Тут впору задать вопрос: а что было нужно ему, что было нужно другим повстанцам?
Чаще всего люди это и сами не очень понимали. Тут было больше эмоций. Достали белые! Бей белых! Достали красные! Бей красных! К примеру, братва Григорьева руководствовалась именно этими побуждениями, а их атаман был одним из бесчисленных «Наполеонов на час». Конечно, звучал лозунг «Советы без коммунистов». Но это был митинговый лозунг.
С Антоновским восстанием дело обстояло сложнее. За ним явно стояли эсеры, да и сам Александр Антонов принадлежал к этой партии. Цель эсеров нам известна — поднять всеобщее восстание, спихнуть большевиков и самим встать у руля.
А Махно? С ним интересно. Он временами пытался дружить с большевиками, договаривался с петлюровцами… А вот в отношении белых не допускал никаких компромиссов. Тут дело не только в том, что белогвардейцы были «барами». Все сложнее. Махно хотел получить свой район, с теми самыми анархистскими «вольными Советами». Дескать, вы там в Москве или в Киеве делайте, что хотите, а мы тут будем жить как нам нравится. Согласитесь, это ведь чем-то похоже на взгляды вождя кубанских зеленых Пилюка?
Наивно? Конечно. Но ничуть не более наивно, нежели убежденность белых, что стоит им взять Москву — и Гражданская война закончится. А ведь у Деникина кругозор был куда пошире. И еще стоит вспомнить, что до прихода немцев Махно уже имел опыт «вольных Советов». То, что такое возможно только во время полного паралича центральной власти, он не задумывался.
Так что непримиримое отношение к белым вполне понятно. Уж с ними-то ничего подобного не выйдет точно. Впоследствии, под влиянием В. М. Волина, занявшего у него пост председателя Реввоенсовета, Махно стал говорить о всемирной анархической революции. Но Волин-то как раз был типичным интеллигентом-теоретиком, а куда же интеллигенту — да без глобальных идей?!
Забегая вперед: Махно даже пытался реализовать идею «вольных Советов». Но именно это стремление к «своей земле» завело его в ловушку…
Веселые времена
Между тем война добралась до мест, где базировался Махно, и белые начали потихоньку теснить его отряды. Надо сказать, что первоначально всерьез они махновцев не воспринимали. Гораздо более серьезную опасность белогвардейцы видели в петлюровцах. Впрочем, махновцам было и в самом деле невесело. Главной проблемой являлось оружие и, что самое главное — боеприпасы. За красными были военные склады Российской империи, за белыми — помощь союзников, за петлюровцами — те же самые союзники. За Махно не было никого. Тем не менее несерьезное отношение белого командования позволило махновцам нанести им ряд поражений и даже захватить бронепоезд «Непобедимый».
Но недолго музыка играла. За дело взялся генерал Слащев. С 10 по 12 сентября он нанес по махновцам ряд мощных ударов и изрядно их потрепал. В итоге они оказались прижатыми к Умани, где стояли петлюровские войска. Пришлось вступать с ними в переговоры. Махно интересовали не столько совместные военные действия, сколько возможность получить у «незалежников» боеприпасы и оставить у них раненых.
Договоренность была достигнута.
«Махновцы заняли общий с армией Петлюры фронт в 44 километра у Умани. 20 сентября Петлюра подписал политический договор с махновскими представителями. По этому договору махновцам запрещалось проведение анархистской пропаганды в частях петлюровской армии и на землях, ею контролируемых. Махно была обещана автономия "махновского района" после общей победы над врагами. В оперативном отношении Махно обязывался согласовывать свои стратегические планы со штабом Петлюры. На 26 сентября была назначена встреча Махно и Петлюры в Умани, которая так и не состоялась из-за захвата Умани «белыми» и постоянных боев на махновском фронте».
(В. Савченко)
Впрочем, Махно не поступился принципами. Его культпросветотдел опубликовал листовку «Кто такой Петлюра?» Под изложенными там идеями мог бы подписаться любой большевик.
Как видим, махновские формирования отнюдь не напоминали «банды». У него имелся штаб, Реввоенсовет, культпросветотдел — все «как у взрослых». Конечно, организация его армии была весьма рыхлой — но и у остальных, включая белых, дело обстояло немногим лучше. По крайней мере, с «незалежниками» он находился примерно на одном уровне.
…Из союза с петлюровцами особого толка не вышло. Подробно о самостийниках будет рассказано в своем месте, а тут стоит только отметить, что они в тот момент сражались с красными и отнюдь не рвались воевать еще и с белыми. Поэтому при приближении Слащева ребята Петлюры тут же оставили Умань — и махновцы оказались в окружении. Казалось бы, их песенка спета. Но Гражданская война была обильна на разные неожиданности. Время от времени удивляли все. Теперь настала пора Нестору Махно показать класс — и он показал.
Бой разразился 26 сентября и длился два дня. Путем хитрых маневров батька сумел обмануть и запутать даже такого военачальника, как Слащев. (Впрочем, у того было плохо с конницей — то есть маневрировать труднее.) А потом махновцы сделали то, чего от них никто не ожидал — ударили прямо в лоб. Схватка была отчаянная — повстанцам противостоял элитный 1-й Симферопольский офицерский полк. В нем насчитывалось всего 250 человек, но это были бойцы высшего класса, каждый стоил пятерых. В итоге «черные» прорвались, а полк был уничтожен практически полностью.
Вот как описывает финал боя полковник Альмендигер, один из немногих выживших офицеров:
«Из наших шести рот оставалось не более сотни людей. Мы увидели колонны, идущие нам навстречу, мы думали, что это наши: внезапно они развернулись в цепь и стали забрасывать нас гранатами… Последние 60 человек под командованием капитана Гаттенбергера, командира 2-го батальона, развернулись в цепь и попытались достигнуть ближайшего леса. Но им это не удалось. Они еще раз отбили налет кавалерии, расстреляв последние патроны, но были скошены из вражеского пулемета. Те, кто еще остался в живых, были зарублены. Капитан застрелился. Пленных не было».
Затем махновцы погрузили свою пехоту на тачанки и повозки и спешным порядком двинулись на восток.
Для белых это оказалось тяжелым ударом, но не все было потеряно. Как отмечал Слащев — при правильно организованном преследовании махновцев можно было дожать.
Но белогвардейское командование решило иначе. Слащева отправили разбираться с Петлюрой, хотя самостийники ему были, что называется, на один зуб. А на Махно бросили других, которых его хлопцы раскатали без особого напряжения.
Кстати, в отличие от других, снобски настроенных белых генералов, Слащев умел делать выводы.
«Ему (Махно) надо было отдать справедливость… в умении быстро формировать и держать в руках свои части, вводя даже довольно суровую дисциплину. Поэтому столкновения с ним носили всегда серьезный характер, а его подвижность, энергия и умение вести операции давали ему целый ряд побед над встречавшимися армиями.
…
Махно вовсе не боится окружения, а даже сам на него напрашивается, действуя в таких случаях своими свободными от окружения отрядами конницы на тыл противника… К моменту же тактического окружения, если ему до этого еще не удалось нанести поражение противнику, он выбирал один из подходящих отрядов окружавшего его врага и, напав на него всеми силами, прокладывал себе дорогу…»
Заметим, что Антонов на Тамбовщине действовал примерно так же — с поправкой на лесной характер местности.
…А вот другим белым генералам было очень обидно. В белогвардейских штабах появилась даже легенда, что якобы в штабе махновцев заправляет некий Клейст, полковник германского генерального штаба.
Да что там! Стоит почитать «Очерки русской смуты» Деникина — там о махновцах говорится сквозь зубы. Оно конечно. Что побили красные — так, во-первых, «их было много больше», а во-вторых, у большевиков в штабах сидели царские офицеры. Не так обидно. А вот в махновском руководстве бывших офицеров не было. Вообще. Хотя, к примеру, у Антонова они имелись.
