Пока «профессиональный политик» играет ту же роль, что и пастух в стаде коров, откармливаемых на убой, время от времени похлестывая кнутом, чтобы поддерживать в стаде определенный порядок. А во время перемен обстановки старается во что бы то ни стало остаться пастухом («переизбраться!») или хотя бы «подпаском», потому что ничего общеполезного делать не умеет и обладает более чем ограниченными и заурядными знаниями. Не случайно, поэтому эти посты практически никогда не занимали и не занимают ученые-естественники, но зато сколько угодно всяких «философов или обществоведов по образованию» («философ по образованию»?! Это возможно? Почти «поэт по образованию»!), экономистов, юристов, «международников», политологов и т.п. Но давно бы пора понять, что люди даже в своей массе могут обойтись без этих «пастухов», потому что способны не быть не рассуждающими животными, занятыми только набиванием брюха и отлавливанием самок.

Сегодня невозможно предсказать, в каких рамках и формах будут осуществляться властные и координирующие функции глобальной цивилизацией. Очевидно, что должна быть создана система выдвижения на лидерские роли действительно масштабно мыслящих личностей, с немифологизированным сознанием» убежденных альтруистов, преданных идее служения обществу как единому целому. Если же человек рвется во власть и положение лидера приносит ему наслаждение, то это и есть показатель патологии. Таких нельзя подпускать к власти. Власть лучше доверять тому, кто ею хотя бы отчасти тяготится.

[1] Президент России В.В. Путин, например, указал в листе переписи населения в графе специальность: «Услуги населению»!

Понятию свобода придается некий абсолютный статус, определяющий и повседневное поведение людей, и одну из целей общественного развития. Но это миф. Стремление к свободе имеет смысл только при толковании «от противного», т.е. от неожиданно осознанной несвободы. Поэтому понятие «свобода» наполняется разным содержанием и полная свобода, как возможность осуществить любое желание, для человека принципиально невозможна, а самым «свободным» окажется малоразвитый, нетребовательный и покорный человек. В любом случае, до тех пор, пока подавляющее число людей будет вынуждено посвящать свою жизнь борьбе за существование или заниматься деятельностью, которую они не считают своим призванием, о свободе говорить не приходится.

Установление свободы поведения, самореализации, сопричастности, равнововлеченности в разные стороны жизни ранее дискриминируемых групп, сопровождается перехлестами. Показано на ряде примеров, что «свобода по-американски» похожа на «свободу» внутри равнодушного механизма и имеет мало общего с декларациями. Рассматривается связь свободы и стабильности общества.

Слово «свобода» относится к стандартному набору из наиболее часто употребляемых слов в речах и статьях публичных деятелей всех рангов. Практически нет заявления, декларации, меморандума, программного заявления, изложения какой-либо идеологии и т.п., в которых слово «свобода» или его производные не выступали бы в качестве и цели, и аргумента, и ценности. Понятию свобода приписывается статус одинаково понимаемой абсолютной нормы, определяющей повседневное поведение людей и одну из целей общественного развития. Непонятно откуда пошло это заблуждение, но скорее всего его природа чисто семантическая: слово «свобода» либо ассоциируют с поведением, свободным от каких бы то ни было ограничений, либо используют в политической демагогии.

В личном плане стремление к не скованному ограничениями поведению является естественным для мыслящего мозга - проявлением свободы воли. В то же время, человек не может не понимать, что абсолютная персональная свобода в обществе невозможна. Требование стабильности общества противоречит многим личным устремлениям, которые эту стабильность могут нарушить, поэтому люди добровольно или под страхом наказания следуют внешним запретам и внутренним самоограничениям. Внешние запреты называют административными или уголовными законами, а внутренние ограничения - моралью.

Например, свобода слова может сопровождаться запретом на призывы к насильственному изменению политической системы, или на свободу выбора лексики - нормативной или ненормативной - для общения в общественных местах или через средства массовой информации. А требование не оскорблять своим видом общественную мораль, ограничивает свободу людей самим выбирать меру обнаженности тела для прогулок по улицам городов. Поэтому стремление к свободе «вообще» имеет мало общего с реальностью, отнюдь не увеличивая чувство личной свободы. Но если определенные обязанности не станут общеисполняемыми, то невозможна и ограниченная свобода цивилизованных людей, как членов стабильного общества. Стабильность общества ценна, как одна из составляющих любой общественной системы, она является благом, но в то же время она не может и не должна быть самоцелью общественного организма и не может достигаться с использованием любых средств.

Стабилизирующую роль в прошлом сыграла, например, религия. Будучи порождением первобытного сознания и страха смерти, она надела на формирующееся общество «смирительную рубашку» требованием безусловной веры, принудительного ограничения фантазии, запретом на сомнение, манипулируя сознанием и сопровождая это периодическим кровопусканием. Правилам общежития был присвоен статус божественного откровения, записанных заповедей, что должно было способствовать их утверждению, как жизненной нормы. За «хорошее поведение» религия обещала удачную реинкарнацию, бессмертие души и потустороннюю жизнь в раю, а за непослушание - костер, адские мучения после смерти или отлучение от церкви. Страх стабилизировал примитивное общество, и в этих пределах люди чувствовали себя относительно свободными. Но очевидно, что сегодня угроза садистских сказок со свободой и стабильностью несовместима. Начиная с некоторого момента, когда общество стало достаточно повзрослевшим, религия, продолжая насаждать мифы, стала уже дестабилизировать общество, оскопляя человеческий разум, и у многих чувство несвободы только усилилось. При прочих равных условиях, чем менее мифологизировано сознание, тем выше вероятность того, что люди, идущие наперекор устоявшимся стереотипам, отдающие себе отчет в последствиях своих взглядов, обеспечат свободное и прогрессивное развитие.

Провозглашение равноправия, сопричастности, равнововлеченности в разные стороны жизни ранее дискриминируемых групп (например, меньшинств), вследствие наслоения обычаев, догм, сословных предрассудков, религиозных правил и запретов, т.е. их свободы, сопровождается перехлестами. Патрик Дж. Бьюкенен пишет: новость о том, что где-то нагрубили чернокожему клиенту или отказались его обслужить, для адвоката равноценна выигрышному билету лотереи. В качестве примера он приводит ресторан в Аннаполисе, где за слишком медленное обслуживание шестерых чернокожих агентов ФБР… пришлось заплатить 54 миллиона долларов 295 000 истцов и их адвокатам…

Ранее угнетаемые не только получили те же права, что и все, но и требуют «компенсацию» за гонения их предков! Эта «компенсация» выливается в нелепости типа уравнивания гомосексуальных отношений с естественными гетеросексуальными, на смену дискриминации цветных приходит дискриминация белых, свобода слова превращается в свободу распространения невежества и мифологизации человеческого сознания, свобода вероисповедания - в пропаганду религиозного мракобесия, а раскованность и широта мышления - во вседозволенность. Это не достижение свободы, а спекуляция на стремлении к свободе. Возможность рационально мыслить и жить в действительно свободном и прогрессивном обществе превращается в миф!