Только священники и обитатели Холма. Версия со священником настолько бредовая, что я пока ее отмел и решил сначала рассмотреть вторую.

Сумасшедший с Холма? Там у него отличная возможность наблюдать за передвижением будущих жертв. Я попытался припомнить, как выглядел старый гнусняк, который отрыгивал бабочек. Он не похож на жителя Холма.

А карета? Я вспомнил ее, правда, в общих чертах. Большая, черная и нарядная. Изготовлена на заказ, запряжена четверкой лошадей. Серебряные украшения. У убийцы есть деньги.

Таких карет немного.

Пятнадцать минут я боролся с собой, но исход борьбы был предрешен. В конце концов я сел, спустил ноги с кровати, встал и поспешил вниз. Прощайте, добрые намерения. Я надел плащ и (о чудо из чудес!) шляпу. Шляпа принадлежала Дину. Не думаю, что он будет по ней скучать.

Плоскомордый подошел посмотреть, чем я занимаюсь.

— Я выйду погулять. Ненадолго. — Я сердито взглянул на закрытую дверь маленькой гостиной. — Скажи Дину, что, если, когда я вернусь, кот будет еще здесь, они оба вылетят на улицу под дождь.

Я отправился навестить приятеля. Его зовут Плеймет. Он черный как уголь и почти трехметрового роста, такой крупный, что даже Плоскомордому стало бы не по себе. Но Плеймет кроток как ягненок и к тому же верующий. Он торгует лошадьми. Плеймет передо мной в долгу. Когда мы делали лишь первые шаги на своих поприщах, я спас его от мошенников.

Я не перестаю ему удивляться. В какое бы время я ни пришел, кстати или нет мой приход, он всегда рад меня видеть. Вот и на этот раз тоже.

— Гаррет! — прогремел его голос, как только я вошел в конюшню.

Он бросил скребницу, пошел мне навстречу и заключил меня в свои железные объятия. Отпустил он меня, только когда я застонал, словно волынка.

— Черт возьми, Плеймет, иногда я жалею, что ты не женщина. Только ты встречаешь меня с таким пылом.

— Сам виноват. Приходи почаще. Может, я немного поостыну.

— Да. Тяжелый был год. Я забросил друзей.

— Особенно крошку Майю.

Я тут же забыл о цели своего прихода:

— Ты видел Майю? Я думал, она уехала из города.

— Она тут бывала. Приходила мне помогать, она любит лошадей.

— Я слышал, что у нее что-то случилось. Его взгляд поведал мне больше, чем могли бы сказать слова. Майя плакалась Плеймету в жилетку. Мне стало стыдно смотреть ему в глаза. Он проговорил:

— Я слышал, у тебя кругом неприятности. И с мисс Тинни. И с какой-то Уингер. Я договорил за него:

— Да. У меня особый подход к девушкам. И этот подход неправильный.

— Проходи, садись. Я приберег небольшой бочонок. На несколько глотков нам, пожалуй, хватит.

Это меня устраивало, только пойло будет теплым. Плеймет любит теплое пиво. Я предпочитаю холодное, такое, что вот-вот превратится в кусочки льда. Но все же пиво есть пиво. Я был готов выпить литров десять. Я примостился на старом седле и взял из рук Плеймета большую оловянную кружку. Свою он плюхнул сзади на козлы.

— Беда в том, — произнес он, — что девчонки взрослеют и им становится нужна не только развлекуха.

— Я знаю.

Черт возьми, они взрослеют, а я старею.

— Не обижайся. Из меня прет проповедник. Это я тоже знал. Давным-давно, когда я спас его от мошенников, он хотел пойти по религиозной части, по мне это то же самое мошенничество. Он стал бы хорошим священником, но не очень бы преуспел. Танфер — город тысячи культов. И всегда находится множество разочарованных верующих, которые желают учредить тысячу первый. Плеймет оценил положение и решил, что он не настолько бесчестен и циничен, чтобы взяться за такое дело. Религиозность не мешает Плеймету быть практичным.

— Проповедник прав, Плеймет. И возможно, он-то мне и нужен.

— У тебя затруднения?

— Да.

— Я так и подумал, как только тебя увидел.

Просто гений! Перед Плейметом у меня такая же вина, как перед Морли. Я прихожу к ним, лишь когда нуждаюсь в их помощи.

Я дал себе слово в будущем поступать лучше.

Правильно, Гаррет. Пригнись! Прямо над головой летит свинья.

Я выложил Плеймету все. Ничего не утаил. Мой рассказ огорчил его до глубины души. Я даже жалел, что не опустил некоторые подробности.

— Кто на такое способен, Гаррет? Убивать маленьких девочек! Девочки были не маленькие, но это не важно.

— Не знаю. Собираюсь выяснить. Я подумал, что ты можешь мне помочь. Эта карета на улице у заведения Морли была не старая и явно не наемная. Мне кажется, другой такой не найти. Она может сравниться только с каретой Чодо Контагью. И то Чодова карета не так пышно украшена серебром.

Плеймет хмурился при каждом упоминании о Морли Дотсе. Плеймет осуждал Морли. Когда я помянул Чодо, Плеймет опять сдвинул брови. Если бы Плеймет составлял список неприятных ему людей, Чодо Контагью был бы в этом списке первым номером. Плеймет считает Чодо причиной общественных зол, а не их следствием.

— Карета сделана на заказ?

— Вероятно, да.

— И похожа на карету Чодо Контагью?

— Немного побольше и еще более фасонистая. Серебряные украшения и полно резьбы. Говорит тебе это о чем-нибудь? Знаешь, чья она?

— Чья, не знаю, но легко догадаться, кто ее сделал. Если ее сделали в Танфере.

Эврика! Я чуть не закричал. Может, даже закричал. Мгновение Плеймет странно на меня смотрел, а затем застенчиво улыбнулся:

— Ну как, помог я тебе?

— Только скажи, как зовут мастера.

— Тополь. Лео Тополь.

Это имя ничего для меня не значило. Мой доход не позволяет покупать сделанные на заказ кареты. И я не вожу дружбу с теми, кто их покупает.

— Где мне найти мистера Лео Тополя, каретного мастера?

— В Лудильном ряду.

Прекрасно. Это целый район, где лудильщики лудят, бочары бочарничают и хотя бы один кожемяка мнет кожу. Эта местность лежит к югу от Веселого уголка и к северу от пивоварен, она простирается с востока на запад, начинаясь в нескольких кварталах от реки, и идет параллельно улице, называемой Медников переулок. Это самая старая часть города. Некоторые семьи ремесленников живут здесь уже несколько столетий.

Плеймет поглядел на дверь:

— Скоро стемнеет. Хочешь пойти туда прямо сейчас?

— Да.

— В этом районе нет ночной жизни. Очень скоро все закроют лавки, поужинают, а потом мужчины отправятся в трактир на углу.

— Значит, я опоздал. И спасти тех пять женщин я тоже опоздал. Покойник говорит, что этот тип попытается убить снова не раньше, чем через одиннадцать-двенадцать дней, но я сомневаюсь.

Плеймет кивнул, он уступил:

— Я пойду с тобой.

— В этом нет необходимости. Только скажи мне, где…

— Беда идет за тобой по пятам. Лучше я пойду с тобой. Чтобы поладить с Тополем, нужен хитрый ход.

— С тебя хватит. — Я не хотел подвергать Плеймета опасности. Он этого не заслуживал. — Мне по штату положено ладить со всеми.

— Ты действуешь слишком прямо и напористо. Тополю это может не понравиться. Я тебя провожу.

Спорить с Плейметом — все равно что спорить с лошадью. Толку никакого, только злить лошадь.

Может, если бы Плеймет занимался другим делом, я бы навещал его чаще. Любым делом, где поменьше лошадей. Мы с ними друг друга терпеть не можем. Все их племя против меня.

— Пойду надену плащ и шляпу, — еще до того, как я согласился, зная, что победа за ним, сказал Плеймет.