Комсомол находился в подчинении у партии и на базовом уровне, что приводило, поскольку парторганизация была правомочна делать это, к постоянному вмешательству во внутренние дела комсомольских ячеек: под давлением партии лишались своих постов секретари комсомольских ячеек или партком отдавал ячейке приказ включить в повестку заседания определенные вопросы{1989}.
В феврале 1934 г. секретарю Московского горкома комсомола Лукьянову стало известно, что комсомольские бригады выполнили январский план только на 40%. Решения партии, как и прежде, плохо воплощались в жизнь{1990}. В феврале-марте 1934 г. комсомольские ячейки Метростроя, по аналогии с партячейками, были переданы в ведение райкомов комсомола. Шаширин стал в связи с этим не секретарем комитета комсомола Метростроя, а комсомольским организатором. Его главной задачей являлось впредь «руководство работой комсомольских ячеек Метростроя»{1991}.
В ходе реструктуризации были заменены некоторые секретари ячеек и комсорги. При этом выяснилось, что количество состоявших на учете комсомольцев не всегда совпадало с действительностью: на шахте № 21 из 200 зарегистрированных комсомольцев в наличии было всего четверо, на других объектах ситуация была не многим лучше. Для активизации работы низовых структур в отдельные комсомольские группы были назначены кураторы — секретари райкомов комсомола, несшие персональную ответственность за эти организации{1992}.
Число комсомольцев на Метрострое в июне 1934 г. составило около 9 тыс. чел. Из них на шахтах и дистанциях работало 7943 (18% всего трудового коллектива). Комсомольская организация была разделена на 30 ячеек{1993}. К началу 1935 г. на шахтах и дистанциях числилось 4756 комсомольцев (13,6% всех занятых на строительстве){1994}.
Из числа комсомольских секретарей, выбранных в период становления организации, многие были смещены, поскольку не справились со своими обязанностями или оказались «кулацкими сынками»{1995}. На шахте № 21 и в конце апреля 1934 г. не было ни комсомольских групп в бригадах, ни массовой работы, ни социалистического соревнования. Секретари комсомола на участках по преимуществу являлись совсем молодыми людьми, которые сами лишь год назад вступили в комсомол{1996}.
В течение весны 1934 г. комсомольская организация постепенно окрепла. В ячейках и группах распределили «общественную работу», которой комсомольцы занимались с воодушевлением. Каждый активный комсомолец обязан был получить «нагрузку», будь то выпуск стенгазеты, участие в рейдах «легкой кавалерии», руководство спортивными кружками, организация военной подготовки или распространение подписки на газеты. Во всяком случае комсомолец (или комсомолка) должны были проводить в бараках политические беседы с беспартийной молодежью{1997}.
Многие уклонялись от этих поручений, которые занимали существенную часть свободного времени. Другие, кого принудили взять на себя такого рода функции, проявили себя пассивно или не справились с заданием. Таких освобождали от одного поручения и давали взамен другое{1998}, либо групорги и секретари ячейки их долго обучали и «прорабатывали», как описал эту процедуру комсомолец шахты № 18:
«Мы поставили перед собой задачу, чтобы каждый комсомолец имел конкретное обязательство. Из наших 68 комсомольцев сейчас у каждого есть общественное поручение. Теперь я начинаю, согласно указаниям комитета комсомола, работать с каждым отдельным комсомольцем. У нас есть комсомолка, которая раньше никогда не выполняла комсомольских поручений. Я дал ей задание распространять подписку на «Комсомольскую правду», и она неплохо с ним справилась. Сначала ей удалось привлечь немногих подписчиков, однако теперь она смогла охватить даже беспартийных»{1999}.
Групорги собирали свою комсомольскую группу один-два раза в декаду, интересовались частной жизнью комсомольцев, шли в бараки, знакомились с условиями жизни в них и следили за тем, чтобы молодежь выписывала газеты, читала книги и ходила в кино{2000}.
Идеалом комитета комсомола в представлении самих комсомольцев был «активный хаос»: постоянное хождение, дискуссии, обмен мнениями, критика приводили в возбуждение и активизировали молодежь[229]. Характерной чертой этого «активного хаоса» была также известная расхлябанность. Увлеченные «борьбой» с трудностями и лихорадочными темпами, некоторые комсомольские ячейки запускали обычную оргработу. В ходе проведенной в декабре 1934 г. проверки комсомольской организации на шахте № 21 выяснилось, что из якобы 520 комсомольцев шахты на учете в комитете комсомола стоят всего 376. В участковых организациях значилось 386 членов, тогда как в райкоме нашлись учетные документы только на 321 комсомольца{2001}.
Даже в декабре 1934 г. комсомольские ячейки на шахтах были организованы вопреки ожиданиям плохо. Хотя комсомольские группы с комсоргами имелись на всех участках, а значительная часть комсомольцев принимала участие в общественной работе, тем не менее острую критику вызывали недостаток дисциплины, дезертирство, случаи алкоголизма и, прежде всего, слабое вовлечение в комсомол беспартийной молодежи{2002}.
На ряде шахт комсомол ограничивался заботой о членах организации и не проявлял внимания к массе беспартийной молодежи. Комсорги не имели представления, сколько в зоне их активности имеется ударников или неграмотных, кто принимает участия в занятиях кружков политучебы{2003}. Комсомольская ячейка центрального аппарата — численно незначительная по сравнению с ячейками на шахтах и дистанциях — еще в марте 1935 г. (!) не сформировала комсомольские группы и не определила численность комсомольцев и молодежи вне организации{2004}.
Б) Профсоюзы
Советские профсоюзы, которые в годы нэпа еще сохраняли остатки автономии, в 1928-1929 гг. были полностью подчинены государству. В своей прежней форме они стали препятствием на пути к форсированной индустриализации и плановой экономике. На VIII съезде профсоюзов в декабре 1928 г. развернулась острая полемика, когда лидер профсоюзов Томский высказал сомнение по поводу первого пятилетнего плана, потребовав переориентации профсоюзов на удовлетворение потребностей рабочих. После этого он стал совершенно нетерпимой фигурой для Сталина. Под давлением последнего в Центральный совет профсоюзов (ВЦСПС) были избраны пять представителей ЦК ВКП(б), среди них Каганович, Орджоникидзе и Жданов.
В последующие месяцы сталинская группа под руководством Кагановича провела радикальную перестройку профсоюзов. Томский был смещен со своего поста и заменен Шверником. Основательной чистке подвергся и весь центральный аппарат профсоюзов. Отныне в профсоюзах не велось политических дискуссий, а их массовый аппарат поставлен был на службу индустриализации. Основными задачами профсоюзов стали повышение производительности труда и снижение производственных издержек. Профсоюзные функционеры теперь несли ответственность за выполнение плана{2005}.
