Из общей картины выпадает в известной мере только один случай: на 3-й дистанции кто-то умышленно повредил во многих местах изоляцию тоннеля. К делу подключилось ОГПУ, но злоумышленника не обнаружили{1548}. На одном из заседаний завели речь «о кулацком отношении к работе и инструменту»{1549}. На шахте 22-22 бис в 1932-1933 гг. арестовали около 20 «кулаков», якобы умышленно портивших инструмент и спецодежду{1550}.
Б) Преступность, хулиганство
В трудовом коллективе, насчитывавшем несколько тысяч человек, разумеется, обычными были преступные и хулиганские модели поведения, которые не имели политической подоплеки и потому не могут быть отнесены к формам протеста рабочих. В целом в Советском Союзе 1930-х гг. и также в Москве система общественной безопасности находилась не на том уровне, который можно было бы предположить, исходя из государственно-полицейского характера сталинского режима{1551}. Например, частым явлением были ночные нападения беспризорников на прохожих. Шайки подростков совершенно не боялись милиции{1552}.
Уже летом 1932 г. сообщалось о драках в барачных поселках метростроевцев. Хотя в числе избитых оказались парторг и комендант одного из бараков, происшествие, скорее всего, носило криминальный характер, так как в результате были похищены одежда, деньги и чемодан. Преступники обезоружили двух прибывших на место происшествия милиционеров{1553}.
На шахте № 10 осенью 1932 г. рабочие ночной смены, утром, после окончания работы, направлявшиеся в столовую, регулярно подвергались нападению уличной шпаны, которая, угрожая ножами, грабила их{1554}. Год спустя проблема хулиганства оставалась острой в Ворошиловском поселке в Лоси, причем среди хулиганов значились метростроевцы и уволенные со стройки рабочие. Целые банды терроризировали остальных рабочих, живших в поселке. Ежедневно случались драки, часто с поножовщиной. Рабочий клуб по временам оказывался полностью в руках хулиганов, так что киносеансы и политические мероприятия срывались из-за драк. На комсомольцев, возвращавшихся с собраний, нападали и избивали их. Несмотря на неоднократные просьбы, хулиганов не выселили, а в поселке не был установлен пост милиции{1555}. По имеющимся источникам нельзя определить, имели ли акции против клуба и комсомольцев политическую подоплеку.
Даже зимой 1934/1935 гг. проблема хулиганства не была изжита. В октябре 1934 г. многотиражка наклонной шахты 1-2 сообщала, что пьяные рабочие разорили красный уголок, затеяли драку и угрожали другим рабочим финскими ножами{1556}. В апреле 1935 г. в Лоси потребовали ввести вспомогательные посты милиции в составе пяти человек из числа рабочих бригад, чтобы подавить бандитизм. Членов преступной банды, которые в январе-феврале 1935 г. совершили несколько вооруженных нападений на бараки, удалось задержать и предать суду. Семеро бандитов приговорили к длительному тюремному заключению, четверых расстреляли{1557}. В течение 1934 г. минимум 308 рабочих были уволены со стройки за хулиганство, 79 — за воровство, еще 55 были рассчитаны в связи с их арестом (см. табл. 35).
Случаи воровства и растрат наряду с раздевалками рабочих на строительных площадках{1558} происходили прежде всего в столовых и рабочих кооперативах. При общем дефиците продуктов питания часть персонала столовых и кооперативов использовала свое служебное положение, чтобы обеспечить продовольствием родственников и знакомых или продать похищенное на черном рынке. И здесь, как правило, пытались представить виновных в образе «классового врага». Уже осенью 1932 г., когда были вскрыты случаи воровства, «Ударник Метростроя» писал, что среди персонала столовых есть прокравшиеся сюда «социально чуждые элементы».
Таблица 35.
Увольнение рабочих шахт и дистанций Метростроя в 1934 г. по обвинению в преступлениях
{1559}(Причина увольнения …… Число рабочих — В % к ушедшим — В % к пришедшим — В % к среднему числу рабочих)
Хулиганство …… 308 — 0,9 — 0,5 — 0,8
Воровство …… 79 — 0,2 — 0,1 — 0,2
Арестованы, заключены в лагерь …… 55 — 0,2 — 0,1 — 0,2
Всего по категории «преступность» …… 442 — 1,3 — 0,7 — 1,2
У буфетчицы нашли 3 кг сахара и 1,5 кг конфет, родственника одного служащего задержали, когда он нес домой 11 кг колбасы{1560}. Персонал столовых и торговых точек постоянно обвиняли в обвесе и уменьшении таким способом порций{1561}.
Относительно часто также встречались кражи ордеров на получение товаров и пропусков в столовую{1562}. На 5-й дистанции в январе 1933 г. был заменен весь персонал управления по выдаче ордеров, поскольку здесь происходили систематические растраты. На шахте 9-9 бис в апреле 1933 г. был похищен 931 ордер, в марте 1933 г. на 8-й дистанции — 100, а в конторе по замораживанию грунта — 43 «стандартных удостоверения»{1563}.
В декабре 1933 г. комиссия партийного контроля обнаружила в центральном отделе по приему и увольнению рабочих систематические растраты, которыми занималось большинство сотрудников. Рабочим начислялись путевые расходы (подъемные), однако они не получали этих денег, или записывались расходы на вербовку не существующих рабочих. В эти махинации оказался вовлечен почти весь персонал отдела, от начальника до бухгалтера. Виновные были уволены и преданы суду{1564}.
Глава V.
«КУЗНИЦА НОВОГО ЧЕЛОВЕКА»: СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ ФОРМЫ ТРУДА, ВОСПИТАНИЯ И ДОСУГА
«Мы под землей
Свою проходим школу,
Уже близка сияющая цель,
Придя сюда по зову комсомола,
Мы знаменитый выстроим тоннель.
Прошли Неглинку,
Тоннель наш прям,
И путь не длинный
Остался нам.
В соревновании и я и ты,
В соревновании ведем щиты»
Евгений Долматовский{1565},
[181] 1. Культурный и политический «рост» рабочих
Уже в 1920-е гг. писатели, ученые и партийные вожди возвестили о скором создании нового, советского, человека на основе социализма и измененного производственного процесса. Технологически проблема сводилась к тому, каким образом наука и техника может изменять и контролировать людей. Парадоксальным образом это одновременно послужило почвой для усердного восприятия американского тейлоризма (Scientific Management) и конвейерной организации труда по образцу заводов Форда, которые, собственно, изображались как воплощение капиталистического производства{1566}.
