Получив от царя поручение, он с жаром взялся за дело. В его руках сосредоточилось все производство осадных орудий.

Фарзой был очень доволен и поощрял грека:

– Делай как можно лучше! Этим ты и меня выручишь и награду от царя получишь!

Пифодор утирал пот с лица и садился рядом с князем на конце пахучего елового бревна.

– Орудия я буду делать самые лучшие, мой господин, хотя раньше я никогда не делал их. Но я знаю, каким должно быть орудие, а остальное сообразят сами скифские древотесы. Но, князь, у меня есть другая мысль.

– Какая же?

– Я так думаю, мой князь. Херсонес расположен на каменистом полуострове и с суши неприступен. Зато со стороны моря он почти беззащитен. Надо ворваться в город со стороны моря.

– Может, ты и прав, Пифодор, – отвечал ему князь, – но для штурма города с моря надо иметь корабли и людей, знающих мореплавание. Мы же не имеем ни того, ни другого. Скифия – сухопутная страна, а скифы боятся воды. Они привыкли воевать только среди степей, верхом на коне.

– Да, я вижу это. Еще Марсак убедил меня в этом. И смею сказать тебе, мой господин, что в этом великая слабость Скифии. В морском же деле я понимаю больше, чем в камнеметах, я мог бы помочь построить корабли и оснастить их.

– Согласен с тобою. Придет время, мы будем иметь свой флот, но не сейчас. Царь Палак хочет до холодов взять Херсонес. А поэтому готовь штурмовые лестницы, тараны и камнеметы!

– Слушаю и повинуюсь! Посмотри, какой красавец будет!

Десяток полуголых плотников тесали огромный ствол дерева, придавая ему форму бруса.

– Это таран. Мы подвесим его на цепях к высокой треноге. Саму треногу обошьем сверху досками. На конец бруса насадим железную баранью голову. Совсем как у римлян.

Довольный грек весело смеялся.

– Камнеметы мы делаем легкие, но дальнобойные. Поставим их на телеги, чтобы можно было перевозить с одного места на другое. Из них будем обстреливать стены города.

Подошли плотники и поклонились князю в пояс.

– Хорошие работники, – показал на них Пифодор, – и всё «ястребы»…

– «Ястребы»? – переспросил князь. Его по-прежнему коробило, что его сородичи – не степные пастухи и воины, а люди презренного ручного труда. – Пусть лучше работают на скифского царя. Он им хорошо заплатит.

– Работаем, князь, стараемся! – улыбались бородатые древотесы. – Но хотим просить тебя о милости.

– Какой?

– Возьми в поход нас! Мы хоть и пешие, но при осаде пригодимся. На стены верхом на коне не въедешь. Не осрамим тебя, боги помогут нам. А там, глядишь, и добычу какую будем иметь.

Стоявший за спиною князя Марсак сразу вмешался с обычным жаром:

– Это они дело говорят. Надо нам, князь, просить царя: пусть повелит сколотить пешую дружину. Вот мы и вооружили бы «ястребов». Позволь, я сам займусь с ними. Научу их, как на стены взбираются.

– Ты сам?

– А что ж? Разве я плохо владею топором?

– Добро, я поговорю об этом с царем.

– Вот спасибо, – поклонились плотники и с посветлевшими лицами возвратились к своей работе.

Вечером Фарзой передал Палаку разговор с древотесами.

– Да, – ответил царь после раздумья, – наши воины смелы, но осады городов не любят. Считают, что истинный витязь тот, кто сражается верхом на коне. Подступим к Херсонесу – будем приучать наши рати к осадной войне… А затея создать пеший отряд для штурма стен мне нравится. Разрешаю Марсаку собрать дружину из твоего рода. Раданфир даст оружие и лестницы. Уже сейчас надо учиться восходить на стены…

На другой день Марсак строил колонну пеших воинов. Копейщиков ставил спереди, лучников сзади.

– Ну, – предупредил он, – теперь вы воины царя Палака. Он вооружил вас, он и кормить будет. За ослушание будете биты палками, за трусость – голова долой! А сейчас – за мною!

Нестройная, но плотная рать зашлепала босыми ногами за своим воеводой.

Богатые, хорошо вооруженные всадники, проезжая мимо, удивленно оглядывались. Некоторые хохотали:

– Посмотрите, нищие пошли воевать!

Еще удивительнее показалось то, что босая пехота вооружилась лестницами и вышла из города.

– Сейчас Неаполь будем штурмом брать! – кричал им Марсак.

Воины смеялись, считая это шуткой. Но старый воин был серьезен. Выстроил свою рать широкой лавой против стен и стал объяснять:

– Чтобы взять стену приступом, нужны штурмовые лестницы. Они у вас в руках. Подбегайте все скопом к стене, ставьте лестницы и взбирайтесь. Головы прикрывайте щитами. А лучники должны бить по врагу, что на стенах стоит… Вот сейчас мы попробуем сделать это. Начинай!

Все поняли, что требуется от них, и с криками кинулись к стене города. Марсак направлял их зычными криками.

Стражи, стоявшие на стенах, смотрели на учение как на потеху и брались за животы от смеха. Особенно им было весело, когда молодые воины стали обрываться и падать прямо в ров, на дне которого зеленела грязная, зацветшая вода.

– Чего зубы-то скалите? – огрызнулся на них Марсак. – Приглядывайтесь и вы, приучайтесь отражать штурм врага!.. Всякое бывает, может быть, придется еще защищать царский город!

Старик сам не знал, насколько справедливы были его слова.

Было время, когда скифы не имели своих городов, не имели и храмов. Теперь в Неаполе есть каменный храм-капище, посвященный скифским богам Папаю и Табити. Голые истуканы, изображающие божественную пару, стояли в глубине полутемного сводчатого святилища. У их ног были изваяны земные звери, а над головами распластались орлы. Здесь же стояло подобие стола-алтаря, на который возлагались бескровные жертвы прихожан.

Против священных статуй стояла целая группа жрецов во главе с Тойлаком. Они только что принесли сюда связанного белого барашка, который лежал на каменных плитах и поворачивал голову, когда кто-либо проходил мимо него. Тойлак обратился к богам с молитвой. Он сложил на груди жилистые руки и говорил вполголоса:

– С этого года, с этого месяца, с этого дня, с этого часа на двадцать дней, двадцать ночей пусть будет установлен срок свершения жертвенного гадания!.. В течение этого срока Палак, царь Скифии, собирается замыслить, собирается повелеть своим князьям, собирается послать свои войска на город Херсонес!.. Будь то подданные царя Палака «царские сколоты», будь то младшие братья агары, будь то союзники роксоланы, будь то тавры, если они вздумают штурмовать Херсонес, войдут ли они в этот город, овладеют ли им, разграбят ли его, полонят ли полон?.. Покорится ли Херсонес Палаку, причислит ли царь этот город к своим владениям, наложит ли на него ярмо свое, обяжет ли его вечной данью и послушанием?.. Взятие города Херсонеса царем Палаком с этого дня до окончания моего срока устами твоей великой божественности установлено ли?.. Я вопрошаю тебя, Папай, великий владыка! Сбудется ли мое гадание, увидит ли видящий, услышит ли слышащий?..

Прости, если исполнение моего гадания определено тобою позже моего срока; прости, если сердце кого из стоящих здесь замыслило худое и он стал врагом твоим; прости, если кто из них совершил убийство или ограбление и не очистился; прости, если ягненок, приносимый в жертву тебе, имеет недостаток, мною не замеченный; прости, если прикасающийся к жертвенному животному надел обрядовую одежду немытой; прости, если он съел и выпил нечистое; прости, если я в словах своих допустил ошибки, тебя оскорбляющие! Я вопрошаю тебя, о Папай, божественный и великий!..

После произнесения молений, барашка вынесли во двор и заклали на алтаре. Старые серьезные жрецы долго рассматривали внутренности жертвенного агнца и солидно переговаривались, советуясь. Они искали начертаний будущего на кишках и печени животного. После совещания стали жечь жертвенное мясо и наблюдать, куда идет дым – прямо вверх густой струей или стелется по земле и рассеивается. Жгли на огне лопатки барашка и по их трещинам продолжали свои гадания. Заспорили, закричали, разойдясь во мнениях, и перешли к другим способам проникновения в тайны грядущего. Раскладывали ивовые прутья на земле и стояли подолгу в раздумье, подперев бороды кулаками. Брали по пучку лыковых тесемок и с пришептываниями заплетали и расплетали их. Выпускали голубей и внимательно следили за их полетом. Потом все разом покинули храмовой двор и вышли за город на открытое место. Падали ниц на перекрестках дорог и, приложив ухо к земле, слушали голоса подземных богов.