Враз заревели трубы. Вся масса скифских войск хлынула к стенам. В воздухе замелькали стрелы и камни. Со стен повалил черный дым. Осажденные подтаскивали к бойницам котлы с бурлящей смолой.

Бумм!..

Первый удар тарана по медной обшивке ворот болью и страхом отозвался в сердцах херсонесцев. За первым ударом последовал второй, третий, четвертый, подобно мерному стуку исполинского маятника, отсчитывавшего минуты жизни осажденных.

Палак с покрасневшим лицом верхом на коне подскакал почти к самым воротам.

– Бей крепче! – вне себя закричал он, взмахивая обнаженным мечом. – Ломай ворота!.. Ночевать будем в Херсонесе!..

Сверху стали лить горячую смолу. Черные кляксы падали на крышу винеи, прикрывавшей таран, не причиняя никому вреда. Скифы хохотали под укрытием, где стояли в два ряда, и с дружным криком раскачивали на цепях тяжелое бревно, окованное на конце железом.

Медная обшивка ворот лопнула, дубовые створки затрещали.

– Бей сильнее!! – неистовствовал Палак. Его глаза налились кровью, готовые выскочить из орбит.

Сверху посыпались амфоры с земляным маслом. Они разбивались о деревянную крышу винеи, смачивая ее горючей жидкостью. Вслед за амфорами полетели горящие факелы.

Через полчаса Палак неистово ругался и потрясал кулаками. Таран пылал, как костер. Люди бежали прочь от ворот под градом стрел, срывая с себя пылающую одежду. Многие получили ожоги, прикладывали сырую землю к опаленным лицам, крутили дымящиеся бороды.

Со всех башен и из бойниц греки усиленно метали камни, стрелы, куски дерева, утыканные гвоздями.

Вначале мерный стук тарана очень бодрил скифов. Когда он прекратился, боевой дух осаждающих стал падать, чему немало способствовал вид десятков убитых и изуродованных примитивными метательными снарядами, бросаемыми со стен.

Палак задыхался от ярости и досады.

Штурм явно не удался. Все нужно было начинать сначала.

– Ну, как? – кричал со стены Бабон, размахивая рукавицей. – Получили свое?.. Езжайте домой да штурмуйте своих баб! Варвары вонючие!..

На этот раз смеялись греки. Их настроение сразу поднялось.

– Наше счастье, что скифы никогда не умели делать двух важных вещей! – глубокомысленно заметил Бион.

– Каких же, мой друг? – спросил Скимн, вкладывая стрелу в колчан.

– Строить корабли и штурмовать крепости! Если бы они умели делать это – Херсонес давно был бы ими разрушен!.. Но – слава Зевсу! Боги еще не хотят гибели Священного города!

– Но радоваться рано. Варвары упрямы, они еще и еще раз будут пытаться взойти на стены или сломать ворота. А не смогут – будут ждать, пока мы не съедим всего хлеба и не начнем дохнуть с голоду.

Скимн нахмурился. Бион замахал руками.

– О, что ты говоришь, друг мой!.. Боги не допустят такого ужаса!.. Я думаю, что Диофант прибудет к нам до конца навигации.

– Что-то сомневаюсь. Посмотрим. Конец навигации ближе, чем ты думаешь!

Архитектор показал вверх. Оба с тревогой вгляделись в серое, зябкое небо. Дул холодный, сырой ветер, гнал с севера лохматые грязно-бурые тучи. Теперь, когда стихли звуки штурма, слышался не менее грозный голос моря.

– Вот-вот начнутся бури и нагонят снегу и холоду! Осень уже в разгаре.

На другой день скифские воеводы опять готовили штурм, а на заре третьего дня двинулись к стенам.

Страшный шум и боевые клики нападающих наводили ужас на горожан. Во всех храмах города шли моления и горели жертвенные огни. Все, кто мог носить оружие, стояли на стенах. Рабы и женщины разжигали жаркие костры под котлами со смолою и водой.

Надсадно хряскали рычаги настенных катапульт, глыбы известняка с бархатным шорохом рассекали воздух. Они глухо шлепались в густую осеннюю грязь, утрамбованную ногами варваров. Иногда выстрелы были удачны, камни попадали в толпы скифов. Тогда со стен слышались радостные восклицания, на которые скифы отвечали воплями ярости и бранью. Диспозиция наступающих была та же. Опять поползло к воротам чудовище с железной головой. Теперь крыша винеи имела защиту от огня в виде сырых воловьих и лошадиных шкур.

Пифодор сам руководил работой команды, поставленной обслуживать таран. Грек поглядывал на ворота и подбадривал своих молодцов. Неожиданно увидел между зубцами стены знакомое лицо.

– Орик! – вскричал грек и расхохотался.

– Кто там меня кличет? – грубо отозвался стратег, высовываясь вперед.

– Это я! – ответил весело родосец, махая рукой. – Эй, посол! Почему плохо встречаешь старых друзей?

– А, это ты, бродяга, скифский прихлебатель! Напрасно говоришь, мы встречаем тебя и твоих вонючих хозяев как надо!.. Получи угощение!

Несколько стрел полетело вниз по сигналу Орика. Но грек успел спрятаться под крышей тарана. Взвизгнула ответная стрела. Орик исчез, но гоплит, стоявший за его спиной, не успел посторониться. Пораженный стрелой, он упал вперед, но вниз не свалился, остался лежать между зубцами стены, свесив руки, как бы протягивая их скифам.

Опять грянул в ворота таран.

Бумм!.. Бумм!.. Бумм!..

Старый Марсак с сотней плохо одетых и слабо вооруженных «ястребов» уже был под стеной.

– Не бойсь!.. Не бойсь!.. Подставляй лестницы, как я учил вас! От стрел загораживайся щитами!..

Старик кипел воинственным пылом и умел зажечь молодежь. Однако стены стояли такие высокие, такие прямые и гордые, что чувство невольной робости охватило многих.

Лестница уперлась в стену верхним концом, основание ее глубоко врезалось в сырую землю. Но тут, к еще большему смущению нападающих, она оказалась короткой.

– Ну? – неистово орал Марсак. – Кто хочет сегодня вечером пить из двух чаш?.. Кто первый? А то я сам полезу!

– Да она короткая, лестница-то, дядя Марсак!.. Даже если мы и заберемся по ней до конца, то как дальше?.. Греки нам руки не протянут!

– Что?.. Ага!.. Да, коротковата, проклятая! – Старик на мгновение стушевался, но тут же выпрямился и еще громче закричал: – Чего вы задумались?.. Эх вы, воины! Да лестницы никогда доверху не делаются! А арканы зачем у вас?.. Закидывай на зубья и лезь!

– Это не дома, на сарай лезть!.. – проворчал кто-то.

Но большинство молодых скифов жаждало подвига, и они дружно стали карабкаться вверх. Остальные прикрывали их стрельбой из луков. Били метко. Стоило показаться греческой шапке между каменными зубцами, как стрела уже несла смерть.

Марсак одобрительно покрикивал, махая рукавицей:

– Так, так! Хорошо! Жгите их стрелами, не давайте одуматься!

Сотни лестниц уперлись в стены города-крепости. Сверху бросили бревно. Оно гулко оттолкнулось от выступа стены и, сделав скачок, со страшной силой ударило по лестнице, облепленной людьми. Лестница переломилась пополам, ее обломки вместе с людьми рухнули вниз. Послышались глухие звуки падающих на землю человеческих тел, дикие крики боли и ужаса.

Толпа штурмующих отхлынула. Многие попадали в ров.

– Не смотри, не смотри по сторонам! – вопил Марсак до хрипоты своим «ястребам». – Знай свое дело!.. Бросай арканы!

Петли арканов взметнулись вверх змеями.

– Зацепили, зацепили!.. Бросай еще!

Молодые скифы повисли на волосяных и кожаных веревках. Ветер раскачивал их и бил о холодную стену.

– Не теряй времени!.. Лезь проворнее – и сразу в кинжалы!

Перспектива схватиться с врагами грудь с грудью оживила молодой задор. Скифы быстро перехватывали руками веревки, упираясь в каменную стену мягкими сапогами. Наверху засуетились. Но стрелы стоящих внизу били по бойницам без промаха, отгоняя защитников.

Палак с конной свитой скакал на жеребце вдоль рва и громким голосом ободрял воинов. Он заметил уловку Марсака с арканами.

– Вот настоящие воины! – загремел он. – Вот с кого надо брать пример! Глядите! Истинному воину никогда не бывает коротка штурмовая лестница. Поддержать их!

На подмогу сотне Марсака явились воины из других отрядов. Старый скиф распоряжался как воевода. Но оценка Палака не прошла мимо ушей херсонесцев. По стенам с криками уже бежали на помощь.