— Обычно их раздирают так, чтобы каждому досталось по кусочку.

Мюллер покачал головой.

— Это похоже на то, что порой делают в Чайна-тауне, — сказал он.

Шмайсснер сделал предостерегающий жест рукой.

— Китайцы едят только гениталии животных. Здесь вы можете иметь дело с одним из карибских культов. Или африканских. Человеческие гениталии очень часто значатся в меню на тамошних ритуалах. Точно так же, как в большинстве из них жертве пускают кровь, пока она не умрет, — то, что произошло здесь.

— Вы хотите сказать, Грубера убили вудуисты? — заинтересовался Мортон.

Шмайсснер пожал плечами.

— Не обязательно. В наши дни большинство культов заимствуют по кусочку каждого ритуала там и сям. — Он умолк и посмотрел в сторону двери.

Там стоял радист.

— Вам звонят, герр Мортон, — сказал он и добавил: — Велено передать, срочно.

Это была Шанталь. Связь барахлила, от чего ее голос казался каким-то слишком оживленным.

— «Тристар» упал в Атлантический океан, Дэвид. Мы полагаем, у него на борту была парочка твоих любимцев — Гонзалес и Суто. Самолет летел из Манагуа и принадлежал небольшой компании чартерных рейсов под названием Глобал Транспортер.

Мортон стал похож на гончую, взявшую след.

— Что о ней известно?

— Лестер еще проверяет. Компания кажется крайне респектабельной. Настолько, что любовница Элмера Крэйтона состоит членом ее правления.

Мортон закрыл глаза. Грохот военных барабанов в голове стал громче, и под их ритм в мозгу замелькал каскад образов. Все прояснялось в совершенно ином ключе. Ее путешествие в Индию. Смерть Элмера Крэйтона. Несметное богатство. Что она делает со всеми своими деньгами? Это спрашивал Иосиф. Определенно она отдает, образно говоря, лишь дань за пребывание на слуху в медицинской благотворительности. Да, точно. Но это дает ей возможность находиться вблизи медицины. Ну конечно. А как еще она может достичь своей особой цели? Нужны врачи, медсестры, все оборудование для чего-то подобного, говорила Анна. Совершенно верно. Нужны пациенты, добавляла Анна. И самолеты, чтобы доставлять их. Как тот, что рухнул в океан вместе с Суто и Гонзалесом. Возможно, именно тот. Необходимо все это и кое-что еще. Нужно безумие. Не просто вышедшее из-под контроля сумасшествие психопата, не маниакально-депрессивный психоз и не шизофренический бред: Господь-повелел-мне-сделать-все-это. Нужно нечто, гораздо более глубокое и разрушительное. Нужно безумие Генджиса Кана, инквизитора, Гитлера с его газовыми камерами, Сталина с его погромами. Нужно все это и еще больше — безумие власти, безумие игры в Господа Бога, безумие выбирать, кто будет жить, а кто умрет. Безумие слепой мести. Безумие истинного безумия. Потрясающая женщина, с энтузиазмом восклицал Уолтер. Да, в самом деле. Именно так.

— Дэвид… Ты еще слушаешь? — спросила Шанталь.

Мортон открыл глаза. Пока еще он не мог этого доказать. Как в прошлом он не мог доказать многих вещей, пока догадка не требовала действия. Он просто принимал их. Так же, как принял, что отныне все будет подчинено этому новому и страшному знанию. Он принял решение.

— Скажи Лестеру, что я хочу знать все о Глобал Транспортер. Куда и откуда они летали последние два года. Декларации на грузы. Все. То же самое о каждой компании, в которой принимает какое-то участие Симона Монтан. Я хочу знать, что они делают, с кем они связаны, все дела, к которым они имеют отношение. Я хочу, чтобы их вывернули наизнанку, а потом обратно. Начни со стороны медицины. Привлеки к этому всех, кто у нас есть, Шанталь, пусть все работают круглые сутки. Если понадобится экстренная помощь, они ее получат. С Уолтером я разберусь позже. Трать столько, сколько понадобится.

Повесив трубку, он постоял некоторое время, глядя из окна домика на снежный пейзаж. Луна исчезла. Скоро рассвет. Но все вокруг стало не яснее, а темнее.

Он повернулся к радисту.

— Я хочу, чтобы вы проверили все ваши аэропорты и выяснили, пролетал ли самолет Глобал Транспортер за последние несколько дней.

Оператор склонился над своим прибором, а в комнату вошли Мюллер и Шмайсснер. Мортон рассказал им, что случилось. Пальцы Шмайсснера машинально играли костяной пуговицей его традиционного баварского пиджака, но во всем остальном он оставался вполне спокоен. Наступила тишина, никто не произносил ни слова, вслушиваясь в тихий голос радиста.

Наконец тот поднял голову.

— Один из их грузовых самолетов пролетал через Мюнхен вчера вечером. Воздушная диспетчерская Мюнхена сообщает, что обычно компания предпочитает Франкфурт, но на этот раз самолет приземлился в Мюнхене, потому что должен был забрать еще одного второго пилота. Несмотря на непогоду, пилот настоял на скорейшем вылете.

— Самолет летел в Манагуа, — это прозвучало утверждением.

— Да, — подтвердил радист. — Мюнхенский диспетчер говорит, что это была конечная точка маршрута.

Мортон повернулся Шмайсснеру и объяснил ему, почему на сей раз тот ошибся относительно убийц Грубера. Шмайсснер не задал ни одного вопроса, даже не сделал ни единого жеста несогласия. Тоном, каким делятся приятными воспоминаниями, он объявил:

— Доктор Крамер говорил, вы умеете удивлять людей.

— Я многое узнал от вас, — мягко сказал Мортон.

Радист снова поднял голову.

— Ваш Координатор на связи.

Мортон взял трубку.

— Да, Фрэнк.

— У меня на связи Битбург. Он хочет сообщить вам, что Соня Крэйтон мертва. Сердечный приступ. У Иосифа тоже был приступ — ночью. Битбург говорит, что с ним была молодая женщина, которая вызвала «скорую». Битбург хочет сообщить вам, что он велел служащим Нобелевского фонда ни словом не упоминать о ней.

— Как Иосиф?

— Один из моих ребят только что связался с больницей. Врачи говорят, что он слаб, но положение стабильное. Битбург считает, что ввиду сложившихся обстоятельств ему следует вернуться в Женеву.

Мортон издал короткий рык. Он уже имел случай наблюдать раньше, как Уолтер делает это — моментально увеличивает расстояние между собой и всем, что может хоть как-то расстроить его.

— Прежде чем он уедет из Стокгольма, пусть удостоверится в том, что граф Линдман понял: я попросил Марту Гамсум остаться с Иосифом, и если до меня дойдет хоть одно слово, порочащее ее репутацию, я сам прослежу, чтобы король лично исправил это. И попроси врачей Иосифа передать ему от меня привет.

— Будет сделано, — бодро произнес Координатор. — И последнее. Битбург говорит, что Мадам улетела во Франкфурт. Сказала Линдману, что собирается повидаться с президентом Бундесбанка.

— Поблагодари Уолтера за это, — сказал Мортон, вешая трубку.

Снаружи первые лучи солнца начинали окрашивать снег в цвет меди. Мортон повернулся к Мюллеру и объяснил, что ему нужно сделать.

В своем кресле, накрытом стерильной простыней, доктор Ромер ехал по коридору, ведущему в операционные палаты. В каждой операционной кипела активная работа. На нем были маска, халат и шапочка, как и у всех фигур, сгрудившихся вокруг лежавших под наркозом пациентов. Некоторые реципиенты прибыли теми же рейсами, что и предназначавшиеся для них органы.

Последние органы были баварского урожая. Их прибытие смягчило шок от известия, отправленного по факсу вашингтонским Координатором: Клингер погиб в автомобильной катастрофе. Полиция сообщила, что нанятая им машина потеряла управление, а последовавший пожар кремировал тело. Координатор предпринял все необходимые шаги, дабы убедиться, что полиция не слишком глубоко копнула в плане идентификации трупа.

Доктор Ромер развернулся, чтобы дать проехать каталке. Сестра по уходу и анестезиолог везли Пьера Саванта, могущественного главаря марсельской банды, который по приезде в клинику вел себя так агрессивно, что Крилл чуть было не отказался оперировать его. Теперь, накачанный седативными препаратами во время подготовки к пересадке почки, Савант тихонько храпел в пластиковую маску.