— Интересно, — протянул сочинитель. — Под стать моей профессии. Тогда я придумаю что-нибудь под вас.

«Вера, — позвал он мысленно жену, — гляди, в какой я переплет попал… Могу не дожить до рассвета. А тут грозятся в твою ипостась себя обернуть. Попробуем, что ли?»

Ему показалось, что издалека пришло далёкое п о п р о б у й Веры, хотя может статься, что Станислав Гагарин х о т е л подобное услышать.

— У меня ложе шире, — нейтрально сообщил он, и тут же ощутил под одеялом обнаженное и знакомое как будто тело.

«Поскольку я не христианин, понятие греха не распространяется на мою личность, — подумал сочинитель. — Но если это Вера, тогда и вопросов нет. А если это удачная иллюзия, то…

— Не ломай голову над этим, Славик, — услышал он знакомый голос. — Ты ведь звал меня, и вот я рядом с тобой. Остальное от лукавого…

«Разве что так», — вздохнул Станислав Гагарин и решительно накрыл ладонью горячий и упругий сосок.

Неожиданно он вспомнил Галину Попову, когда кумулятивная граната, выпущенная из б а з у к и гэрэушником Вилксом, пробила бронированный борт спецвагона и оглушительно взорвалась там, где таилось дьявольское устройство.

«Небось, спит еще главред, третий с п е н ь едва наступил, — с некоей нежностью подумал председатель «Отечества» о Галине Васильевне, которая безоговорочно поддержала его во время путча Федотовой, а затем, в начале апреля, две недели назад, безропотно приняла дела от Лысовой, Людмила, решив сменить лошадей, сообщила Станиславу Гагарину об этом на середине переправы.

Совсем немного поработав с Галиной, председатель понял, что это и есть тот оптимальный шеф литературной службы, который ему нужен. Всегда ровная в общении, наделенная добрым литературным вкусом, лишенная напрочь той истеричности, которая, увы, отличала непредсказуемую Лысову, Галина действовала на эмоционального сочинителя умиротворяюще, да и обаятельности ей было не занимать.

Славного главреда определила Станиславу Гагарину в соратницы судьба! Да и то сказать, не все же время сталкиваться ему с  с о с у д а м и  з л а типа Федотовой, хотя повидал таких дамочек сочинитель немало.

Почему он вспомнил Галину в разгар смертельного боя — неясно. Может быть, от того, что именно эта молодая женщина первой прочтет эти строки, редактируя роман «Вечный Жид», не считая машинистки Ирины Лихановой, о которой Станислав Гагарин еще напишет теплые слова в этом повествовании. А может быть, от чего-то другого, видимо, связь уже возникла у него телепатическая с единомышленницей, как-никак, а работают вместе немало. В Смутное же Время, как на фронте, год за три идет.

— Бейте по второму вагону! — крикнул Юозас коллеге-лубянцу, перезаряжая гранатомет. — Там энергоблок! А вы отсекайте охрану… Надо класть всех подряд! Не разбирая…

Насчет охраны это уже писателя касалось и загадочной спутницы их. Они тут же врубились с т р е к о т а л к а м и.

Стрелять из к а л а ш н и к а Станислав Гагарин умел. Помнится, поверг в шоковое состояние погранцов курильского острова Кунашир, раздраконив на полигоне мишени бегущих якобы япошек, их огневые якобы точки, словом, весь якобы десант на истинно Русскую Землю.

А как лихо расписывался автоматными очередями, оставлял Станислав Гагарин автографы пулями на спокойной глади Карельских озер, когда посещал погранзаставы Выборгского отряда, собирая впечатления для романа «У женщин слезы соленые»?

Захваченные врасплох охранники, сопровождавшие г у м а н и т а р н у ю помощь, призванную по дьявольской задумке заокеанских д о б р о х о т о в варварски, безжалостно уничтожить столицу России, заметались подле вагонов, доставая спрятанное среди одежды автоматическое стрелковое оружие.

Видимо, на многих из них были бронежилеты, ибо несмотря на прицельный огонь, который вели писатель и Вера, поражений было немного.

Смекнув это, Станислав Гагарин прикинул ситуацию и скомандовал молодой женщине:

— Выцеливай в голову и по ногам!

Затем, приподнявшись, метнул одну за другой в разные места у вагонов четыре гранаты-лимонки.

Сочинитель вёл огонь скупыми, в два-три патрона, очередями, и не просто, как Бог на душу положит, а выпускал остренькие, что твои шильца, небольшого калибра пульки именно туда, где могли вонзиться они в живую, трепещущую плоть.

Опустел рожок, и писатель немедленно сменил его, переместив огонь левее, откуда приближались новые защитники сейсмического оружия.

Ответный огонь становился плотнее, нашим героям приходилось все чаще припадать к земле, менять боевую позицию, переползая по-пластунски.

Недостаточно прицельная пуля приблизилась к голове Станислава Гагарина и сорвала с нее любимый черный берет писателя.

— Фак ё матзер! — выругался сочинитель, полагая, что мечущиеся среди вагонов темные фигурки знают английский язык.

— Отходим! — возник в сознании голос Вечного Жида, который исчез до начала перестрелки, заверив четверку ратников в том, что появится вновь едва возникнет в нем потребность.

— Видите ли, друзья, по некоторым причинам этического характера я не имею права брать в руки оружие, — мягко, извинительным тоном объяснил собственную позицию Агасфер, обращаясь в основном к  с о с е д я м. Предполагалось, что Станислав Гагарин и Вера осведомлены об истинной сущности, космической стати Федора Константиновича.

— Но помощь моя будет безмерна, — заверил всех Фарст Кибел. — Например, я приберу следы того, что вы натворите с помощью боевого арсенала, который приобрели на спецобъекте. Зачищу место боя без вопросов.

«Я закину эти составы в иное пространство и время, — передал Агасфер Станиславу Гагарину мысленно. — Но для этого не должно быть на месте перестрелки ж и в ы х людей. Понимаете?»

Тон был резким, не допускающим возражений.

«А если мы в некоем варианте попросту отгоним охрану от вагонов?» — спросил писатель у Вечного Жида.

«Тоже годится, — отозвался Агасфер. — Или трупы, или очищенное от живых пространство, которое я выхвачу с вагонами из вашего измерения».

Сейчас Вечный Жид распорядился переместиться самим нападающим.

— Надо отойти, чтобы увлечь за собой охрану! — услышали они его команду. — Перемещайтесь к  р а ф и к у, на котором приехали сюда! Прикрываю ваш отход…

Теперь по команде Юозаса мужчины метнули по парочке л и м о н о к  в сторону вагонов.

Сообразили его спутники или нет, но Станислав Гагарин понял, что Фарст Кибел накрыл их энергетическим защитным колпаком: вскоре пули перестали летать над головами и пониже, с  н а м е к о м свистя и повизгивая, что никого отнюдь не вдохновляло.

Приступая к операции, Станислав Гагарин знал о возможностях Агасфера и его условного приказа в отношении ж и в ы х людей. Не желая лишних жертв, хотя те, кто прибыл в Россию с оружием массового уничтожения иной участи, кроме смерти, не заслужили, писатель надеялся свести боевые действия к снятию часовых, изоляции вагонов с сейсмическим оборудованием от охраны, с тем, чтобы Фарст Кибел забросил их в  н а д ц а т о е измерение.

Но в первом же акте, это было под Клином, обстоятельства сложились так, что было уже не до снятия часовых в т и х у ю.

Заговорили, увы, гранатометы…

— Быстрее, быстрее! — торопил ратников голос Агасфера. — Сюда движутся боевые группы спецмилиции… Надо успеть убрать все до того… И прекратите отвечать на огонь! Опасность рикошета…

Еще сто метров, двести — и вот на шоссе их спасительный р а ф и к.

Вечный Жид переместил силовое поле так, что оно накрыло и автомобиль, но это писатель не сразу сообразил, он помогал Вере войти в машину, где на водительском месте увидел Агасфера.

Следом ввалились разгоряченные боем с о с е д и. Агасфер рванул машину с места, и Станислав Гагарин понял, что сейчас пришелец перенесет их во времени и пространстве, ибо попасть в Луховицы, а затем еще в Подлипки и Акулово, им попросту в размерах Часа Быка не суметь.