Довольно ходко она приблизилась к председателю, и правая дверца кабины гостеприимно распахнулась.
«Подстава! — решил писатель. — Та, о которой говорил Конфуций…»
Он так сразу и поверил, что это н а ш и, хотя могло статься и по-другому.
Станислав Гагарин плюхнулся на сидение рядом с водителем и увидел за штурвалом «Скорой помощи» Веру.
Горячая волна нежности плеснула на сердце.
— Спасибо, — пробормотал он. — Ангел ты мой хранитель…
Вера включила сирену, едва они выбрались на улицу с двухсторонним движением, и прервала завывание, когда «Скорая помощь» миновала Солнцево, направляясь в обратную от Москвы сторону.
— Агасфер отменил сбор в Астраханском переулке, — пояснила Вера, когда затихла сирена. — Я отвезу вас в Одинцово через Переделкино, напрямую. Так безопаснее… Кольцевая дорога перекрыта, Папа Стив.
— Но что случилось с Кун-фу? Кто хотел нас уничтожить? — спросил сочинитель. — Что вообще происходит?
Вера молчала.
VII
Станислав Гагарин подошел к стене холла, заставленной книжными полками, достал Пятую книгу соловьевской «Истории России с древнейших времен». Книга раскрылась на 247-й странице.
«Будто по заказу», — усмехнулся сочинитель, ибо сразу увидел: идет описание Смутного Времени.
Бояре сообщали из Москвы по областям, в русскую глубинку: «Как таким людям, Трубецкому и Заруцкому, государством управлять? Они и своими делами управлять не могут».
Русские люди, утверждал историк, были согласны в этом с боярами, только никак не хотели согласиться, что надобно держаться Владислава, то есть, дожидаться пока придет старый польский король с иезуитами…
«Иезуиты уже вовсю орудуют в Москве, — с горечью помыслил сочинитель. — Масонские ложи официально утвердились, теперь войск НАТО и ООН ждут на Арбате и Смоленской площади… С гуманитарной помощью».
И тогда русские люди, писал Сергей Михайлович, выставили второе ополчение, главный воевода которого был членом захудалого княжеского рода, малочиновный стольник Пожарский, а подле него мясник Минин.
«Читают ли нынешние лидеры патриотических сил русских историков? — мысленно спросил Станислав Гагарин. — Как будто бы есть среди них эрудированные люди. Саша Проханов, философ Володин, председатель Компартии Зюганов, Вадим Кожинов, критик Ланщиков, неистовый Бушин и Володя Бондаренко, наконец. Ведь в русском опыте прошлого прямые указания, как действовать в нынешнем Смутном Времени».
И прочитал вслух:
— Ополчение успело в своем деле; большинство, истомленное смутами, громко требовало, чтоб всё было по-старому; старина была действительно восстановлена, но не вполне, ибо в народе и с т о р и ч е с к о м никакие события не проходят бесследно, не подействовав на ту или другую часть общественного организма.
Последние слова потрясли сочинителя. Он прошел в кабинет и выписал их на листочке.
«В народе и с т о р и ч е с к о м никакие события не проходят бесследно…»
— Вставлю сие в роман, — решил Станислав Гагарин. — Как ответ тем, кто жаждет зачеркнуть три четверти века, прожитые народом при Советской власти и за Советскую власть…
После вчерашних автомобильных гонок, когда Станислав Гагарин и древнекитайский мыслитель были на грани гибели, так неожиданно возникшая спасительница Вера доставила его в Одинцово.
Вера пыталась уговорить писателя поехать на Власиху, ей казалось, что там он окажется в большей безопасности, но председатель запротестовал: пережитые им треволнения тянули его в контору, хотелось удостовериться, что Товариществу Станислава Гагарина прямое з л о не угрожает.
На Молодежной — председатель попросил Веру высадить его у магазина «Продукты» — дело продвигалось неспешным, увы, порядком. Геннадий Дурандин отправился на очередные тары-бары с Ниной Петровной Викуловой, совершенствовать связи с почтовыми отделениями, Люда Макагон объясняла потенциальной подписчице, как оформить заявку на «Русский сыщик» и Собрание сочинений любимого — взять слово в кавычки? — шефа, Галя Дёмушкина возилась с картотекой, Надя Бубнова отвечала по телефону 593–05-36 на вопросы читателей, а Лина Яновна одна-одинешенька в огромной комнате, где некогда единолично квартировал Станислав Гагарин, подбивала бухгалтерские б а б к и, а может быть, и решала кроссворды — председатель м е л о ч н о финансового директора, профессионала с большой буквы, не опекал, а если требовалось, в о з н и к а л глобально.
Ирина и Лена бойко стучали на машинках, и не было на месте лишь Тани Павловой, его помощница отправляла спешную почту, а Галина Попова, главный редактор, работала дома. Вера Здановская в ы б и в а л а из брокеров бумагу с бумвинилом для восстановленного после р а з б о й с т в а Федотовой «Современного русского детектива», а Дима Королев повез в Назарьевскую почту пачки с книгой «Так говорил Каганович».
Словом, работали все, никто не с а ч к о в а л, хотя и не рвали-метали с искрами и пылью столбом, так работал только он сам, и потому на душе у председателя чуточку потеплело.
Он с нежностью посмотрел на милых сотрудниц, нашел для каждой ласковое слово, женщины тоже приободрились, им по душе был именно такой шеф, веселый и с душой нараспашку, ведь бывал Станислав Гагарин и по-медвежьи сердитым, повергал в ужас л ё в и н ы м рыком, хотя тот, кто знал его натуру, хорошо понимал: гневается сочинитель не по конкретному адресу, а на возникшую, мешающую Делу ситуацию.
Никто, разумеется, не подозревал, какого труда стоило председателю сохранять на лице весёлую маску, и Папа Стив уже подумывал о том, чтобы поехать домой, отобрал сотню нераскрытых писем от читателей — прочту дома, осталось дождаться водителя, и тут Надежда сообщила, что Станислава Семеновича просят к телефону.
— Нерусский товарищ, — сказала она. — С акцентом говорит…
— Обстановка, понимаешь, существенно, изменилась, — услышал сочинитель голос товарища Сталина. — Поезжайте домой покудова. Возможно заглянем в гости, понимаешь… До встречи, партайгеноссе писме́нник.
Половину дня и весь вечер Станислав Гагарин сидел дома. Радуясь предоставленной ему Отцом народов передышке, сочинитель описывал в романе «Вечный Жид» те невероятные приключения, которые выпали ему по таинственному, непостижимому жребию.
«Не слишком ли много на одного? — иронически подтрунивал над собою председатель Товарищества, покрывая стремительным р е з к и м почерком — и как его только разбирает славная Ирина Лиханова?! — оборотную сторону страниц чернового варианта сценария так и не поставленного фильма по роману «Мясной Бор». — Не усомнятся ли мои читатели в том, что т а к о е выпало пережить Станиславу Гагарину?»
В тот день и вечер Иосиф Виссарионович не появился. Не было вестей и от Агасфера. И председатель стал уже подумывать о том, что либо операцию «Most» заговорщики отменили, уже было объявлено о том, что объект а к ц и и удалился в лес на двухнедельный отдых — «грибы собирать», съязвила Вера Васильевна — либо писателя от участия в ней на заключительном этапе отставили.
«Немудрено, — хотя и с некоей долей обиды, но объективности для, подумал сочинитель. — Попадаю каждый раз в несуразный к о м п о т, наступаю, ничтоже сумняшеся, на л е п е ш к у. А мужикам-пророкам меня, м у д о в и л а, выручай…»
Уже после двадцати двух раздался телефонный звонок, но трубку подняла Вера Васильевна.
— Тебя, — сказала она мужу. — Вера звонит…
— Какая Вера? — встрепенулся, смущенно отводя взгляд, Станислав Гагарин.
Вера Васильевна удивленно посмотрела на него.
— Обыкновенная, — ответила она. — Твой производственный начальник.
Но это была другая Вера, так выручившая писателя сегодня.
«Наверное, и голос поменять ей ничего не стоит, — подумал сочинитель, узнав, что звонит его ангел-хранитель. — Ведь оказывается же она для меня всегда одной из тех, кого знал раньше и с кем общаюсь, кого люблю сейчас…»
Но проблема эта была настолько сложна для простого смертного, что Станислав Гагарин предпочел немедленно выбросить ее из головы — размышляя над подобными темами недолго и свихнуться — и коротко спросил:
