Надо сказать, что с махновцев довольно быстро слетала анархическая мишура. Анархисты «по жизни» всегда были склонны к некоторой театральности. Вот и они первоначально носили длинные волосы, наряжались в различные причудливые костюмы, и так далее. К примеру, один из самых знаменитых махновских командиров, Федор Щусь, щеголял в парадном гусарском мундире. Да и самого батьку на некоторых фотографиях мы видим в какой-то длиннополой одежде, напоминающей дворянский костюм XVI века (возможно, из гримерки какого-нибудь театра позаимствовал). Но война в XX веке не терпит никакой показухи, особенно такаявойна. Длинные волосы — это гнездо для вшей. Вычурные одежды не слишком удобны в носке, зато по их обладателям очень хорошо целиться. Так что со временем бойцы приобретали все более обычный для того времени военный вид — френчи, портупеи и так далее. Да и со свободой личности было все хуже. Батька закручивал гайки.
Тем временем Махно начал свой знаменитый рейд, о котором уже упоминалось в главе, посвященной Деникину За десять дней его отряды прошли 600 километров, громя белые тылы. Противопоставить им было просто некого. Гарнизоны в городах стояли смешные — так, в Кривом Роге имелось 50 человек, в Херсоне — не больше 150 офицеров. И, кроме того, им ничего о махновской лавине не сообщили!Многие полагали, что махновцы — это прячущиеся по лесам остатки разбитых красных отрядов или какие-то местные бунтующие крестьяне. В конце концов Махно стал угрожать Таганрогу, чем вызвал в ставке белых форменную панику и вынудил снимать части с фронта.
26 октября Махно взял Екатеринослав.
«И, в буквальном смысле слова разметав в разные стороны войска начальника обороны Екатеринослава, овладел этим городом с налета… После этого екатеринославского боя начальник его района был смещен ставкой, а части остались пассивно стоять против Екатеринослава. Махно не беспокоил стоящих за Днепром, а занялся овладением районом».
(Я. А. Слащев)
Далее Махно начал осваивать окрестные территории. Правда, на «своем», левом берегу повстанцев ждала неудача.
«Положение становилось грозным и требовало мер исключительных. Для подавления восстания пришлось, невзирая на серьезное положение фронта, снимать с него части и использовать все резервы. В районе Волновахи сосредоточены были Терская и Чеченская дивизии и бригада донцов. Общее командование этими силами было поручено генералу Ревишину, который 13 (26) октября перешел в наступление на всем фронте. Наши войска в течение месяца наносили удар за ударом махновским бандам, которые несли огромные потери и вновь пополнялись, распылялись и воскресали, но все же катились неизбежно к Днепру. Здесь у никопольской и кичкасской переправ, куда стекались волны повстанцев в надежде прорваться на правый берег, они тысячами встречали смерть…»
(А. И. Деникин)
Но на правый берег белые не сунулись.
Ловушка
В итоге Махно получил под контроль территорию в излучине Днепра, примерно по линии Екатеринослав — Александровск (Запорожье) — Кривой Рог — Никополь, и стал на ней осваиваться. Не остановился на отдых, а именно начал осваиваться, всерьез и надолго. Территория получила название «Южноукраинская трудовая федерация».
Зачем ему это было нужно? А вот поди пойми. Видимо, батьке все же очень хотелось реализовать свою мечту о «вольных Советах». Заметим, кстати: сам факт его остановки свидетельствует о том, что Махно не сомневался — красные разобьют Деникина. Речь идет именно о вере. Ведь конец октября 1919 года — это как раз время самых свирепых боев под Орлом-Кромами, и еще никто не знал, чья возьмет. Да и что вообще мог знать Махно о положении на фронте? Белые газеты, разумеется врали, как всегда на войне. Но в случае победы белых затея с «анархистской территорией» не имела смысла. Так что, скорее всего, был расчет: поставить подошедших красных перед фактом.
В листовке махновского Реввоенсовета говорилось:
«Ваш город занят революционной повстанческой армией махновцев. Эта армия не служит никакой политической партии, никакой власти, никакой диктатуре. Напротив, она стремится освободить район от всякой политической власти, от всякой диктатуры. Ее задача — охранять свободу действий, свободную жизнь трудящихся от всякого неравенства и эксплуатации».
Красивые слова, конечно, говорили все. Но вот грабежи были запрещены батькой под угрозой расстрела. Точнее, грабеж проводился в лучших традициях большевиков — централизованно. Для начала махновцы изъяли деньги из банков, затем — ценности из ломбардов, что было куда серьезнее. Деньги, как уже неоднократно говорилось, являлись тогда сомнительной ценностью, а вот золотые побрякушки… В ломбардах их скопилось очень много — жители попрятали их там от «белых освободителей». Заодно махновцы наложили на местную буржуазию контрибуцию в 50 миллионов рублей.
Как бы то ни было, но определенный порядок поддерживался. Хотя… тут стоит рассказать о махновском понятии правосудия. Как мы помним, у большевиков оно было весьма своеобразным — особенно если учесть трибуналы. Но махновцы пошли дальше. Анархисты отрицали любуюсудебную систему. В декларации Реввоенсовета повстанческой армии сказано: «Истинное правосудие должно быть не организованным, но живым, свободным, творческим актом общежития». Что-то знакомое? Правильно. Это называется суд Линча. Екатеринославская «федерация» прожила недолго — а то интересно, как бы это работало на практике.
Что касается собственно армии, то там было все суровее. Пить запрещалось вообще.Под угрозой расстрела. Такого не было ни у белых, ни у красных.
…А Махно носился с идеей «Съезда вольных Советов». Правда, тут возникли сложности. Рабочие ее в упор не понимали — особенно железнодорожники. Им было не очень ясно, как можно организовать производство методом «свободной федерации». Но Махно слабо разбирался в том, что представляет из себя промышленность — как, впрочем, и большинство более образованных анархистов.
Кстати, во время подготовки съезда была запрещена любаяпредвыборная агитация. Предполагалось, что люди сами знают, кого послать. Но дело даже не в этом. Как видим, принципы анархизма реализуются совершенно стандартным государственным образом — регламентацией.
На съезде же случился полный цирк. Присутствовавшие там в некотором количестве эсеры и меньшевики по своему обыкновению начали бузить — дескать, а откуда тут председатель-анархист? В ответ Махно выскочил на трибуну — в портупее, обвешанный оружием, и в непарламентских выражениях предложил им идти куда подальше. Те и пошли.
Я на месте батьки поступил бы точно так же. Но! Вот вам и все «свободные Советы»…
Это снова к вопросу о «драконе». Махно просто следовал логике событий. Ведь выбор был: или что-то делать, или придерживаться принципов. Кстати, съезд принял решение о «добровольной мобилизации». Чем она отличается от обычной — поди пойми. До реквизиций продуктов дело не дошло, но продержись «федерация» чуть подольше — непременно дошло бы.
Тут уж стоит упомянуть и о махновской контрразведке. Вопреки общепринятому мнению, ей руководил не Лева Задов, а другой товарищ — Лев Голик. Но главное — она действовала абсолютно такими же методами, что и ЧК, и соответствующие белые структуры. А как иначе? На войне как на войне.
Примерно то же самое наблюдалось во всех крестьянских восстаниях, которые смогли продержаться сколько-нибудь долго. В конце концов создавалась система, напоминающая противника.
Но в случае с Махно это были только цветочки…
Тем временем выяснилось, что, «перейдя на оседлый образ жизни», махновская армия загнала себя в ловушку. Как оказалось, она могла существовать только в движении. В прифронтовой полосе бойцы довольно быстро уничтожили все съестное — а что такое организация снабжения, Махно просто-напросто не знал. К тому же начался тиф. С медицинской помощью в повстанческой армии было вообще никак.
