Евгений Бажанов
По законам Дикого поля
Роман-исследование о выживании русского народа в пустынях и дебрях
Корни Дикого поля
Книга Евгения Бажанова «По законам Дикого поля» не еще одна в густом чернушно-порнушном издательском потоке. Она стоит наособинку и от добротных произведений. О чем эта книга? В двух словах – о заселении Заволжья в начале восемнадцатого века. Тогда сюда, на Волгу, из центральных районов государства Российского, «с Дона и моря» текли переселенцы.
Книга – всего надводная часть айсберга трудов писателя. В невидимой, «подводной» остались сотни перелопаченных архивных материалов, этнографических работ, толковых словарей, исторических трудов, множество встреч со старожилами края.
Первопроходцы Дикого поля охотятся, пашут землю, воюют с кочевниками, пасут скот, радуются и страдают. Это сильные духом и телом люди. Для них слово чести крепче всяких договоров и печатей. (У них бы нам поучиться!)
На поле литературного полотна Евгений Бажанов живыми, сочными словами-красками рисует заволжские леса, полные птицы и зверя, степи, по которым бродят страшучие стада сайгаков, пасутся тарпаны. Будто сказку читаешь описание нереста волжской сельди-бешенки. Рыба идет такой стеной, что вода в Волге поднимается. Если в гущу рыбьих стай вталкивали ветку, она «не сразу падала»… Сомы выхватывали из рук у прачек белье…
Поневоле сравниваешь эту заволжскую землю и то, что от нее осталось. Кто мы есть? Люди, человеки, погубители первозданного, прекрасного в своей дикой красе мира. Нагородили на месте девственных лесов и полей каменные джунгли. И сами при этом утратили душевную устойчивость и здравый смысл земного бытия.
Книга заставляет остановиться и вглядеться в наши корни, которые прорастали там, в Диком поле. Нынешнему юному поколению, спаиваемому с горлышка пивной бутылки, книгу «По законам Дикого поля» родители и учителя должны «вживлять», как врачи вживляют «торпеды» завзятым алкоголикам. Может быть, восхищение и гордость за свою землю, своих прапрадедов породит в душах иммунитет против бацилл пивной «радости» бытия.
На это, думаю, крепко надеялся и сам автор, переиздавая «Дикое поле». Бог в помощь!
Сергей ЖИГАЛОВ,
член Союза писателей СССР, России.
Писатель Евгений Александрович Бажанов – один из наиболее самобытных и глубоких литераторов России, с узнаваемым и ни на кого не похожим почерком. В русскую литературу пришел художник со своими новаторскими темами и четко выраженной тягой к исследовательской работе.
Книга «По законам Дикого поля» являет читателю уникальный пример того, как историческая проза исследует не только образы, характеры, человеческие взаимоотношения, но и идет впереди официальной исторической науки. Перед нами «настоящая энциклопедия народного быта и народной культуры первопоселенцев Дикого поля», Сибири и разных «украин» нашего Отечества.
Более того, автором собрано и сохранено многое из обычной, но исчезающей культуры и традиций землепроходцев и разных групп переселенцев, что уже скрыто завесой времени и для обывателя, и для «кафедральных» историков. Это и не удивительно: Евгений Бажанов принадлежит к числу классиков российского краеведения, чьи многочисленные и глубокие книги востребованы и читаемы.
Первое издание «По законам Дикого поля» давно исчезло с прилавков магазинов. Думается, сия книга еще не однажды будет переиздаваться, ибо обаяние ее героев велико, а судьбы их волнуют сердца всех читателей, любящих Россию.
СЮНЬКОВ Г.К., член РСПЛХ.
СЕМЕНОВ В.В., член Союза писателей России.
ВОЛЬНАЯ СИРОТСКАЯ ДОРОГА
1
Полудюжина путников в крестьянских домотканых льняных рубахах и штанах, в лаптях, а кто и босый, шли на юго-восток по едва примятой тропинке под бездонным небом Дикого поля. Шли неспешно и безостановочно, старались не потерять почти нехоженую тропку, петляющую среди лесов и степных долов[1].
В небе и траве привычно звенели птахи и насекомые, знакомые с детства. Только дивились путники пышным зарослям высоких трав, где в колено, где в пояс, а где в рост человека, да еще особенной пугающей синеве неба.
Пятеро бородачей и мальчишка. Двигались молча, каждый думая о чем-то своем. Временами им попадались связанные пучки растущих трав. Былинки, заплетенные между собой, находились то сбоку от тропы, а то прямо на тропе, образуя петли, через которые мужики спотыкались и зряшно ругались. Предыдущие путники оставили последующим свои знаки, но недавние сходцы из центральных районов Великороссии, Малороссии и Белой Руси здешней сигнализации еще не знали.
Пучки трав предупреждали о возможной опасности, о близком роднике в лощине, о зимовье охотника… Такой была вначале знаменитая Сиротская дорога.
Впервые ее протоптали вдоль реки Сок, потом южнее в долине Самары, а несколько позже вдоль Большого Иргиза. У Иргиза Сиротская дорога со временем превратится в широкий тракт с десятком колей, наезженных телегами.
В двадцатых-тридцатых годах восемнадцатого века только незаметные тропы зверобоев, чаще называемых звероловами, и редких переселенцев-землепашцев проложены через Дикое поле. Междуречье Яика[2] и Волги оставалось пустынным местом, тревожимым воровскими шайками азиатских племен и беглых каторжников из коренной России и из Сибири.
Как ни приглядывались мужики, а появление летучего отряда из десятка кочевников оказалось неожиданным. Среди открытого степного дола укрыться негде. До леса верста, до кочевников две. От конного не уйти.
Вооруженные лишь посохами – дорожными палками, крестьяне оказались слишком легкой добычей для кочевых разбойников. Они так отчаянно отбивались, что все полегли.
В полон взяли одного мальчишку, бросившегося бежать. Он запутался в зарослях травы и чилиги[3]. Упал. Слезы отчаяния и бессилия наворачивались на его глаза. Довольные ордынцы гарцевали вокруг него на храпящих лошадях, возбужденные скачкой и запахом крови.
В это время на взгорке показался одинокий всадник. Войлочная шляпа, наброшенный на плечи епанч[4] и ружье в чехле, притороченном к седлу, выказывали в нем русского зверолова, каковые в Диком поле издавна промышляли зверя и птицу. Он увидел кочевых калмыков в характерных шапках и догадался о случившемся.
Весной кочевые орды приходили в движение. Появлялись и в здешних краях. Кровавые стычки летом в Заволжье совсем не редкость.
Зверолов вынул из чехла ружье, но передумал. Его конь, мягко ступая по дернине, развернулся и неслышно унес всадника за холм.
Ближе к вечеру ордынцы спешились у реки на бугре, где ветерок сдувал мошку и откуда хорошо видны окрестности. Мальчишку со спутанными за спиной руками посадили в центре.
Один из кочевников, коренастый, с уверенными движениями, отдалился на сотню шагов в сторону куртины низкорослой степной вишни. И тут среди мирной равнины произошло невероятное. Словно из-под земли со ржанием встал вороной конь. Незнакомец, мгновением раньше вскочивший на ноги, бесшумно метнул аркан, плетенный из конского волоса.
Охваченного петлей ордынца зверолов свалил с ног, вскочил на коня и поволок пленника вскачь к реке.
К стоянке кочевников никто не приближался, в пути никто не виделся, и появление всадника на вороном коне стало громом среди ясного неба. Видевшие разинули рты. Зверолов предвосхитил их помыслы и ждал в том месте, которое могло им приглянуться.
Ордынцы быстро пришли в себя, повскакивали на коней и пустились в погоню.
У самых камышей зверолов подтянул оглушенного кочевника на аркане, поднял и забросил на коня. Он повел коня под уздцы через топкие прибрежные заросли к реке. Следом кочевники раздвигали непроглядную зелено-коричневую стену камыша и осоки.