Теперь, в 11 лет, этот план казался мне ребячливым. Но был один, в который в глубине души я еще верила, — это убежать к цыганам, благо я так похожа на них. Мать, когда сердилась на меня за мои растрепанные волосы, горящие глаза, небрежность в одежде, всегда презрительно называла меня цыганкой. Я не сомневалась, что цыгане примут меня, оденут мальчиком в бархатный костюм с золотом, может быть, продадут в цирк, где я, на удивление всем, буду ездить на неоседланных лошадях или буду знаменитым акробатом. И когда все заговорят обо мне, мать пожалеет о том, что не признавала моих талантов, и будет раскаиваться в своем дурном обращении со мной. Я ее не прощу… или прощу, но скажу: «Видите, что таилось в вашей дочери, несмотря на ее грязные руки и растрепанные волосы». Не совсем так, но похоже в одной французской книжке говорила девочка, которую украли воры, а потом привели назад к родителям.

Через два года после свадьбы Тани вышла замуж сестра Маргарита — за Василия Михайловича Сабашникова. Семья Сабашниковых только недавно переселилась из Сибири в Москву. Это были известные в Сибири богачи-золотопромышленники. Старший брат, Василий Никитич, выстроил себе особняк на Арбате (ныне театр Вахтангова), младший, Михаил Никитич, — немного менее роскошный особняк на Никитской (место, где в свое время родился Суворов). Оба брата поселились в своих домах со своими семьями. У Василия Никитича было две дочери и три сына, у Михаила Никитича — четыре сына и одна дочь [57].

Мои старшие сестры познакомились случайно в Крыму с детьми Василия Никитича. Это знакомство продолжалось в Москве и вскоре перешло в горячую дружбу. Связь, образовавшаяся между их и нашей семьей, длилась без перерыва всю жизнь. И лично в моей жизни семья Сабашниковых имела огромное значение.

Свадьба Маргариты для нас, детей, не представляла уже такого интереса, как Танина. Небольшой, плотный, с немного бурятским лицом, Василий Михайлович был человек молчаливый, скромный, какой-то незаметный. Когда он стал ездить к нам в дом, он имел мало отношения к нам, детям, или, вернее, никакого, и у нас к нему было полное равнодушие. Потом, когда он стал женихом Маргариты, он сидел в гостиной со своей невестой, как, бывало, Таня со своим женихом. Нового ничего для нас не было.

Но вдруг у меня сразу пробудился интерес к Маргаритиному браку. Как-то раз один из товарищей брата Васи говорил с ним очень взволнованно о Маргарите, не заметив моего присутствия: «Неправда, она не любит его, она польстилась на его золотой мешок…» На мои недоуменные вопросы Вася рассказал мне под большим секретом, что его приятель Виктор Александрович так нехорошо говорил о Маргарите потому, что любит Маргариту, хотел на ней жениться, что очень страдает и со зла говорит, что Маргарита предпочла Сабашникова из-за того будто бы, что он богат. «А почему Маргарита выходит за Василия Михайловича, а не за Виктора Александровича?» — тотчас же спросила я брата. «Да, верно, потому, что больше любит Василия Михайловича». Мне это показалось невероятным. Все мои симпатии были на стороне Виктора Александровича, нашего домашнего учителя, который очень нравился мне своим бледным романтическим лицом. И, по-моему, все мои сестры, как я, были к нему неравнодушны. Что-то тут есть. Потом я вспомнила, как раз, запаздывая на урок математики, который давал мне Виктор Александрович, я вбежала в классную и застала там Маргариту, очень нарядную, которая вырвала руку из рук Виктора Александровича, красная и взволнованная, говорила: «Вы не имеете права… я вам не давала повода…» Она ушла, резко захлопнув за собой дверь. Виктор Александрович сделал шаг к ней, потом схватился за голову и, встав ко мне спиной, стал смотреть в окно. Он стоял так долго, долго. А я сидела, стараясь не двигаться, не дышать. Обернувшись и увидев меня, он удивился, видимо, забыв про меня. «Ну что у нас сегодня?» — спросил он, рассеянно заглядывая в задачник. «Я буду одна решать задачи», — сказала я. Я открыла тетрадь и стала усердно выводить цифры, притворяясь, что занята какими-то вычислениями, а сама погрузилась в размышления о том, что сейчас произошло, почему он так страдает, чем Маргарита его так обидела.