Вскоре слева от меня образовался проход между елями, в который я кое-как смогла протиснуться. Птицы не покидали меня: они перелетали с дерева на дерево, расчищая мне дорогу, и деревья отступали. Так мы прошли несколько метров, и вот уже в просвете между последними двумя елями показалась наша тропа. Ивица бросилась мне на шею, остальные тоже так бурно приветствовали меня, словно уже и не надеялись увидеть меня снова.

   Когда я отдышалась и успокоилась, мне рассказали, что произошло. В полной безопасности, как оказалось, была только Роза, потому что горлица, сидевшая у неё на плече, не давала ей забыться. Как только девочка пыталась шагнуть с тропы на траву, горлица вскрикивала и останавливала её. Поэтому Роза рвала только те ягоды, до которых могла дотянуться с тропы. Правда, она так сосредоточилась на этом занятии, что совсем не следила за остальными.

   А они так увлеклись сбором земляники, что никак не могли остановиться. И когда на нескольких кустиках, растущих рядом с тропой, уже не осталось ни одной ягоды, никто не сомневался, что теперь нужно протянуть руку чуть дальше. А когда ягоды кончились и там, нужно было сделать всего один шаг вперёд и сорвать ещё несколько ягод. За первым шагом следовал второй, потом третий. И через несколько минут собиратели вкусной земляники оказывались в лесу, среди волшебных елей, откуда выбраться самим было уже невозможно.

   Однако ягоды не на всех подействовали одинаково. Эрик сначала вместе со всеми собирал ягоды вдоль края тропы, но при этом он ни на секунду не забывал, о чём предупреждали птицы. Ему даже в голову не пришло сойти с тропы на траву: он же знал, что это может быть опасно! Но вскоре он заметил, что все остальные уже не думают об опасности, а думают только о ягодах: отходят всё дальше от безопасного места. Эрик попробовал окликнуть Ивицу, которая собирала ягоды рядом с ним, но она не обратила на него никакого внимания, как будто не слышала его. С другой стороны от Эрика стояла его мама, он звал её по имени, но и она не отвечала. Тогда Эрик посмотрел на других и заметил, что все, кроме Розы, уже сошли с тропы и один за другим исчезают за деревьями.

   Он заподозрил, что ягоды были не простыми. Сначала Эрик был совершенно уверен, что они не опасны: ведь если бы земляника была ядовитой, он сразу ощутил бы наличие яда и успел всех предупредить. Но яда не было, это он знал точно! Почему же тогда все, кроме него, забыли про опасность и уходят в лес? Наверное, эти ягоды как-то затуманили всем память?

   -- Роза! Смотри, мы с тобой одни тут остались! Скажи, почему ты не пошла в лес, как все?

   -- Я хотела! Но меня горлица не пускает! Всё время повторяет, что туда нельзя заходить! А ты почему не пошёл?

   -- Я? А вот это интересно. Тебя не пустила горлица, все остальные ушли, а я почему-то не пошёл за ними. Что это значит?

   -- Не знаю! А что это значит?

   -- Отрава! Их всех что-то отравило! Если бы это был обычный яд, я бы почувствовал. Но яда там нет. Тогда что есть?

   -- Отрава, но не яд? Как это?

   -- Надо подумать... Я, кажется, понял! Ягоды чем-то одурманивают -- они кажутся такими привлекательными, что никто уже не может остановиться! Поэтому все забыли про опасность и пошли в лес за земляникой!

   -- А на тебя это тоже не действует, как и обычные яды, да?

   -- Похоже на то. Я с таким ещё не сталкивался!

   В это время из-за ближайшей ёлки с шумом выбрался Марк, исцарапанный и злой. Когда он сошёл с тропы и начал приближаться к деревьям, его стеклянный шарик нагрелся и начал вибрировать. Марк сначала не понял, что происходит: он тоже, как и все остальные, был одурманен волшебной земляникой и не мог думать ни о чём другом. Но когда он оказался за первой елью, и она начала медленно приближаться к нему, его шарик громко зазвенел, задрожал и раскалился так сильно, что Марк обжёгся и пришёл в себя. К счастью, деревья ещё не успели окружить его со всех сторон, поэтому ему удалось обойти это первое дерево.

   Но остальные шестеро уже углубились в лес, и надо было срочно спасать их. Роза в отчаянии повернулась к горлице:

   -- Что нам делать? Помоги!

   Горлица громко вскрикнула, взлетела и оказалась в стайке мелких птиц, которые всё это время вились над Розой. Птицы взволнованно защебетали и быстро разлетелись в разные стороны. Не прошло и минуты, как над тропинкой уже кружилась огромная стая птиц. Они выслушали горлицу, ответили резкими короткими звуками и бросились в лес.

   Ивица и Амалия не успели зайти далеко, поэтому птицы легко вернули их к реальности: достаточно было клювом нажать кнопку на браслете, чтобы хозяйка браслета очнулась. И после этого птицы просто показали им ближайший проход между деревьями, которые ещё не успели сомкнуться.

   Элиза пришла в себя чуть раньше, ещё до того, как птицы нашли её среди елей. Она сама почувствовала, что её сознание затуманено, и сама нажала кнопку на браслете. После этого к ней вернулась ясность ума, и Элиза сразу догадалась, что ягоды заманивали нас в лес, откуда нет выхода. Она успела сообразить, что густые еловые ветки начинаются не от самой земли, а чуть выше. А между стволами соседних елей должно оставаться место, даже если их ветки плотно примыкают друг к другу. Поэтому можно попробовать проползти между стволами внизу, по земле. Так она и сделала. Ей удалось выползти из кольца елей, которые начали её окружать, и тут её нашли птицы. Они окружили Элизу живым щитом, чтобы ветки не дотянулись до неё, и проводили её до тропы.

   Симеон и Милош были немного дальше, и птицам пришлось сражаться с елями, расталкивать их, давить на стволы, отодвигать колючие ветки. Но и сами спасаемые, как только птицы нажимали кнопки на их браслетах, сразу понимали, что происходит, и вместе с птицами расчищали себе путь к тропе.

   Я же, как выяснилось, зашла дальше всех вглубь чащи. Перед началом этого приключения я была самой голодной, и земляника подействовала на меня сильнее, чем на других. Когда птицы добрались до меня, я уже была в плотном кольце елей, и оттуда было уже не выйти, даже если раздвинуть ветки. Пришлось собирать дятлов: они долбили ёлки мощными клювами, ёлкам это не нравилось, они отмахивались ветками и отступали. Так птицам удалось вытащить из леса и меня, когда все остальные уже были спасены.

   Мы собрались на тропе, и птицы, окружив нас плотным облаком и не давая нам смотреть по сторонам, чтобы нас ещё что-нибудь не околдовало, провели нас к выходу из этого живого леса. Совсем скоро мы вышли на широкую болотистую равнину, а прямо за ней начинались горы.

   У края леса мы устроили привал, долго отдыхали, потом двинулись вглубь равнины, в сторону гор. Сначала дорога была однообразной, но после мрачного волшебного леса нам это даже нравилось: мы видели, что вокруг никого нет, поэтому не ждали никаких новых опасностей. Через некоторое время, когда солнце уже почти село, а мы подумывали о ночлеге, тропинка, по которой мы шли, изменилась: она то поднималась на невысокие пригорки, то опускалась в широкие неглубокие ямы. Вскоре мы заметили, что земля изрезана трещинами и небольшими оврагами, на дне которых поблёскивают лужицы или даже текут узкие ручейки.

   Пригорки становились всё выше, а ямы всё глубже. И вот уже тропа завела нас в длинный овраг и пошла по дну, вдоль ручья. Склоны оврага постепенно превратились в отвесные стены, и мне стало не по себе. Украдкой обернувшись к Марку, я заметила, что он проверил свой стеклянный шарик и остался недоволен его видом. Это напугало меня ещё больше. Я не выдержала и спросила:

   -- В чём дело? Ты что-то заметил?

   Но он только нахмурился и велел мне не терять время на разговоры. Мы прошли ещё несколько шагов, а потом Симеон, который шёл первым, внезапно остановился, и все остальные тоже. Мы подошли к нему и начали спрашивать, что случилось, но он поднёс палец к губам и попросил нас замолчать. Вокруг было очень тихо. Так тихо, что слышно было только наше дыхание.