– Соленой водой мучали, – понял Вожа. – От этого умирают через день. Соль весь живот переедает. От азиатов пытку переняли. Хорошо, что мы его нашли до ночи. Сажайте его верхом и везите на стан. Спасти его можно только топленым овечьим салом. Сало соль в себя вбирает и живот очищает. У ломщиков соли в загоне есть овцы. Скорее туда.

Живописца отпаивали топленым овечьим салом, а потом несколько дней, в том числе в пути, кормили пресной болтушкой. Пшеничную муку клали в котел, поджаривали немного и мешали с водой и овечьим топленым салом, и таким путем получали один из видов знаменитой болтушки. Через несколько дней Константин Константинович почти оправился, смотрел веселее и даже шутил на свой счет.

После Соли Илецкой экспедиция шла в северном направлении, к Уральским горам. Степью и лесостепью конная экспедиция могла продвигаться быстро, по сто верст в сутки, даже больше.

На ходу Долматов спросил Вожу:

– Есть ли здесь заповедные реки?

– Э, капитан, до этого года и Сакмара, что течет к Яику, считалась заповедной. Параллельно Яику в ста верстах течет долго. Междуречье Яика и Сакмары слыло заповедным краем. Да уж, видно, это в прошлом. Скоро останутся тут только заповедные озера и малые речушки. Места всем хватит. Да сердце саднит. Ну как распугают зверя и птицу?

– Зверя хватит надолго, – Долматов успокоил зверолова. – Землепашец к другому ремеслу приспособлен. Да и как без хлеба?

Южный Урал открывался все возрастающими холмами и широкими долинами между хребтами. Вначале холмы и горки безлесые, но постепенно лесные колки на них стали встречаться чаще и обширнее. Травы покрывали долины гуще.

После нескольких дней пути экспедиция впервые встретила селение вольных починков. Аж с десяток изб стояло в доле, окруженном лесистыми холмами. Все население трудилось в поле. Серпами косили овес.

Мужики все при оружии: ружья, дротики, у одного клевец[151]. Мужик с клевцом заметил взгляд начальника экспедиции, немного поиграл топором старинного образца:

– У нас тут каждый по нужде и швец, и жнец, и на дуде игрец, и в бою не оплошает.

– Что серпами, а не косами жнете хлеб? – спросил Долматов.

– Так от косы зерно больше сыпется. Колос и так перестоял. Асиатцы[152] поблизости шалили, так мы опасались в поле выходить.

Долматов разглядел на стерне рядом с тряпичными узелками со снедью на обед куртки и поддевки из козьей замши.

Тот же смышленый мужик с клевцом перехватил взгляд начальника экспедиции:

– Охотой мало промышляем. Своих коз разводим. Коза не корова, везде корм найдет. Эвон, встала на задние ноги, а передними ветки дерева к себе клонит. Волков она меньше овцы боится. Ее пасти легче. – Тут мужик решил похвалиться. – У нас козы особые, пуховые.

Уже в деревне участники экспедиции убедились в правоте слов починка. По просьбе Долматова мастеровые с одной козы, не особо усердствуя, начесали более фунта пуха.

Польщенные вниманием гостей и добрыми отзывами, починки подарили членам экспедиции кому поддевку из пуха, кому шарф, для жены передали платок. Все это еще пригодится в горах.

Долматов покачал в руке платок, пышный и почти невесомый, и обратился к Рудознатцу:

– Вот оно, золото. Искали самородное, холодное, а нашли золото теплое. У рачительного хозяина прибыток может принести немалый.

И еще одно чудо природы наблюдал Долматов в приуральской деревушке. На озерцо, начинавшееся сразу за околицей деревушки, к домашним гусям спустился дикий гусь. К ночи он пришел в деревню с другими птицами. Его не ловили и не гнали. Дикая природа сама приходит на крестьянский двор. На удивленный вопрос начальника экспедиции буднично отвечал совсем молоденький паренек.

– Гусь-гуменник[153]. Сошелся с домашней гусыней. Прилетает к ней на озеро и провожает ее домой. Изредка ночует в птичнике. Года три назад такой же гуменник остался у соседей зимовать. Бывает. На озеро дикие гуси каждый день прилетают.

Чем выше к истокам Яика поднималась экспедиция, тем холмистее и лесистее местность. Название ей – горная страна Урал. Гряда гор протянулась с юга на север на две тысячи верст, а в ширину раскинулась на расстояние от шестидесяти до ста пятидесяти верст. С запада к Уралу примыкают дремучие Пермские леса, а с востока на тысячи верст простирается почти не хоженная сибирская тайга.

На одном из притоков Яика Вожа на привале зачерпнул пригоршню воды в чистой реке и в тот момент увидел на дне реки необычный камушек. Он вынул его из воды и стал рассматривать на ладони.

– Что это? – спросил Васек.

– Похоже, золото, как на реке Кусе, – ответил Вожа и посмотрел на Васька. – Помнишь, я тебе говорил закон Дикого поля: потерял – молчи, нашел – тоже молчи.

– И капитану не говорить?

– Никому, – Вожа взмахнул рукой и забросил маленький, но тяжелый «камушек» на глубину.

– Зачем? – недоумевал Васек.

– Чтоб злодеев не приманивать. Понаедут, взбаламутят реки, распугают зверя. Они наших законов держаться не станут.

В поисках рудных мест экспедиция исследовала несколько ущелий, взбиралась на довольно высокие горы. Урал и снизу красив, вздыблен, насыщен многими озерами, а сверху открывались и вовсе чарующие виды.

Более всего на путешественников произвела впечатление гора Ямантау. Для жителей равнинных лесов и степей вершина высотой более пяти тысяч футов[154] показалась огромной. Чем выше подъем, тем холоднее. Пригодилась Ваську рубашка из птичьего пуха, подаренная Вожей, а участникам экспедиции пришлось доставать ветровки, рубашки, поддевки из козьего пуха от уральских починков.

Еще большее впечатление произвела гроза в горах. В то время как экспедиция поднималась к вершине горы, набежали облака и скрыли землю от взора людей. От горизонта до горизонта внизу под ногами белое покрывало закрыло землю. Раскаты грома стали сотрясать воздух. Невероятно и странно видеть молнии не над головой, а под ногами. Молнии на короткие мгновения разрезали белое покрывало облаков, и взорам открывалась земля, зеленый лес. Очарованные люди долго не могли оторваться от необычного вида.

В Долматове дух исследователя взял верх над созерцателем; он послал казаков отметить на горе верхний и нижний слой облаков. После грозы произвели замеры и занесли в журнал запись: «Слой облаков во время грозы равнялся тысяче футов».

После Ямантау экспедиция спустилась к восточным склонам Урала. Здесь встретили дремучую тайгу. На непривычного человека уральские леса производят гнетущее впечатление. Высоченные деревья и тишина. Ни одна птаха не запоет, даже не дзенкнет.

– Места глухие, лешие, – сказал Вожа. – Сюда и ворон костей не занашивал.

– И впрямь, только сороку однажды видели, – с тревогой в голосе сказал геодезист Герасимов.

– Живут ли здесь люди? – спросил Долматов.

– Туда, – Вожа показал рукой направление, – очень далеко, на реке Челябке в пещере с подземным родником живут староверы. Туда, – Вожа показал другое направление, – редкие селения только по берегам больших рек. В ту сторону не хаживал. Дикое поле и Общий Сырт мне милее. За Уралом страна, где нет крыс, воробьев, блох, тараканов, а в реках раков нет. Зато в поле привольнее.

– Тишина, – сказал Капитан, прислушиваясь к шагам коней, и повернулся к Рудознатцу. – Будем здесь поиск делать?

– Исследуем ближайшее болото и повернем назад.

– Как же его исследуешь? – не без улыбки спросил геодезист, отирая лицо от комаров и мошки.

– Есть способы, – невозмутимо ответил Рудознатец. – Чтобы определить рудное место на болоте, опустим свежую березовую кору. Вода, которая содержит в себе железистые частицы, съест наружную кору, так что останется только внутренняя гладкая кожица. Так узнаем рудное место на болоте.