Вся эта история с провозглашением независимости очень смахивает на мастерски провернутую спецоперацию Стамбула. За сотни лет существования Османской империи ее государственные деятели уж что-что, а интриги плести научились. Куда уж с ними тягаться правительству ЗДФР, глава которого Н. С. Чхеидзе и в Петрограде отличался в основном умением много говорить…
Надо сказать, что не все в турецких правительственных кругах поддерживали идею широкомасштабной экспансии. Как, кстати, и в случае с Брестским миром — в германском руководстве тоже имелось достаточно противников оккупации столь обширных территорий. Но и тут, и там ослепительные перспективы перевесили.
А деятели ЗДРФ продолжали надеяться, что с турками удастся договориться по-хорошему.
Очень интересен эпизод со стратегически важной крепостью Каре (она блокировала железную дорогу на Тифлис). Это очень мощное укрепление. Кроме того, Каре защищала 2-я дивизия Армянского корпуса Российской армии, состоящего из армян-добровольцев — то есть это были серьезные войска, а не ополчение.
Командующий Армянским корпусом приказал начать переговоры с турками о демаркационной линии. Те потребовали очистить крепость. Армяне очистили — после чего турки ее спокойно заняли. И двинулись дальше.
Надо сказать, Ной Жордания отлично понял, в какую яму они угодили:
«Турок не удовлетворяло то, чего они добились. Они желали расширения своей территории за счет Закавказья. Это они могли бы сделать лишь в том случае, если бы Закавказье вышло из состава России, сделалось бы независимым и, значит, стало бы для них легкой добычей».
Что же касается ЗДФР, то она явилась «республикой на час», которые во времена Гражданской войны во множестве появлялись и исчезали. Первой соскочила Грузия — 26 мая она провозгласила независимость. 28 мая то же самое сделали Армения и Азербайджан. Последний тут же обратился к Турции с просьбой о присоединении.
А остальные? Турки продолжали наступать — и противопоставить им было нечего. Единственной реальной боевой силой являлся уже упоминавшийся Армянский корпус — но этого было явно недостаточно. (Кстати, в этом корпусе воевал будущий Маршал Советского Союза И. X. Баграмян.)
От «радостей» турецкой оккупации Грузию спасла… Германия. Дело в том, что 27 апреля 1918 года эти страны заключили в Константинополе договор о разделе сфер влияния. Точнее, Германия навязала этот договор туркам — о равноправии союзников говорить просто смешно. Грузия оставалась за немцами.
15 мая, то есть до распада ЗДФР,в Поти был высажен немецкий десант. 10 июня пятитысячный немецкий отряд вошел в Тбилиси.
28 мая 1918 года, всего через два дня после провозглашения независимости, грузинское правительство подписывает договор с Германией. Интересный такой.
Например, статья III дополнительного соглашения к договору гласила: «Грузинское правительство обязуется предоставить на все время войны исключительно Германии покупку всех находящихся на грузинской территории материалов, поскольку они не требуются для внутреннего потребления страны, и не препятствовать их вывозу запрещениями или пошлинами».
Согласно статье II того же договора, немцы получали 50 % акций всех горнорудных предприятий страныи также могли вывозить их продукцию, сколько пожелают.
Кроме того, Германия получала в эксплуатацию Чиатурские марганцевые рудники на 30 лет, порт Поти — на 60 лет, железную дорогу Шорапан — Чиатура — Сачхере — на 40 лет.
Еще 15 февраля Жордания витийствовал по поводу Брестского мира:
«Такой мир, какой подписали большевики, мы такого мира не подпишем, и лучше умереть с честью на посту, чем опозорить и предать себя на проклятие потомков».
А ведь вернуть территорию куда проще, чем — при уважении к частной собственности, которую декларировало правительство Грузии — получить назад акции упомянутых предприятий.
Японские государственные деятели, очутившись в такой ситуации, делали харакири. Но интеллигенты — что русские, что грузинские — отвечать за свои слова не привыкли…
Итогом стало подписание Турцией 4 июня 1918 года мирных договоров с Грузией и Арменией. Обе страны были общипаны так, что Брестский мир и рядом не стоял. От Армении, по сути, остались два уезда.
Еще интереснее получилось с Азербайджаном — потому что в столице республики была Советская власть.
Бакинская чехарда
Баку являлся самым «пролетарским» городом в Закавказье. Оно и понятно — это «нефтяная столица» Российской империи, а соответственно, и самый крупный на Каспии порт. По этой же причине город был многонациональным. В начале XX века там проживало 215 тысяч человек, из них: русских, украинцев и белорусов — 76,3 тыс. (35,5 %); кавказских татар (так называли азербайджанцев) — 46 тыс. (21,4 %); армян — 42 тыс. (19,4 %); персов — 25 тыс. (11,7 %); евреев — 9,7 тыс. (4,5 %); грузин — 4 тыс. (1,9 %); немцев — 3,3 тыс. (1,5 %); татар — 2,3 тыс. (1,1 %).
Так что можно представить обстановочку — особенно если учесть, что армяне и азербайджанцы терпеть друг друга не могли. Последняя резня армян турками произошла в 1915 году, и азербайджанцы тогда без дела не сидели. Их, кстати, армяне и теперь называют «турками».
Партий в Баку имелось — весь российский «левый набор» (меньшевики, эсеры, большевики), плюс к ним дашнаки и мусаватисты.
Большевики в Баку было достаточно популярны, а вот с лидерами им не повезло. Местные товарищи, обладая избытком авантюризма и амбиций, мозгов имели куда меньше. Как выяснилось позже — с мужеством у них было еще хуже.
31 октября 1917 года на заседании Бакинского Совета большевикам, на голом нахальстве, удалось протащить свои решения. Эсеры, меньшевики и дашнаки съезд покинули, зато мусаватисты большевиков поддержали — из «большой любви» к армянам в целом и к дашнакам в частности. Ушедшие образовали альтернативный орган — «Комитет общественной безопасности». А еще имелась Городская Дума…
«Ситуация возникла совершенно бредовая. Закавказье отделилось от России, как белой, так и советской, в то же время в самом Закавказье существовал очаг советской власти, находившийся под контролем большевиков и, естественно, отделяться не желавший, при этом существовал он именно в том самом месте, которое больше всего интересовало как большевиков, так и местных товарищей, и иностранцев. Больше, чем весь остальной регион, вместе взятый, поскольку Баку — это нефть».
(Е. Прудникова)
Правда, удалившиеся вскоре вернулись — но большевикам это было уже не очень интересно. К началу 1918 года они успели понять, что вся эта демократия — пустой звук. Как говорил Наполеон, «большие батальоны всегда правы». Большевики во главе с С. Г. Шаумяном стали заниматься организаций военной силы. Впрочем, боевые отряды создавали и дашнаки, и мусаватисты — причем на низовом уровне особой разницы между красногвардейцами и армянскими националистами не наблюдалось. Да и не только на низовом. Начальником штаба Красной Армии в Баку являлся бывший полковник царской армии, дашнак 3. Аветисов.
Складывается впечатление, что у многих бакинских красноармейцев мировоззрение напоминало анекдот советского времени:
«Армянское радио спрашивают:
— Что такое дружба народов?
— Это когда русские, армяне, татары, евреи и другие братские народы все вместе бьют морду азербайджанцам».
Тем временем из-за наступления турецких войск ситуация накалялась. Большевики хотели революции, дашнаки рвались посчитаться за геноцид 1915 года, мусаватисты ждали братьев-турок… Достаточно было малейшей искры…
… Есть разные версии, с чего все началось. Как бы то ни было, перепалка между группировками в какой-то момент перешла в перестрелку. А дальше уж понеслось…
