Но сражение началось не в Ростове, а 8 января 1920 года под Новочеркасском. Бой, не отличавшийся особым напряжением, длился аж целый день — в итоге Донская армия стала отходить, бросив город на произвол судьбы. Конечно, потом белые генералы, а вслед за ними эмигрантские историки, рассказывали, что у красных было подавляющее численное превосходство. Но так всегда говорят. На самом-то деле численность бойцов с той и с другой стороны являлась примерно равной. Именно поэтому командование ВСЮР было уверено, что Новочеркасск не только удастся удержать, но и перейти в контрнаступление. Но… Как уже было сказано, белые сражаться не хотели — и отошли.
9 января дошла очередь до Ростова. Его взяли вообще без какого-либо боя. Хватило слухов, что в городе началось восстание большевиков — и все, кто не успел убежать раньше, поспешили на выход. Хотя никакого восстания, конечно, не было. То есть кое-кто постреливал из окон по отступающим частям — так это общее явление для Гражданской войны.
Буденный, правда, описывал взятие Ростова по-иному. Согласно командарму, его бойцы вошли в город, в котором их вообще не ждали и не подозревали об их приближении.
«Вечером 8 января 4-я кавалерийская дивизия заняла Нахичевань, а 6-я кавалерийская дивизия ворвалась в Ростов. Считая оборону на подступах к Ростову непробиваемым щитом, белогвардейское командование не подготовило оборонительных рубежей непосредственно на окраинах и в центре города. Поэтому 6-я кавалерийская дивизия ворвалась в Ростов совершенно беспрепятственно. Появление на улицах Ростова красной конницы было полной неожиданностью для белых, спокойно справлявших в эту ночь праздник рождества: ведь деникинское командование только что объявило, что красные отброшены от Ростова на сто километров.
Вот несколько картинок жизни в Ростове в ночь с 8 на 9 января. В трамвае едет группа белых офицеров. Они навеселе, рассказывают анекдоты. Вдруг на подножку вагонов вскакивают наши бойцы и выбрасывают офицеров из трамвая…
— В чем дело?! Какая наглость! — возмущаются офицеры. Один из них пытается ударить перчаткой по лицу нашего бойца, но другие уже догадываются, что они имеют дело с красными, и поднимают руки вверх…
В зале богатого особняка дамы и офицеры, чопорно раскланиваясь, танцуют мазурку, не подозревая, что рядом в столовой за накрытым столом уже располагаются конармейцы.
В другом особняке конармейцы застают офицеров за праздничной трапезой. Офицеры отбиваются кто чем может: кто оружием, кто бутылками и тарелками.
В гостинице «Палас-Отель» несколько генералов, пытаясь улизнуть от наших бойцов, забиваются в кабину лифта.
«Сюда нельзя, здесь господа офицеры живут», — так отвечали хозяева домов квартирьерам 6-й кавалерийской дивизии. В одном доме хозяйка не пускала командира 34-го полка этой дивизии, заявляя, что ее дом занят господином генералом. И действительно, командир 34-го полка застал в этом доме деникинского генерала, удобно расположившегося на диване в обществе своих молодых офицеров.
Командир 2-й бригады 6-й дивизии доносил, что захватил белогвардейский бронепоезд, находившийся в «совершенно мирном расположении духа». Командир 1-й бригады этой же дивизии Книга докладывал, что бойцы его бригады «тихо сняли охрану с железнодорожного моста».
В версию Семена Михайловича поверить сложно. Описанные им картины могли происходить, если конница совершала бы глубокий рейд по тылам противника. Но здесь был не тот вариант — красные попросту гнали белых впереди себя. В этом случае, чтобы не знать о приближении большевиков, надо было быть слепым и глухим.
Хотя… Кто его знает! В Гражданскую и не такое случалось. По крайней мере, «свободная пресса» за день до штурма сообщала о грандиозных победах белых к северу от Ростова. Да и не только газеты несли чушь. Мало кто представлял реальную обстановку. К примеру, скоропостижное падение Новочеркасска было для всех полной неожиданностью (для красных — в том числе). В Ростове многие не верили этому до тех пор, пока не увидели на улицах красных.
Так или иначе, буденновцы вошли в город фактически без боя. Путь на Кубань им был открыт. Осталось только перейти Дон и развивать успех. Но Конармию остановило совершенно неожиданное обстоятельство — в городе оказалось огромное количество спиртного.
Я уже упоминал о некоторых особенностях Первой Конной. Вот тут они проявились по полной программе. Бойцы начали гулять. Остановить их не мог никто, включая самого Буденного (впрочем, он зная своих ребят, и не пытался).
Командующий Юго-Восточным фронтом В. И. Шорин и член Реввоенсовета фронта В. А. Трифонов докладывали главкому С. С. Каменеву: «Пребывание частей войск в Ростове, Нахичевани и Новочеркасске и больших станциях с большими запасами вина сыграло большую роль в отношении боеспособности войск. В особенности это отразилось на Конной армии, где большинство предавалось пьянству, грабежу и насилиям в городах Ростове и Нахичевани [101]. Наступившая в это время оттепель и появление на поверхности льда воды дало войскам как бы законную причину на обречение себя к бездействию и топтанию на месте».
Вот, кстати, еще одна причина, по которой вчера грозные войска могут стать совершенно небоеспособными. И ведь такое тоже бывало во все времена и у всех народов.
Гуляли буденновцы аж 12 дней (крепкие ребята, я б столько не смог). А когда наконец продрали глаза, то оказалось, что путь закрыт. Белые несколько пришли в себя — видимо, падение двух ключевых городов прочистило им мозги. Они подтянули силы и укрепились в Батайске.
Местность там и без того не очень удобная для действий кавалерии, а тут еще наступающая распутица… В общем, буденновцам пришлось расплачиваться за гулянку тем, что они штурмовали Батайск в пешем строю. Кавалеристы этого сильно не любили. Как писал, к примеру, ротмистр Хоперского казачьего полка Ф. И. Елисеев: «Мне всегда казалось, что сражаться пешим очень страшно». А он-то трусом точно не был.
И что самое главное — штурмовали они Батайск безрезультатно. Возникла так называемая «батайская пробка».
Отступление. Была бы водка, а к водке глотка
Не могу удержаться, чтобы не привести некоторые не слишком известные факты, касающиеся крепких напитков на Гражданской войне. Тем более что стоит передохнуть от всех этих боев, поговорить о чем-нибудь более веселом.
Как видим, иногда спиртное могло сделать то, чего не сумели солдаты — задержать противника. Так что об этом имеет смысл упомянуть. Потому что это тоже правда Гражданской войны. Какими эти люди были — такими они и были.
…На войне пьют всегда больше, чем в мирное время. Не будем упоминать о всем известных «фронтовых ста граммах», вспомним роман Эриха Мария Ремарка «Возвращение». Там есть такой эпизод: двое немецких парней, вернувшихся с войны, устраиваются работать сельскими учителями. А у местных мужиков в трактире была такая народная забава: «напоить учителя». Когда они столкнулись с фронтовиками, пусть и молодыми ребятами, вы, наверное, догадываетесь, кто кого напоил…
Но Гражданская война выделяется и на этом фоне. Оно и понятно. С одной стороны — совершенно жуткие условия этой войны. С другой — стреляли-то все-таки в своих… Пусть в «белогвардейскую сволочь» или в «краснопузых» — но ведь в русских! Так что пили не много, а очень много.
А что пили? В основном самогон и спирт. С самогоном все ясно: его в деревнях гнали, гонят и будут гнать при всех властях. Но откуда столько спирта, что хватило на всю Гражданскую войну?
Все просто. До революции многие помещики, да и «кулаки» держали у себя «винокурни». То есть, говоря современным языком, мини-спиртзаводы. Хозяева были обязаны продавать продукцию только государству, но речь не о том. В 1914 году был объявлен «сухой закон». Тогда помещики и все остальные производители «огненной воды» справедливо решили, что спирт не тухнет и не киснет, а война когда-нибудь закончится — и продолжали его производить. Так что и в поместьях, и на государственных складах спирта к 1918 году скопилось огромное количество. Кстати, до Гражданской войны русским людям просто не приходило в голову, что спирт можно пить. Он продавался в аптеках — для компрессов и для прочих лечебных надобностей.
