Тем не менее через два-три поколения этот опыт предадут забвению, и народ, с завидной регулярностью, будет повторять попытки выбраться из-под им же созданного ярма. И вновь и вновь, осознав необходимость и разумность возврата, будет возвращаться назад, своими руками надевать мало изменившееся ярмо и браться за общий, хотя и слишком тяжелый, крест.

Но молодые герои Смуты (Лжедмитрию I едва за 20, столько же — Скопину-Шуйскому, Истоме Пашкову 23–24 года) об этом не могли знать. Они только почувствовали, что сбросить тяжелое бремя не удастся, не погубив всей страны; что придется с ним жить; что сама страна представляет тяжесть, которую крайне нежелательно увеличивать. А значит, нужно установить такой порядок, который позволит поделить этот груз, сделать так, чтобы его можно было вынести. Нужно построить систему, хоть отдаленно напоминающую справедливую и в то же время соответствующую складу, сути страны, то, что можно назвать «системой равномерного гнета». В этой системе все, включая царя, бояр и купцов, несли бы бремя наравне с простонародьем. До конца XVII в. будут предпринимать попытки построить такое государство, не забывая о невыносимых временах Смутного времени.

Гражданская война затихала, но ее последствия были очень тяжелыми. Интервенция еще далеко не прекратилась. На севере был отторгнут Новгород, на западе — Смоленск и Северские земли. Страну грабили крупные отряды поляков, казаков, беглых, и «просто разбойников», доходившие иногда до Москвы. На них приходилось бросать войска, иногда во главе с самим Пожарским. Крестьянские дворы, регулярно разоряемые уже полвека, не могли больше содержать ни своих хозяев, ни помещиков. Заметна была и убыль людей. Пашня в центральных уездах резко сократилась, а количество безземельных крестьян (бобылей) удесятерилось и приближалось к половине. Очень пострадали торговля и ремесла. В городах остались только «людишки молодчие, сапожники да портные мастеришки», которые «скитаютца по своей братии без дворишек», писал современник. Казну до конца расточили самозванцы, поляки и бояре, что сказывалось на протяжении всего столетия. Извне на русский трон по-прежнему претендовал королевич Владислав, а внутри страны все множились самозванцы.

Необходимо было заключать мир с Польшей и Швецией, поскольку для войны не было денег. Лишь после ряда новых русско-польских войн, которые шли тяжело и с переменным успехом (русские дважды осаждали Смоленск, но не смогли его взять) (1634) и заключения мира на речке Поляновке, удалось заняться внутренними делами. Но всего через 20 лет Москва, опираясь на украинское казачество, «предъявит счет» Речи Посполитой и с лихвой вернет все утраченное, завершив воссоединение домонгольских земель в Русское государство.

По избрании Михаила Федоровича (1613–1645) управление страной не полностью перешло в руки царя. Важнейшую роль играли земские соборы и Боярская дума. «Михаил, хотя и самодержцем писался, однако без боярского совету не мог делать ничего», — писал Григорий Катошихин. Соборы рассматривали налоги и главные государственные расходы, например военные, что во многом определяло политику Москвы. В 1614–1615 гг. решали вопрос о борьбе с Заруцким и о взимании «пятой деньги» (т. е. 20 % от стоимости имущества); в 1616 г. — о новом налоге; 1619 г. — о переписи населения, и т. д. Участвовала в управлении страной и семья Михаила Федоровича. Сначала роль регента играла мать, Ксения Ивановна («великая инокиня» Марфа), окруженная кланом родни Салтыковых. Вернувшись из польского плена, в управление вмешался отец Михаила, патриарх Филарет, причем столь решительно, что даже земские соборы стали собирать реже. «Нравом опальчив и мнителен, а владетелен таков был, яко и самому царю бояться его… всякими царскими делами и ратными владел», — писал о нем современник.

К 1630-м гг. положение в хозяйстве немного поправилось, но за счет увеличения налогов. Собор 1619 г. постановил провести полную перепись и занести тяглые дворы в писцовые книги, вернуть бежавших в годы смуты посадских тяглецов, составить роспись государственных расходов и доходов (бюджет). Одновременно разрешили передавать по наследству поместья не только сыновьям, но и братьям, и даже вдовам и дочерям «на прожиток». Возрос срок сыска беглых (до 9 лет) и свезенных (до 15 лет) крестьян. Свободные крестьяне, имевшие право перехода, оказались теперь вписаны в книги.

В XVII в. началось медленное объединение экономики страны единым рынком, появилась первая буржуазия. Рынок в одно целое связывал ряд товаров, без которых невозможны были никакое производство и даже быт. К ним относилась, например, соль — чуть ли не единственный консервант, известный допромышленной эпохе. Она была неизбежной составной частью всех запасов рыбы, мяса и овощей, а потому требовалась в огромных количествах. Добывали ее в немногих районах — и Заволжье, в больших северных монастырях, в Астрахани. Необходимым повсюду товаром было и железо, которое с 1630-х гг. делали уже на заводах в Туле, Кашире, под Москвой (с. Павловское), на Урале и в других местах. Главной целью было военное производство (делали пушки, пищали, пистоли, ядра, шпаги), но делали и вещи на продажу: гвозди, топоры, сошники, лопаты и многое другое. В Заочье сложился центр производства селитры и поташа, которые продавали даже за рубеж. По всей стране из нескольких центров расходились готовые вещи: скобяные товары из Бежецкого уезда, кожевенные из Кимр, ткацкие с Владимирщины, деревянные из Романова и т. д. Из товаров, которые раньше в России не делали, можно назвать стекло и бумагу, которые производили на мануфактурах «крепостного типа», где работали бывшие крестьяне, в основном государственные («приписные»). Товары обменивали на крупных ярмарках, известных всей стране: Свенской (под Брянском), Макарьевской (под Нижним Новгородом), Ирбитской, Осташковской. Появились и постоянные центры торговли: Холмогоры, Великий Устюг, Астрахань и многие другие.

На оптовом рынке торговали не только изделиями промышленности. Ее рост, как и рост городов, увеличили потребность в продуктах сельского хозяйства. Хлеб, мясо, рыба и другие съестные припасы стали важнейшим товаром всероссийского рынка. Стали появляться, особенно на Севере, богатые крестьяне, занимавшиеся и торговлей. У таких крестьян денег зачастую было больше, чем у среднего дворянина (например, в 1630-х гг. в Устюжском уезде одного крестьянина ограбили на сумму в 337 руб.).

Особую роль в хозяйстве страны играл город. Города Московского государства внешне были подобны европейским, но очень отличались от них «по происхождению» и внутреннему устройству. Прежде всего, словом «город» на Руси могли назвать любое укрепление. Большинство городов возникало как результат деятельности одного из князей, — опираясь на них, князь закреплял свою власть над территорией и защищался от врагов. Из города управляли, сюда же поступали собранные с сельской округи натуральные продукты. Здесь их хранили и перерабатывали, поэтому в городе собирались ремесленники, принадлежавшие князю. Но присутствие в городе князя или его наместника привлекало сюда также свободных мастеров и купцов, искавших богатых заказчиков и защиты.

Обычно города были и церковными центрами округи, а Церковь тоже была крупнейшим заказчиком. В городах стояли княжеские дружины или войска, получавшие государево жалованье; сюда приезжали на смотры и по иным делам окрестные помещики, — все это расширяло рынок и превращало город из административного и военного центра в торговый и промышленный.

Своеобразна была и структура русских городов. Лежавшие на равнинах, они сильно разрастались, но заселялись неравномерно. Город обычно служил убежищем для жителей округи, собиравшихся при надвигающейся опасности в крепость со всем скарбом и частью скота, у стен которой располагались большие ополчения. Поэтому, строя город, часто ограждали стеной почти незаселенное пространство. В большом, имевшем несколько линий стен городе обычно выделялась лучше укрепленная, небольшая по площади цитадель на удобном для обороны месте. Здесь была резиденция правителя и дворы знати, хранились военные запасы, порох, продовольствие. В Московской Руси она называлась кремлем или острогом. Ее окружала менее укрепленная часть города — посад. Здесь жили в основном купцы и ремесленники, выполнявшие государственные повинности. Одной из особенностей русского города, его отличием от западноевропейского было постоянное присутствие в нем феодалов. Бояре и дворяне владели в городе, в том числе на его посаде, усадьбами и «осадными дворами», куда переезжали с имуществом в случае опасности. Такие дворы и подворья могли быть дарованы крупным монастырям. Кроме того, монастыри были и прямо в городе. Наконец, древнерусский город никогда полностью не «выпадал» из своей сельской округи: за посадом вдоль дорог тянулись поселки-слободы; между ними лежали угодья горожан; выгоны, покосы, сады, огороды, даже пашни. Здесь производили продукты на рынок. Часть же горожан не полностью порывала с крестьянским хозяйством: занимаясь ремеслом, торговлей или службой, они считали выгодным держать скот, растить овощи и хлеб на собственной земле.