Развитие технологической инфраструктуры происходило также, в значительной мере, случайно и в результате действия прозаических причин. Оно всегда было связано, с одной стороны, с любознательностью единиц, и, с другой стороны, с попытками облегчить условия существования, уменьшить долю тяжелого физического труда, победить противника, иметь достаточно еды, надежную крышу над головой, не мерзнуть или не погибать от жары. Стимулом технологического развития всегда была и прибыль. Однако это больше относится к тем «организаторам», кто руководствовался алчностью и имел возможность инвестировать средства в чужие изобретения и их внедрение в жизнь, понимая, что завтра это принесет им дивиденды.

Говорят, что существенный вклад в развитие техники внесла и обычная человеческая лень - ну кому же хочется тяжело и однообразно работать, если то же самое может лучше и быстрее сделать какое-нибудь животное или устройство? По воспоминаниям современников английский мальчишка Гемфри Потер, работавший у паровой машины Ньюкомена, прицепил как-то веревку от крана, впускающего пар (периодически дергать за которую входило в его обязанности) к балансиру, создав тем самым первый автоматический клапан, а себя освободив от рутинной и отупляющей обязанности.

В истории всегда действовали сообщества людей. Поэтому закономерен вопрос: насколько продолжительной должна быть совместная жизнь, и с какого числа особей можно говорить о социальности поведения?

Муравьи, пчелы, обезьяны, многие грызуны и копытные считаются социальными (общественными, стадными) животными. Волки стаей охотятся, вороны сбиваются в стаи, рыбы образуют косяки, саранча огромными стаями пожирает растительность. У многих из социальных животных наблюдается разделение функций (у пчел, например). Но существенным является то, что характер социального поведения животных наследуется и поэтому не меняется со сменой поколений, т.е. порядок численности и разделение функций всегда остаются одними и теми же. Гибель отдельных особей или даже части популяции остается не замечаемой остальными или обрекает всю популяцию на гибель. Кроме того, социальность животных не относится к обязательным признакам живого, и многие животные ведут одиночный образ жизни.

Социальность человека принципиально отличается от социальности животных - она не является врожденной, т.е. рефлекторной формой поведения и появилась вследствие осознанной целесообразности жизни в коллективе - своеобразным социальным симбиозом, постепенно став ненаследуемым «социальным рефлексом». Социальность людей - это форма совместной жизни, диктуемая осознанной целесообразностью совместного действия и функциональной специализации отдельных особей для реализации осознаваемых индивидуальных целей, группы или вида в целом.

Можно предположить, что первые люди сходились только для спаривания или жили изолированными семьями, но разум помог понять, что небольшими группами легче охотиться и защищаться. Это был первый этап социализации первобытных предков современного человека. Постепенно пришло понимание, что те же цели еще легче и эффективнее можно осуществлять, если группы будут более многочисленными. Увеличение численности позволяло охотиться на более крупных животных и ввести некоторую специализацию для выполнения других жизненно необходимых занятий. Это был следующий, более высокий этап социальности. Следование этому принципу привело постепенно к образованию стай первобытных людей, племен, народов и т.д., знаменуя собой еще более высокие этапы социальности.

Таким образом, стремление к личной или групповой комфортной и безопасной жизни, выливалось во все растущую социальность сообществ, т.е. увеличивающуюся численность и возможность разделения функций, развитие общественных форм жизни и образование народов. Со временем увеличение численности объединившихся особей привело к появлению стран, а выполнение различных функций, необходимых для выживания сообщества, к разделению на профессии.

Рост численности сообщества неизбежно порождал противоречия между его членами, становившиеся источником нестабильности. Нарушение стабильности представляло угрозу существования всего сообщества, а, значит, и его членов. Поэтому потребовалось изменение старых правил взаимодействия и введение новых правил, регулирующих совместную и взаимозависимую жизнь, уменьшающих вероятность противоречий и стабилизирующих сообщество. В результате процесс социализации общества испытывал значительные колебания, но в среднем оставался неизменно растущим.

Необходимый труд оставался тяжелым, утомительным, малоэффективным и опасным, и никакие «новые правила» не могли исключить использование труда других людей, принуждаемых к этому. Поэтому междоусобицы, восстания и войны сопровождали социализацию, т.е. вновь порождали нестабильность. В итоге процесс социализации выливался в хаотические поиски таких форм организации своего сообщества и взаимоотношений с соседями, чтобы сделать личное или групповое благополучие наиболее устойчивым.

Накопление знаний об окружающем мире и обществе привело к расширению возможностей производства. Это требовало дальнейшего роста социальности, появлению морали и нравственности, как отмечалось выше, которые маскировали откровенно эгоистичные желания и принуждали «делать вид», что делишься правом на свое благополучие с другими. Отсюда родились как классовые теории, так и теории национальной избранности, которые стали идеологической основой существования и воинственных диктатур ХХ века. Они же породили понятия о правах человека, общественного договора, гражданского общества, демократии и т.д. Все эти процессы в той или иной форме были призваны стабилизировать общество, сопровождая возрастающую социальность отношений.

Это и явилось сутью реальной истории – последовательности проб и ошибок, но даже ошибочные состояния и движения были невозможны без увеличения численности вовлеченных людей, их специализации и мер по стабилизации увеличивающихся сообществ. При этом недостаток осознанности и знаний замещался многочисленными предрассудками и мифами: разделение наций и религий на плохие и хорошие, понятие национального суверенитета, национальной экономики, незыблемости власти и границ, врагов и т.д., которые призваны были служить стабилизации разросшихся сообществ. Все это оправдывало социальное расслоение, эксплуатацию, дикие обычаи, формы использования принудительного и чужого труда, поддержку выгодных теорий общественного развития и т.п. Позже роль «правил поведения» сыграли, как указывалось, многочисленные кодексы и законы, ставшие обязательной частью совместного существования большого числа людей.

Развитие производства и банковской системы вызвали к жизни экономическую глобализацию, которая обеспечивает получение более высокой прибыли, способствуя дальнейшему возрастанию социальности, порождая одновременно, в очередной раз, нестабильность. Конкретной причиной нестабильности в условиях экономической глобализации является несправедливость распределения и увеличение контрастов в уровне жизни. Но это уже происходит в обстановке декларации демократических принципов, поэтому стабилизация в этой ситуации невозможна без перехода к высшему этапу социальности - социальной глобализации. Объединение человечества в одно целое уже не может сопровождаться сохранением предрассудков и деланием вида, что строится справедливое общество. Нужно строить действительно справедливое единое общество!

Главным отличием в проявлении социальности между людьми и общественными животными явилось то, как уже указывалось, что объединение и разделение функций у животных носит врожденный характер и не меняется со сменой поколений. У человека разумного оно не было врожденным, появилось по соображениям целесообразности и в среднем возрастало от поколения к поколению, обеспечивая рост сообществ с количественной и функциональной стороны (не путать с возрастанием общей численности человеческой популяции, который происходил экспоненциально). Этот анализ позволяет сформулировать Принцип Возрастающей Социальности.