И уехал.

А она сразу же вызвала в маленький белый домик человека, о котором не догадывался никто на всем белом свете.

И вот теперь напряжённо ждала его.

...Скрипнула дверь комнаты, в которой сидела Шахзода.

Она подняла голову.

На пороге стоял Алчинбек.

Он был очень похож на Халдарбека - такие же густые брови, красивые глаза, длинные усы. Даже тёмный суконный камзол с вышитым воротником был похож на камзол Халдарбека, который ему сшили за неделю до его злодейского убийства.

Алчинбек сел на подушки.

- Ты видел завещание?

- Его нигде нет.

- А в сейфе в банке?

- Там тоже нет.

- Я так и знала. Это была его очередная уловка, чтобы ещё раз купить меня... Но на этот раз у него ничего не выйдет!

- Что ты хочешь сделать?

- Завещание должно быть написано. Ты напишешь его. Все на моё имя!.. Ты составляешь все бумаги и письма за него, ты знаешь все слова, которыми он говорит. Поэтому оно ни у кого не вызовет недоверия.

- А почерк?

- Подделаешь!.. И спасибо байвачче, что предложил такую хорошую мысль - оставить мне всё своё состояние! Сама бы я не догадалась.

- Но ведь он жив...

- А ты ещё ничего не понял?.. На, выпей, чтобы голова начала соображать.

- Ты страшная женщина, Шахзода...

- Не страшнее твоего дяди.

- Но кто... кто сделает... это?

- Эргаш.

- Откажется.

- Мы хорошо заплатим ему. В десять раз больше, чем за Халдарбека.

- Но где ты возьмёшь такие деньги?

- Когда я стану единственной наследницей...

- Нет, Эргаш работает только за наличные.

- Кара-Каплан? Я дам ему расписку.

- Кара-Каплан шагу не сделает без приказания Эргаша.

- Тогда это сделаешь ты!

- Я?!

- А ты, оказывается, трус, мои любимый?

- Скажи, Шахзода... кто научил тебя всему этому?

- Твой дядя. Он учил меня этому здесь, в этом доме, по ночам вот на этих подушках и одеялах... Он много пролил крови чужими руками, много снёс голов. Теперь настала его очередь. Все кинжалы, которые он когда-то направил в сердца других людей, теперь должны соединиться в один клинок и вонзиться в его грудь! И это сделаешь ты, Алчинбек...

- А... а если я откажусь?

- Тогда ты не получишь меня ни сегодня, ни завтра - вообще никогда!

- А если я всё расскажу байвачче?

- Он посмеётся над тобой.

- А тебя убьёт!

- Вместе с тобой, чтобы не было свидетелей... И если ты действительно посмеешь отказаться от моего плана, я расскажу Садыкджану, что ты изнасиловал меня... И тогда он отправит тебя на тот свет одного... У тебя нет выхода, соглашайся!

- Ты первая соблазнила меня!

- Эх ты, мужчина!

- Я никогда никого не убивал... Я никогда не держал в руках кинжал...

- Учись держать. В наше время без этого не проживёшь.

- Лучше... лучше яд...

- Согласен?.. Иди скорее ко мне, поцелуй меня, мой милый, мой ненаглядный, свет очей моих!.. Положи вот сюда руку... Целуй крепче, обними... Нет, нет, этого пока не надо, успеешь, ночь длинная... Надо ещё многое обсудить...

- Ах, Шахзода, ты сводишь меня с ума... Твои губы опьяняют сильнее вина, твоя грудь волнует, как дорога в рай, твой живот сулит неземное блаженство...

- Подожди, подожди, всё будет твоё, у тебя всё впереди... У Садыкджана нет детей, но есть жёны. Они будут требовать своей доли наследства. Старших я беру на себя, они курицы, дуры, я обману их... Но будет ещё одна жена...

- Зубейда?

- Да. И если ты откажешься подчиняться мне, Хамза узнает, кто прожужжал твоему дяде все уши о красоте Зубейды.

- Откуда ты знаешь?

- В доме байваччи все стены - мои друзья. Я знаю о тебе столько, мой ненаглядный, мой любимый Алчинбек, что ты даже не догадываешься. Ты у меня в руках!

- За что ты так ненавидишь людей?

- За что?.. За свои слёзы, пролитые в этой комнате... За свою первую любовь, которую у меня на глазах растоптали сапогами в кровавой луже два негодяя, нанятые твоим дядей...

Глаза Шахзоды наполнились слезами. Алчинбек как зачарованный смотрел на неё. Никогда ещё эта сказочно красивая женщина не была так очаровательна, так прекрасна, как сегодня!

Ни разу ещё не видел он, чтобы её лицо светилось такой глубокой страстью, как в эту секунду!

- Да, я ненавижу людей... А за что мне любить их? За то, что в груди у меня теперь вместо сердца живёт чёрная жаба?.. Мне каждую ночь снится Халдарбек, мы подолгу разговариваем с ним. Он подходит ко мне и спрашивает: неужели ты ещё не отомстила?

- Не плачь, Шахзода, тебе не идут слёзы, успокойся...

- Я не буду плакать, я буду делать своё дело... Зубейда не должна жить! Для Садыкджана - яд? Пусть для неё тоже будет яд! Я сама дам ей яд... Всё наследство байваччи должно остаться в одних руках - в моих руках. А я буду твоя, Алчинбек! И всё богатства Садыкджана, всё его золото, земли, дома - всё будет наше!.. И мы, сделав благое дело - отомстив за ещё не отомщённых, - поживём всласть в этом бренном мире. Мы будем ездить в роскошном экипаже, красивые и молодые! Мы объездим весь Туркестан, всю Россию, всю Европу, весь мир, красивые и молодые... И будем любить друг друга сколько захочется... И к дьяволу все запреты и ограничения, если они мешают любить! Когда одни режут глотки другим, никто не вспоминает ни о коране, ни о шариате... Ну, Алчинбек, согласен? Вот перед тобой две двери.

Откроешь одну - за ней всё богатства мира, и я, ожидая тебя, лежу на атласных одеялах... Вот она, я, - протяни только руку...

Откроешь другую - выйдешь на улицу с чем пришёл. И никогда уже больше в жизни не увидишь ты эти две двери рядом... Ну, Алчинбек, выбирай!

Так бывает.

Все знают о тебе всё, а ты не знаешь о себе ничего.

В туманной пелене неведения, неопределённости и нежелания что-либо знать и о себе, и о том, что её окружает, жила Зубейда последние месяцы, дни и недели.

Вокруг неё ходили какие-то люди, что-то говорили друг другу и ей - она ничего не понимала, не запоминала и не старалась запомнить. Действительность как бы потеряла для неё всякий смысл.

Той-свадьба, свадебный пир. А задолго до этого в дом обязательно должны прийти сваты. По обычаю, её, будущую невесту, накрывают парчой. Созывают соседей и родственников на плов, объявляют о помолвке и о том, что скоро будет праздничный той.

...Ревут большие железные трубы-карнаи и сурнаи, рокочут барабаны. Свадьба! По местной кокандской традиции свадьбу справляют в доме невесты. Всё пространство двора Ахмад-ахуна заполнено дастарханами - синими, красными, жёлтыми, фиолетовыми. И везде между дастарханами распустились огромные цветы - десятки, сотни, тысячи цветов. Всё сияет и ликует! Благоухают фруктовые деревья. С ветки на ветку перелетают радостно щебечущие птицы. Их тоже очень много. Птицы подлетают к Зубейде, садятся к ней на плечи. И Зубейда улыбается и тихо, счастливо смеётся.

...А за день до свадьбы старые женщины ведут невесту в баню, раздевают и долго-долго моют. Потом натирают каким-то специальным раствором всё тело девушки - руки, ноги, спину, плечи, живот, грудь. Смешно! Смешно и щекотно. Потом приводят домой наряжают в шелка, красят сурьмой глаза, сажей - брови, а руки - хной.

...Появляется жених. Какой почёт и уважение оказывают ему!

Его осыпают деньгами, цветами, сладостями. Осторожно ступая по шелковому ковру, он входит в дом, и невеста, покрытая тончайшей прозрачной шёлковой накидкой, встречает его и кланяется ему до земли.

Но кто жених? Кто жених? Почему не видно его лица?

...Пришли прославленные на весь Коканд певицы - Мастура, Таджихон, Зебохон, Угилхон. Раздаётся знаменитая свадебная песня "Ер-ёр". Лёгкой стайкой впорхнули в сад девушки-танцовщицы, похожие на лепестки роз, и закружились, закружились...

Но кто жених? Кто жених?

...Не пустят жениха на свадьбу, если он не заплатил выкуп. Её отец, Ахмад-ахун, не будет просить большой выкуп. Ведь она же у него единственная дочь, он сжалится над ней, не станет причинять ей боль и страдание. Папа добрый.