У Степана сузились глаза, но Завки положил ему руку на плечо, сжал плечо.

- Вы бы только посмотрели сегодня на эти тысячи обманутых людей! - раскачивался Хамза из стороны в сторону. - На их глазах горели книги... книги! Самое великое изобретение человека... А они не шелохнувшись смотрели, как исчезают в огне великие мысли и чувства, переданные им через века... И никто даже не попытался защитить эти великие мысли и чувства... Зачем же тогда писать книги? Чтобы будущие Мияны Кудраты сжигали их?

- Хамза, ты сказал, что всё выдержишь, - напомнил Завки.

- И мне казалось, что я всё выдержу, учитель, но выходит, что костра из книг я выдержать не могу.

Хамза крепился несколько секунд, потом закрыл лицо руками.

Слишком жесток и немилосерден был сегодняшний день, слишком большое напряжение пришлось пережить.

Аксинья не отрываясь смотрела на мужа. Глаза её были затоплены любовью, страхом, тоской, ненавистью к разлуке.

Хамза оторвал руки от лица.

- Сегодня вместе с этими книгами сожгли мою молодость... Вся моя юность прошла с этими книгами... Это были мои друзья, товарищи, мечты, надежды... Их мне подарил отец... Я учился по ним жить, понимать людей... Они мне объясняли мир, помогали, спасали...

Степан хотел что-то сказать, но Завки опять положил ему руку сзади на плечо, прошептал в затылок:

- Не надо, ничего не надо говорить... Ему очень больно, очень тяжело сейчас. Это пройдёт...

Аксинья лежала рядом с мужем. Хамза смотрел в потолок.

Маленький Гияс спал около них.

- Не любишь, не любишь, - плакала Аксинья, - бросаешь нас, уезжаешь куда-то... Ты никогда не любил меня по-настоящему, я знаю! Ты любил только Зубейду. Надо было забыть её - тут я и подвернулась... Ты всё время хочешь забыться, убегаешь сам от себя...

- Ты жена мусульманина, Аксинья... А каждый мусульманин должен хотя бы один раз в. жизни побывать в Мекке.

Она обняла его, поцеловала, гладила пальцами обожжённые брови...

- Сладкий мой, ненаглядный, неужели я больше не нравлюсь тебе? Неужели разлюбил, неужели всё забыл, что у нас было?..

То, что может женщина, не может даже бог. Где-то далеко-далеко, за краем сегодняшнего дня, за обрывом последних недель и месяцев, над цветами и травами горной степи джайляу, взошло золотое солнце. И лучи его, пришедшие из прошлого, растопили лёд настоящего.

Время качнулось, отступило... Золотые волосы Аксиньи, рассыпавшись по лицу Хамзы, спрятали его от мира. Он взлетел над землёй...

Завки и Соколов сидели в саду.

- Степан Петрович, - спросил Завки, - а это действительно вы дали Хамзе совет ехать в Мекку?

- Я? - удивился Степан. - А почему вы так решили?

- Хамза сам сказал нам об этом.

- Кому - нам?

- Мне и отцу.

- Больше никого не было?

- Нет, никого.

- Дело было так... Нам стало известно, что после случая на заводе, когда Хамза хотел поджечь хлопок, старый его друг Садыкджан-байвачча дал полицмейстеру Медынскому взятку пять тысяч рублей и попросил его выслать Хамзу из города. Такую же взятку байвачча дал и Мияну Кудрату, который начал готовить всю эту комедию с письмом от народа и отлучением ибн Ямина от мечети...

- Как же вы узнали об этом? О взятках и даже их суммах?

- Доктор Смольников лечит многих богатых людей в городе. А больные разговорчивы...

- Понятно.

- И мы решили помочь Хамзе...

- А кто - мы? Если не секрет, конечно.

- От вас у меня нет секретов. Мы - это я и Смольников... Вот так и родилась эта идея о ложном проклятии, чтобы обмануть хазрата.

- А Мекка?

- Хамза предложил сам. Мы к этому никакого отношения не имеем. Это дело тонкое, религиозное.

- Вот именно. Поэтому я и расспрашиваю вас подробно. Если станет известно, что Хамза едет в Мекку по совету своих русских друзей, ему несдобровать. Фанатики убьют его.

- Нет, нет, это его личное желание... Думаю, что оно возникло у него вот по какой причине. После того как Хамза женился на моей племяннице, ему нужно было сделать что-то для отца во славу ислама. Как говорится, отмолить перед стариком свой грех за женитьбу на русской... А что может сильнее Мекки искупить такой грех с точки зрения ибн Ямина?.. Так и возникла у него эта мысль - поехать в Мекку. Исключительно по религиозным соображениям... А тут как раз началась вся эта карусель с Мияном Кудратом. И он решился.

- Он вам сказал о своём паломничестве после того, как вы посоветовали ему обмануть хазрата?.. Это очень важно, Степан Петрович.

- Нет, раньше... Впрочем, это могло произойти и одновременно. Сейчас уже не помню. Всё совпало.

- Наверное, я не должен интересоваться этим... Но положение у Хамзы сейчас, после проклятия, очень серьёзное. Вы - человек, рождённый в другой религии, и до конца не сможете понять, насколько страшен мусульманский фанатизм... Степан Петрович, паломничество Хамзы связано с выполнением каких-нибудь поручений, которые ему дали вы и доктор Смольников? Что-то вроде того, чем он, как я догадываюсь, занимался, когда его долго не было в Коканде после случая на заводе... Если это тайна, можете не говорить.

- Это не моя тайна... Но от вас, повторяю, у меня нет секретов... После того как стало известно, что Хамза хочет отправиться в Мекку, доктор Смольников специально ездил в Ташкент. И привёз для Хамзы поручение...

- Значит, связано?

- Да, связано.

- Это плохо, очень плохо. Если об этом узнают...

- В Коканде об этом знают три человека - Хамза, я и Смольников. Теперь знаете вы.

- Он же поедет не один. Паломников отправляют целыми группами.

- Существует конспирация. Хамза уже владеет некоторыми её приёмами.

- Паломничество в Мекку - вершина жизни мусульманина. Оно проверяет человека. Это главное испытание для мусульманина. Его нельзя совмещать ни с чем.

- Наше поручение - тоже испытание для Хамзы. Это будет проверка его возможностей служить революции в других странах и среди других народов. Это проверка на интернационализм.

- Насколько я понимаю, вы хотите, чтобы Хамза побывал сразу в двух Мекках - религиозной и революционной...

- У революции нет одной Мекки. У революции их много. Они разбросаны по всему миру. Наверное, поэтому революционные идеи - идеи преобразования мира на справедливых началах - сильнее любых религиозных идей, вместе взятых.

- Но всё-таки одна, главная Мекка должна существовать у каждого революционера.

- Она находится внутри самого революционера. В его убеждениях, в его готовности отдать жизнь для революции.

- Спасибо, Степан Петрович.

- За что?

- За то, что вы доверили мне свою тайну.

- И вам спасибо, учитель.

- А мне за что?

- Как поэт вы очень хорошо сказали, что Хамза едет сразу в две Мекки... И я уверен, что в этой поездке он достигнет нашей, революционной Мекки!

- Степан Петрович, я знаю, что Хамза переводил листовки с русского на узбекский...

- А вы догадливый человек, учитель.

- Пока он будет в отъезде, листовки могу переводить я.

Хамза был в дороге почти два года. За это время он прошёл и проехал по дорогам Афганистана, Индии, Аравии, Сирии и Турции многие тысячи километров.

Вернувшись на родину, Хамза получил право на прибавление к своему имени слова "хаджи", то есть совершивший "хадж", паломничество. Высшее духовенство Коканда во всеуслышание объявило во всех мечетях города о том, что Хамза наконец пришёл к богу, обрёл истину. Теперь даже Миян Кудрат и верховный судья Камол называли его не иначе как Хамза-хаджи.

Ступив на родную землю после двухлетнего отсутствия, Хамза напишет: "Повидав Кашгар, Кашмир, Бомбей, Аден, Джидду, Мекку, Бейрут, Халеб, Измир, Стамбул, ни один из них не нашёл равным тебе, родина..."

Но всё это будет потом, а пока впереди лежал путь, полный тревог, опасностей, испытаний и приключений.