…Началось, как обычно, с мелочи. Анархисты со свойственной им бесцеремонностью самовольно захватили дачу сенатора Дурново на Выборгской стороне (Свердловская набережная, 22). Впрочем, тогда все так поступали. Большевики, к примеру, внаглую захватили дом Матильды Кшесинской, устроив там свой штаб — и плевать хотели на ее жалобы в суд [38].
6 июня власти потребовали освободить дачу. Но за анархистов стояли рабочие и кронштадтские матросы, дело вылилось в массовые демонстрации. По ходу событий про дачу никто уже и не помнил. (Интересно, что Совет планировал демонстрацию в поддержку Временного правительства, но выступления шли под лозунгами «Вся власть Советам» и «долой министров-капиталистов! [39]»). Заодно наведались к тюрьме, откуда выпустили нескольких арестованных анархистов.
Однако Временное правительство пока было сильнее. 19 июня верные «временным» войска захватили-таки дачу Дурново и арестовали около 60 человек — причем те отнюдь не мирно сдались, а оказали активное сопротивление. В их числе был арестован и знаменитый впоследствии анархист-коммунист [40]Анатолий Железняков. Тут возмутился Кронштадт, который уже тогда фактически не подчинялся Временному правительству. Матросики пригрозили двинуть на Питер… В итоге арестованные как-то подозрительно быстро бежали. А на даче Дурново анархисты продолжали неофициально собираться — благо остальные организации не тронули.
Участие большевиков в этих событиях сводилось к принципу: «мы тоже пахали». Они также принимали постановление о проведении демонстрации, хотя было ясно, что выйдут в любом случае.
Но анархисты на этом не успокоились. 2 июля тайное совещание анархистов-коммунистов в «красной комнате» дачи Дурново постановило устроить вооруженное выступление против Временного правительства.
3 июля они вывели на улицу 1-й пулемётный полк. С оружием.
И что было делать большевикам? «Военка» ведь пыталась соревноваться с анархистами в радикальных лозунгах. Как говорится, за базар надо отвечать.
Ленин поначалу был против этого безобразия. Но когда к особняку Кшесинской подошли вооруженные матросы («Военка» тоже располагалась там) — выбора уже не было. Либо потерять лицо, либо поддержать восставших. Он выступил с балкона, причем акцентировал внимание на мирном характере демонстрации. Но я уверен, что многие поняли, о чем именно он говорит. Закончив выступление, Ленин обратился к членам «Военки»: «А вас надо бить!»
Впрочем, потом Ильич и сам увлекся. Ведь поначалу создалось впечатление, что восстание имеет успех. Была захвачена Петропавловская крепость и, казалось, город был уже в руках восставших.
Но Временное правительство применило мощное оружие — «черный PR». Почему-то считается, что это изобретение нового времени. Ничего подобного: PR существовал задолго до появления газет. А уж когда появились газеты…
Но так или иначе Временное правительство начало кампанию: «Ленин — немецкий шпион». Инициатором ее была военная контрразведка. Действовала она без санкции Временного правительства, которое хотело запустить эту тему несколько позже. Но контрразведчики лучше угадали момент.
Доказательства, честно говоря, были слабенькими. Единственным бесспорным фактом являлся «пломбированный вагон», а все остальное не годилось даже для плохого шпионского романа. К тому же «улики» до слез напоминали «дело Мясоедова» [41].
Но их хватило. Правда, И. В. Сталин, работавший тогда редактором «Правды», сумел добиться, чтобы не было массового «вброса» в газеты информации против большевиков. Данные о «шпионе Ленине» напечатала только газетка «Живое слово», которая была чем-то вроде нынешнего «Московского комсомольца». Но у «черного PR» есть еще одно мощное орудие, на тот момент, пожалуй, даже более сильное, чем газеты, — слухи, которые упорно распространяли контрразведчики.
Этого хватило. Восстание сошло на нет. «Военка» фактически развалилась.
С большевиками разобрались жестко. Из особняка Кшесинской их вышибли, многих арестовали, а Ленин, как известно, ушел в Разлив, а потом в Финляндию.
А суть этой истории вот в чем. К этому времени Советы, на которых сильно жали «снизу», стали очень давить на Временное правительство, требуя начать переговоры по заключению сепаратного мира. И в Германии имелись люди, которые этого хотели. А мир, как мы помним, был очень невыгоден Англии и Франции. Да и операция проведена уж больно классно для достаточно дубовой тогдашней контрразведки.
После июльских событий исполкомы Советов сразу же приняли резолюцию, обещающую «поддержать то, что осталось от Временного правительства». Есть вопросы, кто стоял за обвинением Ленина в шпионаже?
Утерянная победа
Итак, Временное правительство победило. Правда, в нем произошли большие перемены. Главным стал А. Ф. Керенский. Глядя на то, что этот человек натворил, задаешься вопросом: он дурак или провокатор?
Вот что пишет знакомый с ними много лет меньшевик Н. Суханов:
«Да, тяжелое бремя история возложила на слабые плечи!.. У Керенского были, как говаривал я, золотые руки, разумея под этим его сверхъестественную энергию, изумительную работоспособность, неистощимый темперамент. Но у Керенского не было ни надлежащей государственной головы, ни настоящей политической школы. Без этих элементарно необходимых атрибутов незаменимый Керенский издыхающего царизма, монопольный Керенский февральско-мартовских дней никоим образом не мог не шлепнуться со всего размаха и не завязнуть в своем июльско-сентябрьском состоянии, а затем не мог не погрузиться в пооктябрьское небытие, увы, прихватив с собой огромную долю всего завоеванного нами в мартовскую революцию».
И неудивительно, что так. А. Ф. Керенский по профессии был присяжным поверенным — то есть адвокатом. И специализировался на уголовных делах. В России тогда существовал суд присяжных. Главная работа адвоката состояла в том, чтобы «пробить на слезу» присяжных заседателей — дабы они пожалели несчастного преступника. Классический пример — дело Веры Засулич. Террористку, доказательства виновности которой были неопровержимы, присяжные признали невиновной потому, что адвокат А. П. Александров красочно, в духе мелодрамы, поведал о ее несчастной судьбе.
Есть замечательная книга: «Судебные речи известных российских адвокатов». Судя по ней, ремесло адвоката заключалось в том, чтобы красиво молоть языком. Это Керенский умел. Но вот что-то большее…
Итак, большевики и анархисты разгромлены. А что делает Керенский? Что-то непонятное. Ладно — он направляет юнкеров в дом Кшесинской. Те выгоняют оттуда большевиков, но дальше происходит полный идиотизм. Отряды юнкеров шатаются по городу и арестовывают кого попало. Их винить в этом трудно — они не полицейские. Но понятно, какое отношение вызвали такие аресты.
Отступление. Господа юнкера
О юнкерах существует несколько неверное мнение. Слушая Вертинского и читая книги вроде Куприна, люди представляют юнкеров эдакими шестнадцатилетними интеллигентными романтическими мальчиками, которых убивала «пьяная матросня». Но если мы поглядим на фотографии — хотя бы тех, кто позирует в разгромленном доме Кшесинской — то мы видим иные лица. От «канонического» типа юнкеров они отличаются, как сержант-дембель от суворовца.
Это ребята куда постарше (лет по 25–30), явно не из интеллигентов — и очень серьезные. Дело в том, что они и были сержантами. Во время войны в школы прапорщиков стали брать не только тех, кто закончил среднюю школу, но и наиболее отличившихся (и, разумеется, наиболее лояльных) унтер-офицеров. А вот это были интересные ребята. Для них продолжение войны являлось шансом «выйти в люди», то есть — получить офицерские погоны. Напомню, что в Российской республике [42], как и в Империи, существовала «Табель о рангах» — и получивший звездочки на погоны автоматически попадал в привилегированный класс. Ради этого они были не против и повоевать. Окончание войны могло порушить все планы — их просто мгновенно вышибли бы на дембель. Так что им были ненавистны любые сторонники завершения войны.
