БЕГСТВО В СОЛОНЬ Последуй, друг, за мною. Как свеж покров лесов! С крестьянскою зарею Встают здесь в пять часов. Париж — он дышит смрадом, Рычит он, дик и хмур, И корчится под градом Злодейств и авантюр. Какой закон зловещий, Чудовищный закон! Все опошляет вещи Новейший Вавилон. Спеши. В таком я месте, Где сумрак и мечты. Здесь отдохнем мы вместе Вдали от суеты. Креста изображенья, Легенд старинных вязь… Игра воображенья С природою слилась. Почти под каждой дверью Здесь вымыслы сидят, И духи, по поверью, Все очаги хранят. Здесь эльфы льнут к нимфеям; В сплетеньях небылиц Здесь счет потерян феям. Их больше здесь, чем птиц. Любимица хибарок, Им сказка на порог Приносит, как подарок, Гнездо, где гном прилег. Склонившись над заливом, Здесь леший-весельчак Бросает в ноги ивам Сверканья полный мрак. Здесь фавн в зеленой сени Шершавою рукой Любовников колени Сближает в час хмельной. И домовой в загоне Скребется у стены. Пруды ночной Солони, Как зеркала, бледны. Кувшинки в легкой дрожи Под сенью камыша На девственниц похожи: Их светится душа. Здесь все по воле бога Живет, растет, цветет… И вереска так много, И ясен небосвод. В краю дубов тенистых Живу теперь один; И воздух — весь лучистый, И блещет даль равнин. Убежище себе я Нашел в лесной тиши, Где только ветер, вея, Льнет к листьям. Ни души. Еще в беседке сплю я — А, золотом горя, Румяная, ликуя, Является заря. Мне хмель щекочет ухо: «Вставай! С приходом дня!» Назойливая муха Жужжит, будя меня. Взываю: стань свободным, Беги от катастроф, — И здесь, в дрожанье водном, Родится трепет строф. В любом пруду случайно Найдешь поэму тут. Даны озерам тайны, А в нас мечты живут. Стиху порой охота, Как ласточке, крыло Вдруг обмакнуть с разлета В озерное стекло. Шла муза в час чудесный К Вергилию во мгле, И слезы куп древесных Лежали на челе. Криницы, шпажник, буки, Травы пахучий мир Влагать в идиллий звуки Учил еще Титир. Сонет слагая Пану, Всю в росном серебре С лягушками поляну В катрене дал Сегре. Когда Ракан Бабетте Пел славу, с челнока Подслушал на рассвете Он рифмы у чирка. И я — даю в том слово! — Вступлю на путь эклог: Мартына-рыболова Гюго прославит слог. Ведь даже в строгой оде Та зелень разрослась, Где бродит на свободе Титания, смеясь. Проснулись, друг, озера, И вот, по зову их, Другая входит флора В александрийский стих. И, выплыв из затона, Где некий дух живет, Накал иного тона Наш стиль приобретет. Приди. Отдайся чарам, Чтоб в снах твоих возник Склоненный к ненюфарам Задумчивый тростник. ДОНЬЕ РОЗИТЕ РОЗЕ
Этот голубой малыш, Что по воздуху несется И всегда, когда ты спишь, Ногтем в дверь твою скребется, Он — мечта моя. В мольбе У порога ждет, робея, Хочет он войти к тебе, Быть хоть прихотью твоею, Быть твоим слугой. Кого ж Ты найдешь еще примерней? Он в лучах зари вечерней Так на ангела похож: Крылья — с именем твоим, А с моим — его колени. О прекрасная, ты с ним Сговорись без размышлений. Он проворен и смышлен, Весел, нежен чрезвычайно, Но меня поранил он Ногтем розовым случайно. Пусть к тебе без промедленья Входит бедная мечта; Бедность ведь не преступленье. В сердце дверь не заперта, И твое не на запоре. Так мечте, летящей к вам, Открывайте же, не споря; Отворите дверь, мадам. Я страдаю. Равен году Миг короткий для меня. Мой гонец, обет храня, Все свершит тебе в угоду. Твой прелестный лоб едва Тронув легкими крылами, Он огонь зажжет сперва, А потом раздует пламя. Твой оберегать покой Полон рвением единым, Будет он пока слугой — После станет господином. |
