— Давай посидим еще чуть-чуть, Билл, — пробормотал он, когда Гейтс собрался распахнуть дверцу машины.

Билл резко откинулся на спинку сиденья. Последние двадцать четыре часа они с Мортоном проработали в соседних кабинетах в Лэнгли. Он не знал никого, кто успел бы сделать так много в столь короткий срок. Сначала Дэвид установил радиосвязь с «Конкордом», стоявшим в уголке международного аэропорта Даллес. Таким образом, центр управления полетами был связан со штабом службы Хаммер и исправно передавал и получал информацию. С помощью этой связи Мортон организовывал совещания, отдавал потоки приказов и получал доклады, вызывавшие все новые и новые приказы.

Наблюдая, Мортон продолжал мысленно перелистывать свой список. В Женеве Дэнни, Шанталь, Лестер и Проф все вместе очень напряженно работали. Томми вылетел во Флориду, чтобы отследить все мыслимые передвижения Стампа во время его отпуска. Анна была в Лондоне — изучала все ступени карьеры ученого. Программисты Лестера просеивали имена. Вскрытие доктора Стернуэя не выявило ничего нового, представляющего какую-то ценность, и тело Стампа было положено в гроб и отправлено в Англию для захоронения.

Гейтс нетерпеливо взглянул на часы.

— Нам лучше двигаться: парни из технической службы установили кратковременный запал на своей шутихе на тот случай, если кому-нибудь вздумается подойти слишком близко.

Мортон продолжал наблюдать за командой Бомбового подразделения.

— А как насчет этих сенсоров?

— Все, что они определят, это ее размер. А на большом расстоянии она выглядит совершенно обычно, они с такими знакомы.

Мортон потянулся на заднее сиденье за металлическим никелированным чемоданом, который он велел привезти с «Конкорда».

— Они засекли источник, — тихо произнес Гейтс.

Оперативник у дальней стороны фургона что-то торопливо говорил в рацию. Его коллега передвинулся чуть в сторону и направил свой сенсор на «пикап».

— Техническая служба установила ее под карданом, в аккурат там, куда ее засунул бы какой-нибудь пэдди.[2] — пробормотал Гейтс.

Мортон заметил, что их приезд вызвал неожиданный всплеск интереса у агентов ФБР.

— У нас есть десять минут, — сказал Гейтс.

Подхватив чемодан, Мортон вылез вслед за Гейтсом из машины, и тут же один из агентов ФБР вынырнул из-за оцепления. Мортон прикрыл наплечную кобуру, висевшую высоко под левой мышкой.

— Харрис. Ответственный агент, — с этими словами агент ткнул свое удостоверение Гейтсу под нос. — Почему в Лэнгли заинтересовались этим?

Гейтс не обратил никакого внимания на удостоверение и пожал плечами.

— Потому же, почему и вы, я полагаю. Или вы полностью застолбили все связанное с терроризмом?

Харрис сунул удостоверение в карман пиджака и глянул на Мортона.

— Кто вы такой? — спросил он все тем же напряженным тоном.

— Он со мной, Харрис, — спокойно произнес Гейтс. — Единственное, что вам еще следует знать, — по чину он выше нас обоих. Запомните это, а не то снова займетесь мексиканскими таблетками.

Мортон продолжал наблюдать за агентом. Изо рта у Харриса несло чесноком и водкой. Его имя вполне подходило ему, если судить по нетерпеливости.[3] Однажды он совершил ошибку, пристрелив связного от DEA.[4] Харрису тогда дали всего час, чтобы убраться из Мехико.

— Я слышал, они там очень злопамятны, — любезно произнес Мортон, покачивая головой, словно для него тут крылась какая-то загадка.

Харрис поиграл желваками, потом развернулся и снова нырнул за линию оцепления.

— Кое-кому не мешает порой прополоскать рот, — достаточно громко, чтобы Харрис услышал, сказал Гейтс.

Мортон наблюдал за так хорошо ему знакомыми действиями полицейских: подъезжали одна за другой полицейские машины, фургоны и кареты «скорой помощи». Двое из Бомбового подразделения настраивали ползунка. Люди с сенсорами убрались от фургона.

— Напоминает Белфаст, — буркнул Гейтс.

— За исключением солнца. И здесь никто не убит. — Мортон всегда небрежно выкладывал свои лучшие карты.

— Насчет солнца ты прав. Как-то я провел целый месяц в Армахе. Каждый день шел дождь. Начинаешь удивляться: и чего британцы забыли в таком месте?

Если Мортон и знал, то ничего не ответил.

Высокий широкогрудый полицейский в форме капитана приказал в мегафон людям, столпившимся возле оцепления, отойти назад. Кто из них работал в «Держим-в-Форме»? Вдвоем с Гейтсом одинаково точными и скупыми движениями они нырнули за оцепление и подошли к Бомбовому подразделению. Мортон обратил внимание на их руки: пальцы длинные, почти женские, они нужны, чтобы отыскать на ощупь контактные проволочки. Сам он научился этому в Армахе.

Гейтс показал свое удостоверение командиру подразделения.

— Нам нужно попасть в здание, шеф. Тот, кто оставил это, мог оставить и какой-то ключ внутри. Дайте нам полновесных десять минут.

— Без проблем. Но я не могу ручаться за то, что лежит в фургоне. Оно может взорваться в любую минуту. Или установлено так, чтобы грохнуть в вечерние часы пик. Тут никак не угадаешь. — Тон шефа был серьезным и сдержанным, а манеры чем-то напоминали иммигранта в первом поколении. Поляк, венгр — точно не определишь. Только вежливость явно среднеевропейская.

— Понятно, — сказал Мортон. Он не любил морочить голову хорошим людям.

Кинув еще один взгляд на «пикап», стоявший на другой стороне улицы, он пропустил Гейтса первым в здание.

Клуб «Держим-в-Форме» располагался на втором этаже. На вертящихся дверях из непрозрачного стекла было выведено название клуба и его фирменный знак: Аполлон в гирлянде из листьев. Чуть ниже красовался написанный такой же золотой вязью лозунг: «Мы Обязуемся Держать Вас в Форме».

Маленькая приемная с плюшевой мебелью. Мягкий красный ковер вел к антикварному столу, на котором стоял телефон и лежал журнал с графиком посетителей в кожаном переплете в стиле рококо. Чернильница и ручка довершали впечатление элегантности и богатства.

Мортон поднял крышку чернильницы — пустая. Он потер пальцем ручку — позолоченная.

— Одна показуха, ничего стоящего, — буркнул Гейтс, указывая на дипломы, развешенные на стене. — Как из кампусов в колледжах, там обыкновенной физзарядке всегда дают разные дурацкие названия.

Мортон пролистал журнал. Клуб был забит до отказа семь дней в неделю, с раннего утра и до позднего вечера. Многие посещали его регулярно. Он взглянул на ценник, укромно примостившийся в рамке на стене, за золоченым креслом приемщицы. При таких ценах клиенты «Держим-в-Форме» явно вообще когда-либо беспокоились о деньгах.

— Узнаешь кого-нибудь, Билл? — спросил он, подталкивая журнал к Гейтсу.

Гейтс провел пальцем по списку имен и покачал головой.

Слева от стола была стеклянная непрозрачная дверь с надписью золотыми буквами: «Центр подготовки». Справа — точно такая же дверь, таким же золотом оповещавшая: «Медицинский отдел и администрация».

— Пойду взгляну. — Гейтс кивнул на дверь слева. — Может, угляжу что-нибудь подходящее для нового оздоровительного комплекса — наш уважаемый Директор решил установить у нас такой: маловато практики, видите ли, по подготовке ныряний в матушку Россию и обратно.

Мортон знал, что настрой «можешь — делай» в Управлении сошел почти на нет после окончания миссии противостоять коммунизму. Люди вроде Билла были последними великими бродягами в Лэнгли, всегда готовыми встретить лицом к лицу события, в результате которых они смогут очутиться на самом гребне бурного потока, да еще и без весел. Билла не заботило, чем он занимался, пока работа продвигалась.

Гейтс пошел в «Центр подготовки», а Мортон распахнул другую дверь, которая вела в коротенький коридор с несколькими дверями без табличек. За первой оказался великолепно оснащенный смотровой кабинет. На полу рядом с парой мужских туфель лежал рабочий халат; пиджак и галстук все еще висели на вешалке. Мортон подошел к столу у одной из стен. Медсестра — или кто-то еще — работала над медицинской картой клиента, когда прозвучал сигнал тревоги. Он заглянул в бумаги.