Здесь они расстались.
Товарищ Назири постоял некоторое время на улице, потом вышел на берег арыка, пересёк большой пустырь, на краю которого среди кустов бежал второй арык, и неожиданно лёг на землю, в кусты, словно ему стало нехорошо.
Открытое пространство пустыря позволяло товарищу Назири проверить, шёл кто-нибудь за ним или нет...
Спустя двадцать минут Алчинбек поднялся, перепрыгнул через арык и снова углубился в лабиринт узких улиц с глухими глинобитными заборами.
В одном из безлюдных тупичков он наконец нашёл то, что искал, - заднюю дверь в сплошной стене большого одноэтажного строения. Своим ключом открыл и закрыл дверь и оказался в полной недосягаемости от внешнего мира.
Его встретила молчаливая пожилая женщина, подавшая домашнюю одежду. Алчинбек переоделся (тонкий полосатый халат, тюбетейка, мягкие туфли с загнутыми вверх носками) и вышел во внутренний двор. Здесь, под сенью деревьев, журчал маленький арычок. Вода наполняла небольшой бассейн, выложенный мрамором. Вокруг бассейна зеленели невысокие пышные кусты, цвели розы.
Товарищ Назири устало полюбовался красотой искусственного уголка природы, созданной сочетанием бегущей воды, цветов и деревьев, пересёк двор и вошёл во второй дом. В комнате, убранной туркменскими коврами, его ждал красивый мальчик с одутловатым лицом.
- Что делают гости? - спросил Алчинбек.
- Спят, - односложно ответил мальчик, не поднимая взгляда на хозяина.
- Разбуди их, - сказал Алчинбек и, скрестив ноги, сел на шелковые подушки за низкий стол, уставленный едой и напитками.
Стены комнаты были украшены нишами с роскошной фарфоровой, золотой и серебряной посудой. Особенно выделялся китайский сервиз: чайник-дракон, яркие подносы, блюда, миниатюрные пиалушки - тонкие, как яичная скорлупа.
Минут через десять появились гости - Гиясходжа и Сайд Агзамхан, хромой дервиш. Молча склонили головы. Хозяин жестом, без слов, пригласил садиться.
Красивый мальчик разлил чай и исчез.
- Прежде всего разрешите поблагодарить за предоставленную возможность хорошо и уютно отдохнуть после многих дней нелёгкого пути, - чопорно произнёс шейх Арчибальд. - Как вам удалось при Советской власти сохранить этот райский уголок?
- Как образец быта свергнутых эксплуататорских классов, - улыбнулся Алчинбек.
Гость оценил шутку хозяина.
- Что нового в мире, господа? - спросил товарищ Назири. - Как здоровье уважаемого шейха Исмаила? Всё ли хорошо в обители Али-Шахимардана?.. Слава аллаху, нам удалось восстановить гробницу, и теперь, надеюсь, снова наполняются опустевшие было на время амбары при усыпальнице. Утешьте наши души, истомившиеся в ожидании, нектаром ваших благополучных новостей.
Они виделись второй раз. Первая встреча произошла в другом месте и была очень коротка. Осторожный Алчинбек приглядывался к новому человеку. (Гиясходжу он знал давно.) И хотя никаких сомнений вроде бы не должно быть - посланец-генерала Маллисона уже прошёл через фильтры Шахимардана и Коканда, - тем не менее заместитель народного комиссара решил не торопиться. (Кара-Каплан ещё, проклятый, создал ненужное напряжение.)
И вот теперь все сроки были выдержаны, и пришло время для главного разговора.
- Слава аллаху, здоровье нашего почтеннейшего шейха Исмаила прекрасно, таксыр, - сказал Гиясходжа. - И обиталище святого Али в Шахимардане также процветает, день ото дня становясь всё благоустроеннее. Гробница, полностью восстановленная, приняла свой прежний облик. Паломники прибывают со всех сторон, дары и пожертвования растут день ото дня. Ради целей газавата мы уже сейчас можем выделить большие средства. Часть исламского войска нашла убежище под сенью гробницы святого Али.
- Сколько их на сегодняшний день? - спросил Алчинбек. - Назовите по возможности точную цифру.
- В ущельях и в горах, неподалёку от святого места, постоянно находятся около двух тысяч аскеров. При гробнице под видом шейхов живут двенадцать их предводителей.
- Значит, средства, выделенные Москвой на восстановление памятников древности, использованы для нужных целей?
- Именно так, таксыр. Ваша помощь предохранила усыпальницу святого Али от полного разрушения. Настоятель гробницы, шейх Исмаил, человек прочной веры и убеждений, оказался прекрасным хозяином мавзолея. Не менее рассудительным и экономным, чем их святейшество Миян Кудрат.
- Вы серьёзно считаете могилу святого Али памятником древности? - неожиданно усмехнулся Сайд Агзамхан. - А известно ли вам, что весь шум вокруг Шахимардана подняли мы, англичане, после того, как Россия сунула своё рыло в Туркестан. Самой гробнице не более пятидесяти лет. Если в Москве узнают об этом...
- Москва далеко, - твёрдо сказал Алчинбек. - Что же касается усыпальницы, то вряд ли стоит даже в своём кругу брать под сомнение истинность этой святыни мусульманского мира. В Шахимардане находится одна из семи могил святого Али. И это нерушимо... Как поживает Миян Кудрат? - повернулся Алчинбек к Гиясходже.
- Их святейшество Миян Кудрат ради славы исламской веры не жалеют ни сил, ни своих редчайших способностей. Новый сподвижник хазрата, его правая рука по военным делам Насырхан-тура, просил передать вам, что все преданные исламу и нашим идеям люди, пребывание которых в городах опасно или затруднительно, могут быть приняты в горах и будут полностью обеспечены за счёт пожертвований и подношений паломников.
Отряды, руководимые Насырханом, этим достойнейшим слугой ислама, готовы в любое время выступить со своими отточенными саблями на газават во имя аллаха против большевиков.
Алчинбек удовлетворенно кивнул головой:
- Очень хорошо, но следует ещё немного подождать. Сейчас мы не можем приступать непосредственно к военным действиям. Хотя лично я за начало газавата в самое ближайшее время. Моё положение после стычки с Хамзой сильно ухудшилось...
- С Хамзой? - оживился хромой дервиш. - Вы знакомы с Хамзой?
- Немного знаком, - усмехнулся Алчинбек. - Последние тридцать лет в моей жизни нет ни одного дня, а может быть, даже часа, чтобы это имя не кружилось вокруг меня как оса. Хамза - это злой гений моей жизни.
- Нам нужно поговорить с вами с глазу на глаз, - сказал Сайд Агзамхан.
Алчинбек сделал знак Гиясходже. Тот встал, поклонился и вышел.
- В развалинах старой мечети дует сильный ветер, - сказал шейх Арчибальд.
Алчинбек прищурился - это был пароль от Медынского и Китаева.
- Ветер скоро утихнет, - сказал он.
Это был отзыв.
- Ваши старые друзья шлют вам свои лучшие пожелания...
- Как они там, на берегах туманного Альбиона?
- Горят желанием вернуться. Они передают в ваше распоряжение новый список своей, то есть бывшей царской агентуры, законсервированной ещё до революции. Позже я продиктую вам имена и адреса... Теперь у меня один вопрос лично к вам. Когда большевики будут свергнуты, кем вы хотите быть в новом Туркестане?
- Мне надо отвечать на этот вопрос уже сейчас?
- Конечно. Нам нужно знать, во сколько вы оцениваете свои усилия.
- Заранее отвергая все будущие обвинения в тщеславии, а только исходя из реальной ситуации, я считаю себя наиболее подходящей кандидатурой на пост премьер-министра.
- Вам не откажешь в недооценке своей личности и своих заслуг.
- Из всех ваших друзей я занимаю наивысшее положение в служебной иерархии большевиков. Я знаю местные условия и кадры...
- Для того чтобы ваше желание стать премьер-министром осуществилось, вам, господин Назири, придётся значительно улучшить свою работу.
- Я не отказываюсь.
- Боевые действия в Туркестане начнутся с весны следующего года, - тоном приказа произнёс хромой дервиш. - Надо не допустить проведения большевиками весенней посевной кампании. Военное вмешательство ликвидирует уже созданные колхозы и затруднит организацию новых.
- Рискну ещё раз повторить, что для открытых военных действий у нас пока мало сил. Нужно подождать...
- Ждать, чтобы уменьшились уже имеющиеся силы?! - резко перебил его Агзамхан. - Стоит вам только начать, как мы тут же бросим вам на помощь свои отряды. Фузаил Махсум ждёт только сигнала, чтобы ворваться со своими пятью тысячами йигитов в Бухару. Немало есть и других войск, которые стоят наготове. Медлить больше нельзя. Вы знаете, во сколько обходится нам ваша организация "Союз тюрков"? Или вы принимаете нас за сердобольных монахов, безвозмездно оказывающих помощь угнетённым большевиками узбекам? Что мы конкретно получили от вас за те средства, которые предоставили вам? Вы совершенно забросили все агитационные методы борьбы с большевиками. Я пытался по пути сюда обнаружить хотя бы малейшие признаки пропаганды против колхозов. Их нет. Вы не ведёте никакой агитации, а большевики ведут. Куда ни приедешь, везде сталкиваешься с агитацией большевиков. Вот вам один наглядный пример: с тех пор как я перешёл границу, я всюду слышу песни этого большевика Хамзы. В каждом кишлаке распевают "Да здравствуют Советы!". Про вас же нигде не слышно ни звука, потому что вы сами не издаёте ни звука. Так почему же вы молчите, дьявол вас бы побрал?! Почему не могли перетянуть Хамзу на свою сторону? Ведь он же ездил в Мекку... Вы представляете, какое впечатление на верующих мусульман произвели бы его стихи или песни, написанные против Советской власти?!
