Каждый раз, выходя на улицу в поисках скверных парней, я подвергаю свою жизнь опасности, но его это нисколько не волнует. Необычное поведение логхира заставило меня задуматься. Неужели у него появились какие-то предчувствия? Нисколько не удивлюсь, если у Покойника обнаружится способность заглядывать в будущее. Особенно после того как он так ловко научился предсказывать действия Слави Дуралейника.

— Что случилось? — задал я совершенно естественный вопрос, который он проигнорировал. — Ну и черт с тобой! — бросил я и понес свой вопрос Дину.

— Ничего, — ответил Дин. — Если не считать намека на то, что Его Милость ощутил темные вибрации, исходящие из Кантарда. Похоже, он считает, что там происходят какие-то события.

— Ну ясно. Очередная катастрофа. Убежден, что все это плод его разыгравшегося воображения. В конце концов покойникам делать совершенно нечего, кроме как фантазировать. Однако… Если там действительно произошло незаурядное событие, бесспорно, оно связано со Слави Дуралейником.

Когда дела идут скверно, скверным становится все. Когда же становится совсем невмоготу, Гаррет забрасывает ноги на стол и принимается за пиво. Прихватив с собою кувшинчик, я прошел в кабинет и уютно устроился вдвоем с Элеонорой. Мне хотелось у нее по-дружески спросить, остались ли у меня какие-либо обязательства после того, как выздоровление Тинни перестало вызывать сомнения. Элеонора, как всегда, не отличалась красноречием, но через некоторое время, когда в голове началось приятное кружение, я вспомнил, что у меня имеется клиент — милашка, считающая, что Гаррет поможет ей отыскать книгу, способную спасти шкуру ее папочки.

Мне не хотелось верить в существование книги, но люди и карлики дохли как мухи, изображая битвы моркаров, но не в небе, а на земле. Я оказался замешан в свару, нравится мне это или нет. Кто-то страстно желал превратить и меня в дохлую муху.

Явился Дин, притащив с собой пиво и осуждающий взгляд.

— Где Карла Лин до? — спросил я.

— В комнате для гостей. Очень беспокоится, — ответил он, приняв обычную позу спасителя человечества. — Она нуждается не в утешении, а в помощи.

— Это точно. Так же, как и я. Разве мне кто-нибудь помогает? Жду не дождусь, чтобы мне помогли. Я бы принял любую помощь.

Осушив для храбрости еще кружку и проверив свой арсенал, я направился к дверям. Дин трусил следом ухмыляясь. Ухмылка его походила на оскал полуистлевшего черепа.

Его романтическое мировоззрение в конце концов приведет к моей безвременной кончине.

У меня же ко всякой романтике — полный иммунитет. Я не что иное, как твердейший слиток стали, намертво закрепленный в центре пространства, сотканного из здравого смысла и освещаемого лучами разума.

Точно. Посмотрите вверх. Неужели не видите в небе стаи свиней, улетающих на зимовку к югу?

В городе что-то изменилось, хотя я провел дома не так уж много времени. Чувствовалось, что общее напряжение увеличилось. Число людей на улицах заметно поубавилось, а те, кто остался, явно нервничали. Я не мог понять почему.

Я посетил заведение Морли, но Морли там не обнаружил. Сильно недоумевая, я отправился к убогой берлоге Плоскомордого. Тарп тоже отсутствовал. Там даже не оказалось ни единой из его любимых — ростом с мышонка — дам, и никто не смог мне поведать, куда скрылся Плоскомордый. Да, загадка что надо.

Пришлось удалиться, предаваясь мрачным размышлениям. Что-то случилось. Особенно с Морли. Бывало, он исчезал из поля зрения, но никогда не уводил с собой всю команду. Всегда имелся способ вступить с ним в контакт.

Я отправился домой. Почти у самого порога один из соседей поделился со мною новостью.

— В Кантарде, Старые Кости, случилась серьезная заваруха, — объявил я Покойнику. — Только что пришло известие. Говорят, что наши совместно с венагетами прихватили Дуралейника у каньона Сломанный Хребет — не знаю, правда, где это. Пока не известно, чем все закончилось.

Сосед утверждал, что это самая большая битва за всю историю войны. Депеши в Танфер, наверное, были посланы сразу же после вступления в контакт с силами Дуралейника. Это уже само по себе сенсация.

«Я подозревал это. Возникли вибрации, которые я смог уловить даже здесь… Видимо, разразилась битва из битв. И она все еще продолжается. Не ожидал, что Дура-лейник окажется способен на такую упорную оборону».

— Крыса, загнанная в угол, — заметил я, хотя Дуралейник всегда действовал непредсказуемо.

«Не исключено. Однако не будем ломать голову, пока не поступит более полная и связная информация. Мне кажется, ты чем-то обеспокоен».

— Гениально. Интересно, и как ты обо всем догадываешься?

Я рассказал ему, как провел день вплоть до последнего момента.

«Отправляйся поесть. Предоставь мне возможность подумать».

— Он получил целый час, — сказал я Дину, который слонялся по кухне, изнывая от моего присутствия. — Этого времени достаточно даже для гения.

Наполнив желудок, я начал взирать на мир с гораздо большим оптимизмом и даже оставил мысль о самоубийстве.

Когда я вышел в коридор, навстречу мне из комнаты Покойника появилась Карла Линдо со щеткой и совком в руках. Я в изумлении замер. Позади меня Дин извиняющимся тоном произнес:

— Она хотела чем-нибудь помочь, мистер Гаррет. Мисс Карла его не страшится.

— Прекрасно.

Дыхание у меня перехватило не при виде щетки. Нет. Мой хребет превратился в желе из-за того взгляда, который она бросила на меня. От этого взгляда, по-моему, в городе должны были сами собой зазвонить все колокола.

Чтобы не закапать ковер слюной, я срочно схватил себя за шиворот и поволок в комнату Покойника.

«А она весьма привлекательна, не так ли?»

— Ага. И ты туда же.

Воистину мы живем во времена чудес. Это чудо произошло впервые за тысячелетие. На моей памяти он ни разу не произнес ничего одобрительного в адрес какой-либо персоны противоположного пола. Карла Линдо, видимо, настолько отличалась от других, что сумела расшевелить даже жмурика.

«У тебя есть, что мне сообщить?»

— А?…

«Докладывай. Может быть, перестанешь сопеть».

— Я тебе уже все рассказал.

«Ах вот как. Значит, рассказал, говоришь?»

Кто-то принялся молотить во входную дверь. Покойник не проявил к этому ни малейшего интереса. Кто бы там ни был, пусть убирается к дьяволу. Я уже сыт по горло.

«Я был погружен в размышления, Гаррет».

— Здорово! Счастлив слышать. Особенно учитывая, что тебе именно за это и платят.

«Гаррет, сейчас решающим фактором становится время».

— Так перестань тратить его понапрасну. Может, мне отпущено еще не больше тридцати лет.

«Я размышлял об этой Книге Видений. Мне кажется, что Чодо Контагью скоро узнает, если уже не узнал, о причинах всеобщего возбуждения. Не сомневаюсь, что его интерес к делу значительно возрастет и выйдет за рамки тривиальной мести».

— Что? — В таком духе он может продолжать бесконечно. — Я совсем перестал тебя понимать.

Вообще-то это было не совсем так, но он любит казаться умнее всех, и лучший способ заставить его добраться до сути — обратиться к его тщеславию.

«Чем больше я размышляю о Книге Призраков, тем более зловещей и тем более притягательной она мне представляется».

Чтобы продемонстрировать свою заинтересованность, я произвел соответствующий шумовой эффект.

«Мы постоянно играем какие-то роли, Гаррет. У каждого из нас множество личин, которые мы надеваем в зависимости от ситуации и собеседника или в надежде извлечь определенную выгоду. Как удобно получить возможность стать кем пожелаешь и играть эту роль в совершенстве».