Здесь случился интересный эпизод. Во Владивостоке, на Русском острове, находилась школа прапорщиков. От них зависело очень много. Лазо явился к ним и толкнул речь.
«За кого вы, русские люди, молодежь русская? За кого вы?! Вот я к вам пришел один, невооруженный, вы можете взять меня заложником… убить можете… Этот чудесный русский город — последний на вашей дороге! Вам некуда отступать: дальше чужая страна… чужая земля… и солнце чужое… Нет, мы русскую душу не продавали по заграничным кабакам, мы ее не меняли на золото заморское и пушки… Мы не наемными, мы собственными руками защищаем нашу землю, мы грудью нашей, мы нашей жизнью будем бороться за родину против иноземного нашествия! Вот за эту русскую землю, на которой я сейчас стою, мы умрем, но не отдадим ее никому!»
Выслушав речь, юнкера решили постоять в стороне.
В итоге к власти пришло Приморское земское правительство во главе с большевиком Антоновым. Но это не значит, что большевики полностью взяли власть. Там продолжала сохраняться демократия.
А японцы? Они никуда не делись. Они придерживались нейтралитета.
Что касается остальных территорий, на них вообще творилось черт знает что. Там рулили партизанские командиры. Большинство были красными, но кое-кто и не очень… Некоторые из них принесли красным куда больше вреда, чем пользы. И ладно бы, если бы это были просто бандиты…
Этот странный товарищ Тряпицын
К примеру, такой персонаж, как анархист Яков Тряпицын. Его случай — уникальный в Гражданской войне. Это был единственный раз, когда командир части, любого цвета и политической ориентации, сознательносжег большой город. Правда, население он перед этим вывел, но все равно оторопь берет.
Я. А. Тряпицын — фигура очень колоритная. В шестнадцать лет с питерского завода он каким-то образом сумел уйти добровольцем на Первую мировую войну (хотя призывали с 21 года). На войне получил Георгиевский крест и дослужился до прапорщика. Принимал участие в «штурме» Зимнего. Участвовал в боях против Комуча.
В конце концов Тряпицына в ноябре 1919 года занесло на Дальний Восток, где он занялся партизанской войной. Для начала он поругался с местным руководством и ушел в самостоятельное плавание. Тут надо пояснить: после взятия Благовещенска амурские партизанские отряды подчинялись так называемому «таежному обкому». Конечно, не все и не всегда подчинялись — но тем не менее…
Нельзя сказать, чтобы Тряпицын полностью порвал отношения с руководством. Просто он стал действовать самостоятельно. У партизан на это смотрели сквозь пальцы. Ну, действует и действует. И то хорошо.
10 ноября 1919 года с отрядом из 19 бойцов Тряпицын двинулся вниз по Амуру. По ходу движения его отряд возрос до 3000 человек. Главной задачей было взятие Николаевска-на-Амуре. По пути он разгонял немногочисленных белогвардейцев и устанавливал Советскую власть. Особой жестокости за ним не замечалось.
Боестолкновений у отряда было тоже немного. Тот есть случилось несколько крупных стычек — но никак нельзя сказать, что Тряпицын шел «с боями». Белые попросту не имели достаточно сил в собственном тылу. К тому же белые войска были ненадежны — хотя бы потому, что они не очень понимали не только за что, но и за коговоюют. При столкновении с партизанами, особенно когда последние имели явное численное преимущество, белогвардейцы предпочитали переходить на их сторону.
Тряпицын называл себя анархистом, хотя и не особо разбирался в идеологических тонкостях. Скорее всего, он думал так: анархисты — это самые революционные революционеры. Реально же он был, что называется, «леваком» — то есть человеком таких крайних революционных взглядов, что дальше некуда. Из тех, что живут по принципу: «компромисс — не для нас!». К примеру, он резко отрицательно относился к созданию ДВР. Услышав об образовании этой республики, Тряпицын отбил такую телеграмму [134]:
«Иркутск-Янсону. Копия Москва-Ленину. Вы своим буфером предали всю Красную Армию Дальнего Востока».
Кстати, то, что образование ДВР не вызвало бурных дискуссий в большевистской среде, объясняется всего лишь тем, что и в европейской России было достаточно проблем, а Дальний Восток — это уж очень далеко… Потому что таких, как Тряпицын, и в РКП(б) имелось более чем достаточно.
Зато дисциплина в отряде была совсем не анархистская. Вот один из приказов:
«По имеющимся в штабе сведениям за последнее время в воинских частях между партизанами стала прогрессировать азартная карточная игра на деньги с довольно крупными ставками.
Картежники, являющиеся порочным элементом, не могут иметь место среди истинных партизан в Красной Армии, которая борется за лучшие идеалы всего трудового народа. Сбросив иго Романовых, иго палачей Колчака и уничтожив белогвардейскую опричнину, мы должны помнить, что для создания нового строя и проведения в жизнь всех постановлений рабоче-крестьянского советского правительства требуется сознательная и дружная работа всех лучших сынов России, но не картежников, пьяниц и прочих человеческих отбросов, забравшихся в ряды Красной Армии для ее дезорганизации».
Хотя, вообще-то, игра в карты — не обязательно на деньги, чаще на «носки» [135], щелбаны или тому подобное — была зауряднейшей формой солдатского досуга во всех армиях. А вот товарищ Тряпицын взялся с этой модой бороться. Максималист, что тут сказать.
…20 января Тряпицын подошел к цели своего марша — Николаевску-на-Амуре, и окружил город. Точнее — блокировал, потому что Николаевск, как следует из названия, находится на берегу великой реки. Может возникнуть вопрос: а чёрта ли партизанам было в этом Николаевске? Но если взглянуть на карту — все станет ясно. Город находится в устье Амура — то есть имеет очень большое стратегическое значение. Конечно, партизаны вряд ли смогли бы «запереть» реку, которая возле города имеет ширину около двух километров, но и лишить белых такой базы — тоже неплохо… Хотя зимой Амур был подо льдом. Но, видимо, решили работать на перспективу.
Однако вернемся к ходу событий. В городе находилось 350 человек из состава 14-й пехотной дивизии японской императорской армии под командованием майора Исикавы, а также около 450 человек японского гражданского населения (хотя, скорее всего, это были в основном представители оккупационной администрации и коммерсанты). Белых было еще меньше. Начальнику гарнизона Медведеву удалось сколотить отряд лишь в 250 человек.
Однако партизаны отнюдь не рвались штурмовать город. Они овладели крепостью Чныррах, прикрывающей Николаевск с моря, и сели в осаду. Наконец японцы объявили о своем нейтралитете, и 29 февраля партизаны вошли в город. Заметим, что за все это время на помощь осажденным не пришел никто.
Некоторое время все шло более-менее тихо. То есть как тихо? Тряпицын и его ребята занимались тем, что отлавливали и ставили к стенке скрывавшихся белых. Но 12 марта японцы внезапно атаковали штаб партизан. Мотивы этого не очень понятны. Вряд ли они решили вступиться за белых. Как показывает весь опыт Гражданской войны, всеоккупанты придерживались принципа: «своя рубашка ближе к телу».
Возможно, сынам Ямато показалось унизительным находиться в «подвешенном» состоянии. А может, у майора Исикавы были какие-то личные интересы… Объяснить потом было просто некому.
Бои в городе шли три дня. В итоге японцы были разбиты, в плен взято около 100 человек. И опять все пошло более-менее тихо. До конца мая, когда стало известно, что из Хабаровска в сторону Николаевска движутся белые. Уполномоченный Совнаркома по Сибири и Дальнему Востоку Янсон отдал Тряпицыну приказ: «Постарайтесь удержать Николаевск в своих руках».
Впоследствии Тряпицын говорил, что удержать город было невозможно. Но…
