— Ты, наверное, помнишь, как несколько лет назад, когда мы впервые вторглись в Британию, Асклепиодат заблудился в тумане и, дрейфуя, оказался в устье реки Темзы. Он смог захватить Лондиний и обойти с фланга Аллекта, который после этого сдался, позволив тебе высадиться на берег у подножия утесов, не встретив никакого сопротивления.

— Похоже, этот фланговый маневр — твой излюбленный конек, Флавий. — К Констанцию вернулось доброе расположение духа. — Что ты предлагаешь сделать? Восстановить Стену Антонина как нашу предельную линию обороны на севере?

— А почему бы не пойти за ее пределы? — Константин склонился над картой. — Прямо к северу от линии укреплений Антонина, протянувшейся на восток от северной оконечности острова Гиберния, кажется, есть узкий морской залив, глубоко вдающийся в побережье Британии. Если карта не врет, он сужает здесь местность в коридор не шире того, где находится Стена Антонина.

Остальные тоже склонились над картой, глядя туда, куда он указывал пальцем: в этом месте зубчатая береговая линия прерывалась множеством глубоких узких заливов и рек.

— Почему бы нам в первую очередь не высадиться здесь? — спросил один из легионных командиров, мускулистый воин по имени Корнелий Делла.

— В проливе между Британией и Гибернией часто бывают штормы, — возразил Констанций. — Нам повезет, если выдадутся два дня хорошей погоды один за другим — то, что нам нужно, чтобы переправить через пролив лошадей. Кроме того, мы без труда сможем перемещать войска по суше, поскольку все главные города Британии связаны прекрасными дорогами. Мы строим их со времен Юлия Цезаря.

— Но не на дальнем Севере, где, как рассказал мне Крок, находится оплот вождя пиктов Бонара, — возразил Константин.

Эвмений снова подставил себя под удар.

— Ты мог бы воспользоваться береговой флотилией, что охраняет Британию и пролив от пиратов, для вторжения по воде, которое, кажется, предлагает Константин. Помнишь патрульные галеры, которые ты приказал построить, август? Солдаты прозвали их «пиктами», потому что их борта окрашены в зеленоватый морской цвет и матросы носят зеленую одежду. Они отлично подходят для плавания вдоль берега ночью — их трудно заметить.

— Молнии Юпитера! — воскликнул Констанций. — О них-то я совсем забыл!

— А можно на этих судах перевозить войска? — поинтересовался Константин.

— Не в очень больших количествах, — признался Эвмений. — Но их экипажи знакомы с побережьем, поэтому они могли бы провести флотилию из более крупных судов для высадки войск севернее Стены Антонина, около того места, где находится поселение Бонара. Мы знаем, что здесь пикты обычно сплачиваются в войско, и, напав внезапно, мы можем нанести им смертельный удар.

— Дерзкий замысел, — согласился Констанций. — А поскольку надвигается зима, нам необходимо провести эту кампанию как можно скорей. Все это дело мы доверим тебе, Флавий.

— Я сделаю все, что от меня зависит.

— Ты будешь командовать разнородными войсками, включая военно-морской флот, поэтому мало тебе быть просто командиром легиона. Чтобы требовать подчинения всех элементов армии, тебя нужно назначить моим заместителем.

— Лично я готов провозгласить его цезарем, — сказал Корнелий Целла.

— Я тоже, — согласился с ним Крок.

Однако Константин опередил своего отца и заговорил первым:

— Я все же настаиваю на том, что я должен заслужить любую честь, которой меня удостоит судьба. Назначь меня пока своим заместителем, отец, а будущее мы предоставим самому себе.

Константин находился на севере далеко за Стеной Антонина, заняв резиденцию Бонара, вождя пиктов, когда прибыло срочное послание от Эвмения из Эборака, столицы Северной Британии. Констанций, говорилось в послании, серьезно болен и может до его приезда туда не дотянуть. И часа не прошло, как Константин уже мчался на юг верхом в сопровождении небольшого отряда телохранителей, ибо вождь пиктов и его народ находились уже в состоянии мира с Британией. Многими это расценивалось как подвиг не менее замечательный, чем отважный бросок Константина по воде и по суше в центр владений Бонара несколько месяцев раньше для захвата предводителя повстанцев.

План, обрисованный Константином в общих чертах перед отцом и советом военачальников в день его прибытия в Гезориак, удался на славу, и операция прошла почти без единой оплошности. Пока главные силы после переправы через пролив и высадки в самой Британии двигались на север, к столице провинции Эборак, небольшое отборное войско Константина, взяв на северо-запад, вышло к берегу и воссоединилось с флотилией галер, которым предстояло пройти долгий путь, огибая юго-западную часть полуострова и двигаясь на север вдоль побережья, напротив которого на другой стороне пролива лежал зеленый остров Гибернии. Заплыв далеко на север и следуя за зелеными крашеными «пиктами» берегового патруля, они сошли на берег в глубине территории Бонара и после форсированного марша захватили и селение, и самого предводителя повстанцев.

Пикты, наделенные могучей силой воины, которые нередко облачались в шкуры животных и устремлялись на битву со свирепыми криками, дрались превосходно, но фактор неожиданности и к тому же их устаревшее вооружение оказались для них погибелью, Предав укрепленное селение огню, Константин с закованным в цепи Бонаром отступил на юг, чтобы соединиться с конницей Крока, движущейся на север из Эборака.

Констанций со своими военачальниками не помышлял ни о чем другом, кроме как о предании Бонара казни, но Константин настоял на осуществлении второй части плана, с помощью которой он надеялся навсегда избавить империю от вооруженных конфликтов с Северной Британией. И тут даже отец не стал противиться его шагу, видя за плечами сына такую впечатляющую победу.

Обращаясь с великаном Бонаром во всех мелочах с уважением, которого заслуживал местный царь, он стал возить его по стране, позволяя ему увидеть, сколько добра римское правление принесло в Британию: оживленные рудники, где шла добыча свинца, серебра и прочих руд; плавильня, где из руд извлекали металл, процветающие лавки ремесленников, богатая жизнь землевладельцев на Их крупных сельскохозяйственных виллах, где взращивались все виды продуктов для их собственного потребления, для продажи в городах и на экспорт в процветающей торговле между Британией и остальной империей.

В конце концов предводитель пиктов, на ум и дальновидность которого и рассчитывал Константин, понял преимущества мирного договора над казнью. Как только договор был подписан, Константин в знак доброй воли сам лишь с горсткой телохранителей поехал на север, чтобы официально утвердить Бонара подчиненным Риму правителем самой северной его окраины — точно так же, как Тиридат являлся правителем юго-восточной.

На эти очень утомительные дела ушла большая часть зимы, поэтому Константин некоторое время побыл у Бонара, предаваясь радостям охоты и пиров и обучая пиктов умению владеть новым оружием, которым снабдил их Рим. Едва он закончил это приятное для него дело, как от Эвмения прибыло срочное письмо.

Эвмений быстро поднялся, чтобы встретить Константина, который сразу же прошел в комнату больного прямо в своих грязных сапогах, остановившись, только чтобы сбросить с плеч тяжелый плащ. Ему оказалось достаточно беглого взгляда, чтобы убедиться в том, что Эвмений не ошибся, срочно вызвав его сюда. Восковая бледность на щеках Констанция, неглубокое учащенное дыхание, озабоченные лица собравшихся вокруг его ложа людей — все свидетельствовало о том, что император Запада при смерти.

— Слава Юпитеру, что ты здесь, — приглушенно проговорил пухленький секретарь, так как больной в это время спал. — У августа случился внезапный и сильный приступ. Думаю, у него внутреннее кровоизлияние.

— Значит, нет никакой надежды?

— Только чудо могло бы спасти его. Священники молятся за него.