Приводя эти примеры, автор не принижает достижений демократии и не реабилитирует обстановку правового произвола чиновника и диктата власти в бывшем СССР. Примеры лишь иллюстрируют неполноту и условность наиболее совершенной системы свобод, существующей в современном обществе. Разве можно чувствовать себя защищенным и, следовательно, свободным при такой организации правосудия, страхового бизнеса и общества в целом?! Как это совместить с лозунгом самой свободной страны в мире? Что общего со свободой в ситуации, когда человек находится в положении заложника у работодателя, адвоката, бюрократа, чиновника или полицейского!? Поэтому говорить о свободе при современном состоянии социума - просто преждевременно. Можно говорить о мере НЕсвободы в разных странах и общественно-экономических системах, но не о свободе.

О свободе, соответствующей сведению несвободы к минимуму, можно говорить только в приложении к будущему. Этому будет способствовать и избавление от иррациональных представлений о человеке и его месте в системе мира. Действительные «права человека» станут общим местом взаимоотношений реально равноправных людей, освобожденных, прежде всего, от необходимости борьбы за выживание, из которой вырастают многие виды несвободы. Эти права будут приниматься и применяться в объеме адекватных миру реальных отношений и целей, без наполнения их мифическим или абсолютным содержанием и станут столь же рутинной нормой, какой сегодня стало выполнение общеизвестных гигиенических правил, вроде мытья рук перед едой.

Свободная жизнь - это жизнь в таком общечеловеческом обществе, где альтруизм станет естественной, осознанной и повседневной нормой межличностных отношений. Где каждый человек будет иметь возможность реального выбора профессиональной деятельности, или поиска этой области, не будучи отягощенным необходимостью зарабатывания на жизнь вне сферы своих интересов. И где каждый человек будет ограничивать свою личную свободу в поступках и желаниях без всякого принуждения или угрозы применения силы, если есть опасение, что эти поступки или желания могут нанести вред человеческому обществу в целом или его части.

[1] Желающих стать литераторами, артистами, художниками, фотомоделями, т.е. иметь «чистую» и хорошо оплачиваемую работу, не требующую длительного и напряженного обучения и к тому же способную сделать человека широко известным - гораздо больше, чем требуется обществу.

[2] Частично использованы формулировки статьи А. Романенко «Рабы 21 века» с сайта www.rezultat.com

[3] Цитируется по: A. Schlesinger, Jr., «The Cycles of American History», Houghton Mifflin Co, NY 1987

[4] Из которых 10-15 миллионов - дети, при населении США около 300 миллионов человек. Данные 2004 года.

[5] Адрес сайта: www.AHRC.com, где аббревиатура «AHRC» значит American Homeowners Resource Center - Американский Центр Ресурсов для Домовладельцев.

Противостояния людей, стран и народов, связанные с самим понятием «нация», являются «наиболее значимым источником людских страданий в современном мире», хотя эти противостояния основаны на предрассудках и недоразумениях. Понятие «нация» придумано как название собственного племени среди таких же племен и столь же случайно, как личное имя. Поэтому «нация» - условное понятие, т.е. не биологическое, а культурологическое. И все национальные проблемы связаны с непониманием происхождения этого понятия, которое не наследуется, а только сообщается. Аналогично не имеет смысла понятие «избранного» народа, как носителя каких-то якобы наследуемых понятийных характеристик. Слово «национальность» исчезнет вскоре после того, как образование и воспитание мышления станут вненациональными. Показано, что в антисемитизме нет ничего уникального, а из существующих точек зрения адекватной является только космополитизм. Рассматривается расизм, его история и проявления, как разновидность того же явления, что и национализм.

Объясняется природа этнической неприязни. Анализируется факт вненациональной и внерасовой неодинаковости людей.

Племена, чтобы отличать своих соплеменников от представителей другого племени, придумывали себе разные названия, также как детям одной семьи дают разные имена. Эти названия позволяли нашим первобытным предкам относить себя к определенному племени, т.е. самоидентифицироваться. Всех выходцев из этого племени, где бы они ни проживали, связывали с названием самого племени. Разумеется, речь не идет об одном и том же биологическом происхождении, а об этапе социализации.

Разные племена, живущие в пределах одной территории, объединялись в процессе общения и такие конгломераты брали себе какое-то общее название, которое также присваивалось всем членам или выходцам из этого объединения. Это «общее название» и стало их национальностью. В качестве примера можно привести «русскую» национальность, которая, согласно одному из толкований летописей образовалась из смешения славянских племен: Полян, Древлян, Северян, Волынян, Тиверцев, Уличей и Бужан (Лаврентьевская Летопись) и т.д. Такие подробности могут представлять интерес для специалистов по древней этнографии, не меняя сам принцип образования наций. …В начальный период этногенеза идет сам процесс формирования «национальности». Новый этнос «сколачивается» подчас из разнородных осколков прежних этносов… сегодня они разного племени, а завтра они все как один - русские[1].

Т.е. речь идет о просто придуманном самоназвании, отражающем лишь возрастание общей численности объединившихся племен. Прошли сотни и тысячи лет, каждое племя прошло свой путь развития, войн, перемешиваний с другими группами, все эти процессы были, естественно, незапланированными и носили случайный характер. Появился свой общий случайный же язык и письменность, фольклор, была придумана своя религию со своим пантеоном богов, свои «правила поведения», сложился не менее случайный быт и традиции со своими особенностями и в сухой осадок выпали народы с определенными названиями и самобытными отличиями.

Благодаря этим частным и случайным отличиям национальный уклад жизни стали называть «национальной культурой». Но если бы, однажды, представители «Гордого народа Орла» украли новорожденного у не менее «Гордого народа Пингвина», а последние бы ответили им взаимностью, то и вырос бы из «Орла» «Пингвин», а из «Пингвина» «Орел», следующие не своему происхождению, а единственно знакомой «чужой» национальной культуре. И никакая самая современная национальная комиссия не сумела бы доказать факт подмены, ввиду отсутствия объективных различий между этими «пернатыми». И дело не в несовершенстве методов наук, с помощью которых когда-нибудь якобы смогут объективно определять национальность, а в том, что таких признаков нет в природе. Только сам человек может сказать к какой нации он себя относит, если в детстве это внушили ему родители, или не относит себя ни к какой, и не спросив человека о его национальности, вы никогда национальность не определите. Космополиты - граждане мира, например, вообще полагают вопрос о принадлежности к какой-нибудь нации нелепым, т.к. ни к какой нации себя не относят. Это не значит, что они не являются носителями конкретных воспитанных черт и привычек, к которым привыкли, но они отдают себе отчет в случайности происхождения отличий между национальными культурами и не проводят параллели между их возникновением и возможным случайным самоназванием. При вненациональном воспитании эта связь окажется не стоящей выеденного яйца.

Еще раз отметим, что эти отличия (в языке, устройстве быта, традициях и обычаях) совершенно случайны. Они менялись с течением времени, забывались старые и возникали новые, поэтому попытки их искусственно сохранить подобны собиранию фольклора или коллекционированию старинных предметов. Но одновременно с этим невинным занятием кому-то очень нужно законсервировать нелепое убеждение в природном отличии наций, «вернуть к корням», сохранить племенное разделение и извлекать из этого выгоду, следуя принципу «разделяй и властвуй!». Поэтому чаще попытки подчеркнуть национальный характер жизненного уклада носят конъюнктурный или политический характер. Сюда же относится сохранившаяся традиция обязательного «наследования нации» по отцу, по матери или «по происхождению». Внушается убеждение, что человек не может быть «без национальности», как невозможна собака без принадлежности к какой-нибудь породе! Адептов этой традиции совершенно не смущает очевидное противоречие с отсутствием нации у детей, оказавшихся сиротами в младенческом возрасте, когда родители неизвестны и спросить не у кого! Поэтому не лишне еще раз напомнить, что нация - не биологическое, а культурологическое понятие, самоидентификация с привычно известной с детства, но объективно, случайной самобытностью, а аналогия с «породой» - абсурд. «Национальные черты» в строении лица или тела, врожденном поведении, особенностях мышления - вымысел, и являются результатом внушения, путаницы в понятиях нация и раса, невежественных представлений и целенаправленного воспитания в детстве!