Филипп снял шляпу.

— Милостивая государыня, — сказал он, — я из войска принца Наваррского, послан адмиралом Колиньи с важными поручениями. Мне нужно спешить. Между тем я имел счастье на своем пути спасти дочь графа де Валькур от смерти при избиении гугенотов около Шатра. Умоляю вас принять под свою защиту эту девушку.

— Я очень счастлива принять дочь графа де Валькур, которого хорошо знаю по слухам. Милости просим.

Графиня де Ландр встретила гостей в воротах замка. Она нежно обняла Клару де Валькур и настояла, чтобы Филипп со своими спутниками отдохнули в замке хоть полчаса. Не малую радость доставила ей весть, что гугенотская армия должна будет пройти близ замка для соединения с герцогом Цвейбрюкенским.

— Милосердный Бог послал вас мне на помощь, — сказала Клара на прощание Филиппу, — и пусть Он защитит вас на вашем опасном пути. Мой отец поблагодарит вас при встрече за мое спасение, а что я чувствую, — того не выразить словами.

Ночевать путники остановились в небольшой деревне. Когда Филипп ужинал, вошел Пьер.

— Я думаю, сударь, — сказал он, — что для нас было бы лучше проехать дальше несколько миль.

— Зачем?

— На нас и хозяин гостиницы и все встречные смотрели слишком внимательно, поэтому я сказал Евстафию и Рожеру, чтобы они не снимали седел с коней; затем я осторожно проскользнул к открытому кухонному окну послушать, что там говорят. Вот что сказал вошедший в кухню хозяин: «Жена, это и есть те люди, которых здесь искали три часа тому назад. Нужно дать знать в Шартр, а то, чего доброго, солдаты на самом деле сожгут наш дом, да и меня самого повесят, как угрожали. Жаль молодого человека, хотя он и убил двух дворян, вероятно, за дело; да ведь если не мы, так другие выдадут их, — ведь многим объявлено, что первому, кто известит об этих гугенотах, будет дана золотая крона». «Посылай, если хочешь, — ответила жена, — а только я не хотела бы, чтобы у нас в доме проливали кровь, да и гугеноты нам ничего не сделали!» Вот я и решил сообщить вам обо всем, чтобы нам подобру-поздорову убраться из этой ловушки.

Филипп продолжал ужинать. Спешить было некуда, потому что до Невера было двенадцать миль, и оттуда не могли вернуться раньше, чем через четыре часа. Хозяйка гостиницы сама принесла следующее блюдо. Поставив его на стол, она серьезно посмотрела на Филиппа и сказала:

— Вы хотите ночевать здесь, сударь, но наше помещение очень бедно и неудобно. Послушайтесь моего совета и поезжайте дальше… Сегодня сюда приходили из города люди, разыскивавшие каких-то путешественников, очень похожих на вас, и они обещали награду тому, кто известит, где вы находитесь.

— Спасибо вам за совет, я последую ему, — ответил Филипп.

— Не говорите моему мужу о том, что я вам сказала, — продолжала хозяйка. — Он честный человек, но труслив, а в наши дни лучше не вмешиваться в такие дела, которые нас не касаются.

Часа два спустя Филипп приказал седлать коней и послал за хозяином.

— Я раздумал, хозяин, — сказал он, — и поеду дальше. Подайте мне счет. Вы можете приписать и за ночлег, потому что постель, вероятно, уже приготовлена для меня.

Филипп заметил, что хозяин обрадовался, хотя и не показывал вида. Через несколько минут лошади были готовы, по счету уплачено, и наши путники выехали на дорогу.

Проехав мили две, они свернули в сторону и расположились на ночлег в лесу.

Через два часа Евстафий, стоявший на часах, услышал на дороге конский топот, а минуту спустя увидел, как несколько всадников галопом промчались по дороге от деревни.

Через несколько дней наши путники без особых приключений вступили в лагерь герцога Цвейбрюкенского, расположенный близ Везуля.

Филипп, отыскав офицера, говорившего по-французски, сообщил ему, что привез депеши от адмирала Колиньи, и его тотчас отвели к герцогу.

— Наконец-то я получу достоверные сведения, — сказал герцог. — А то, по разнообразным слухам, доходившим до меня, нельзя было даже понять, бежал ли адмирал или стоит во главе большой армии. Скажите, за сколько дней проехали вы ко мне через всю Францию?

— Сегодня десятый день, как я выехал из Ла-Рошели.

— И вы проехали весь путь на одних и тех же конях?

— Так точно, государь.

— Хорошие же у вас кони.

Герцог стал читать депеши.

— Адмирал очень высокого мнения о вас, молодой человек, — сказал он Филиппу. — Он говорит, что сам посвятил вас в рыцари за ваши подвиги в битве при Жарнаке. Расскажите же мне, как вы сюда доехали и какие новости вы узнали в пути о королевских войсках.

Филипп дал полный отчет о своем путешествии, о состоянии дорог, о числе рогатого скота в местностях, через которые он проехал, о силах, собранных в городах, и о мерах, принятых для преграждения пути через реки Бургундии.

— Адмирал рекомендует мне этот же путь, свободный от войск французских герцогов; его же указывают и проводники, присоединившиеся недавно ко мне с принцем Оранским. Надеюсь, сударь, что вы поедете с моими друзьями; я познакомлю вас с ними сегодня за ужином.

Войско герцога доходило до пятнадцати тысяч человек, в числе которых было семь тысяч конницы из южно-немецких государств, шесть тысяч пехоты из верхней Германии и около тысячи французских и фламандских дворян, присоединившихся к нему с принцем Оранским. Армии французских герцогов были значительно сильнее армии герцога Цвейбрюкенского, но каждая из них в отдельности не была настолько сильна, чтобы атаковать его, а взаимная зависть предводителей мешала им действовать сообща. Поэтому германская армия беспрепятственно прошла через Бургундию и быстро спустилась к Луаре.

Все мосты через нее были заняты, но один из французских офицеров, знакомый с местностью, указал брод, через который перешла часть армии, осадившая и взявшая город Ла-Шарите и овладевшая таким образом мостом для переправы всего войска через Луару.

По ту сторону Луары перед герцогом находился сильный неприятель, и потому он повернул на юго-запад, послав нескольких вестников к Колиньи с назначением нового места соединения. Через несколько дней армия была уже всего на расстоянии одного дня пути от Лиможа.

Вечером того же дня адмирал, армия которого уже была в Лиможе, приехал со свитой в лагерь. Но он застал герцога на смертном одре от лихорадки и уже в беспамятстве. Утром герцог умер, оставив командование армией графу Мансфельду, и в тот же день армии соединились.

Армия герцога Анжуйского, зорко следившего за Колиньи, была сильнее соединенных армий гугенотов, состоявших из двадцати пяти тысяч человек, в то время как к герцогу еще недавно пришли на помощь пять тысяч папских войск и двенадцать конных сотен флорентийцев. Однако, часть его войска, стоявшая под командованием генерала Строцци у Ла-Рош-Абейль, потерпела поражение от гугенотов: четыреста человек были убиты, и многие, в числе их и сам генерал Строцци, попали в плен.

Тогда двор, нуждавшийся в проволочке времени, вступил снова в переговоры с адмиралом, и гугеноты, вообще склонные к миру, допустили отсрочку военных действий на целый месяц.

После взятия Ла-Шарите немецкие войска прошли всего в нескольких милях от замка де Ландр, и Филипп воспользовался этим случаем, чтобы съездить туда. Клара встретила его с большой радостью.

— Мы очень мало знали о том, что происходило за стенами замка, сэр Флетчер, — сказала графиня де Ландр после первых приветствий, — хотя слухов доходило к нам очень много. То говорили, что армия герцога разбита на голову королевскими войсками, то оказывалось, что она еще идет вперед, но ей грозит опасность быть разбитой, — так что мы под конец уже ничему не верили. Но мы были очень поражены, узнав, что сильный немецкий отряд перешел Луару вброд и осадил Ла-Шарит в то время, как войско находилось еще на другом берегу. Нам говорили, что в Ла-Шарите оставлен сильный гарнизон.

— Это верно, графиня, — ответил Филипп. — Захват этого города даст нам возможность во всякое время перейти Луару. К тому же в городе находится очень много гугенотов, и потому его легко защищать от королевских войск.