Потом я начала присматриваться к женщинам. Какими способностями они обладают? Что нам пригодится во время путешествия? Как я найду с ними общий язык? Пока я знала про них совсем мало.

   Мама Розы, Амалия, невысокая и пухленькая, голубоглазая, с пышными светлыми волосами, казалась мне очень эмоциональной: она всегда бурно выражала свои чувства, не могла сдержать удивлённых или испуганных возгласов, явно принимала всё близко к сердцу. Её лицо всё время менялось. Брови то взлетали в изумлении, то ползли к переносице, когда Амалия пыталась что-то понять. Губы то растягивались в улыбке, то собирались в трубочку для потрясённого "ух ты!". Лоб морщился и сразу разглаживался, когда менялись эмоции. Я не успевала толком рассмотреть её лицо: оно не оставалось неподвижным, кажется, ни на секунду.

   Мама Эрика, Элиза, была полной противоположностью Амалии: высокая, худая, бесстрастная, с неподвижным лицом, с длинными прямыми волосами и тёмными глазами. Со вчерашнего дня она всего несколько раз вступала в наши разговоры, и все её замечания и вопросы были очень чёткими и уместными. Уважаю таких людей. У них всё разложено по полочкам, они всё знают. А если чего-то не знают, то, во всяком случае, точно знают, чего именно не знают. Хотела бы и я быть такой.

   Мужчин тоже надо было внимательно рассмотреть, но это было труднее: они не так явно выражают себя в словах и поведении, они более сдержанны, мне не удаётся представить себе их характер по внешности, мимике, коротким репликам. Про Симеона говорить проще: всё же я прожила с ним уже много лет. Я думаю, что его выбрали для этой миссии из-за его наблюдательности -- он всегда замечает больше, чем другие. К тому же он умеет читать следы зверей и людей, а в опасном путешествии это может пригодиться. А что представляют собой другие двое?

   Отец Розы и муж Амалии, Милош, внешне чем-то похож на свою жену: тоже невысокий, тоже не худой. Но если она выражает эмоции бурно, за двоих, то он, наоборот, выглядит очень спокойным, даже медлительным. И почти всегда молчит. Видимо, в этом они прекрасно дополняют друг друга. Я вспомнила, как внимательно он разглядывал волшебные предметы, которые нам раздала госпожа Амара. И не только разглядывал: проводил пальцами по поверхности, нажимал, растягивал, чуть ли не на зуб пробовал. Ему это явно доставляло удовольствие. Видно было, что он привык определять свойства разных материалов по их виду и состоянию. Знает, на что они способны и что из них можно сделать. Что ж, такие знания нам тоже наверняка пригодятся.

   Совсем другое впечатление производил Марк, отец Эрика и муж холодной и сдержанной Элизы. Я его немного боялась. Он казался очень строгим и суровым. В нём было даже что-то отталкивающее. Если бы я не знала, что он один из нас, из нашего народа, я бы могла принять его за врага. Наверное, он постоянно ожидает опасности. И его готовность к обороне производит такое тяжёлое впечатление. Интересно, откуда это могло взяться в одном из нас? Жизнь волшебников в земном мире всегда была спокойной и безмятежной, нам ничего не угрожало среди людей. Единственное нападение на наш мир случилось больше двадцати лет назад -- Марк тогда ещё был слишком юным, чтобы участвовать в той битве. Может быть, там погиб кто-то из его семьи? Попробую потом расспросить его, если мне удастся наладить с ним отношения. Правда, будь моя воля, я бы никогда не выбрала своим собеседником такого человека. Но в опасном путешествии это именно то, что нам нужно.

   Когда все высказались, пришлось выступить и мне. Я честно призналась, что у меня никогда нет чёткого окончательного мнения, что я всегда рассматриваю десятки вариантов, что среди этих вариантов могут быть и очень ценные, и совсем глупые. Не знаю, как это поможет нам в нашем общем деле, но других особенностей, кроме привычки очень обстоятельно всё обдумывать, у меня, кажется, нет.

   Тем временем все успели отдохнуть, и пора было двигаться дальше. Мы всё же смогли составить небольшой план: Симеон пойдёт впереди и будет внимательно осматривать местность, по которой мы идём, чтобы при первых признаках чего-то необычного предупредить всех остальных. Марк будет идти последним, чтобы охранять всю процессию. За Симеоном пойдёт Милош, за ним Эрик. В случае опасности они смогут помочь Симеону. А девочки и женщины пойдут в середине и будут стараться идти не слишком быстро, но и не слишком медленно. Каждый час или даже чаще мы будем устраивать короткий привал, чтобы все могли немного отдохнуть, а после трёх часовых переходов будем останавливаться надолго, чтобы пообедать и набраться сил перед второй частью дневного пути.

   Я почувствовала себя более уверенно: по крайней мере, стало ясно, что делать в ближайшее время. Просто идти, вот в таком порядке, вот с такой скоростью, вот в этом направлении. До тех пор, пока мы не встретим первую опасность.

   Через некоторое время лесная тропинка вывела нас на широкую грунтовую дорогу, деревья давали густую тень, идти было легко. Никаких опасностей пока не предвиделось, поэтому не было необходимости держаться слишком близко друг к другу. Кто-то ушел вперёд, кто-то отстал. Мы с Ивицей шли вдвоём, рядом никого не было, нас никто не слышал. Как я и думала, она начала расспрашивать меня про наш мир.

   -- Мама, а где мы сейчас находимся?

   -- За стеной.

   -- Как это?

   -- Ну... это сложно объяснить. Но я попробую. Здешний мир отделён от обычного земного мира невидимой стеной. Когда мы находимся в обычном мире, мы эту стену не видим и не чувствуем. Чтобы попасть сюда, за стену, нужно прийти в определённое место и совершить одно определённое действие.

   -- Какое?

   -- У каждого своё. Ты уже знаешь: тебе для этого нужен лев. Только у него на спине ты можешь перелететь через стену. Никаких других способов у тебя не будет.

   -- А у вас с папой?

   -- У нас всё намного проще: мы должны сорвать веточку тимьяна и растереть в пальцах несколько листьев.

   -- У обоих одинаковый способ?

   -- Да.

   -- А почему же у меня не такой, как у вас? Мы же из одной семьи!

   -- Потому что так устроен наш мир. Каждому ребёнку даётся его собственный путь за стену. Не такой, как у родителей.

   -- Но у родителей-то способ одинаковый! Почему?

   Я помолчала, не зная, стоит ли сейчас говорить об этом. Потом всё-таки ответила:

   -- Потому что мы выбираем себе пару именно по этому способу. Нас влечёт только к тем, у кого такой же путь, как у нас.

   Ивица даже остановилась от неожиданности. Внимательно посмотрела вперёд: где-то вдалеке виднелась серая куртка Симеона. Потом снова повернулась ко мне:

   -- Значит, ты выбрала папу только из-за тимьяна? А всё остальное тебя не интересовало?

   -- Ну, что ты! Конечно, интересовало! Если бы он мне не понравился, никакой тимьян не помог бы!

   -- А тимьян -- это только ваш с папой способ?

   -- Нет, конечно! Не только наш!

   -- Вот как... А много вас таких?

   -- Не очень. Но, может быть, я не всех знаю. Когда мы с папой познакомились, я уже знала нескольких человек с таким же способом. Но это были просто мои друзья.

   -- Значит, ты могла выбирать только из тех, кто переносится за стену тимьяном.

   -- Да.

   -- А если бы тебе вообще никто из них не понравился? Что тогда?

   -- Просто жила бы одна. Так тоже бывает, ничего страшного.

   -- Но тогда меня бы не было!

   -- Не было бы. Но ты уже есть! Что толку об этом говорить?

   Немного подумав, Ивица спросила:

   -- А может кому-то понравиться неподходящий волшебник, с другим способом перехода через стену?

   -- Наверное, может. Обычно такого не бывает, но я слышала от моих родителей про несколько таких случаев.