В отличие от английских колоний, французские владения были гораздо более милитаризованы. Конечно, Р. Леки, сравнивавший колониальное канадское общество с древней Спартой, несколько преувеличивал,[221] однако уровень военной организации Новой Франции действительно качественно отличался как от Английской Америки, так и от старой Франции.

В первые десятилетия своего существования Новая Франция, представлявшая собой тогда лишь несколько торговых факторий и миссионерских станций, не имела никаких вооруженных формирований. Торговые компании, державшие в своих руках управление колонией, лишь изредка присылали туда небольшие отряды нанятых ими солдат, которые использовались для гарнизонной службы. Новая Франция была практически беззащитна, что показали события 1628-1629 гг., когда она стала жертвой нападения английских каперов, и, конечно, ирокезская война, поставившая колонию на грань катастрофы. В связи с тем, что Новая Франция располагала весьма ограниченными людскими ресурсами, единственный выход из ситуации состоял в активном участии всех без исключения поселенцев в ее обороне. В отличие от Англии, во Франции к XVII в. все средневековые формы военной организации гражданского населения (милиция, ополчение) уже отошли в прошлое и не могли быть перенесены в колонии. В результате в Канаде в эпоху французского колониального господства был создан принципиально новый институт, имеющий мало общего с одноименными формированиями, существовавшими в Английской Америке.

Поскольку речь шла не о копии, а об оригинале, создание канадской милиции затянулось на достаточно долгое время. Хотя первые милицейские отряды были образованы в Квебеке еще в 1636 г. губернатором Монманьи, вплоть до начала 70-х годов XVII в. они не представляли собой постоянных формирований. В зависимости от конкретной ситуации милиция то распускалась, то созывалась вновь. Первоначально ее главной функцией было обеспечение безопасности французских поселений и их жителей, которым постоянно угрожали нападения ирокезов. Милицейские подразделения часто формировались не только по приказу колониальной администрации, но и губернаторами отдельных поселений, действовавшими по собственной инициативе.

Со своей стороны, французское правительство долгое время не уделяло внимания этой проблеме, и лишь на рубеже 1660-1670-х годов Людовик XIV и Кольбер объявили военную службу обязательной для канадских поселенцев. Выполняя королевские инструкции, губернатор Фронтенак в 1673 г. разделил всех мужчин колонии в возрасте от 16 до 60 лет на роты, каждая из которых возглавлялась капитаном милиции или, как стали говорить в Канаде, «капитаном берега» (capitaine de cote). Были также установлены дни учений, которые должны были проходить один раз в одну или две недели. Оружие милиционеры приобретали за свой счет, а боеприпасами их снабжала администрация.

После 1683 г., когда было произведено деление колонии на приходы, милицейские роты обычно формировались по приходскому принципу. Официально их капитаны назначались губернатором, но фактически они, как правило, выбирались самими жителями из числа наиболее уважаемых поселенцев. В последующем капитаны стали выполнять не только военные, но и определенные административные функции, став своего рода представителями властей колонии на местах. Сама милиция также использовалась не только для военных операций, но и для разного рода вспомогательных работ (транспортная служба, прокладка и ремонт дорог и т. п.). Хотя служба в милиции была обязательной для всех жителей колонии, «всеобщих мобилизаций» не проводилось вплоть до Семилетней войны. Для участия в тех или иных акциях призывались добровольцы, или нужное количество людей набиралось в принудительном порядке, в то время как остальные продолжали заниматься хозяйством.

Канадская милиция представляла собой универсальное и послушное орудие, которое колониальные власти могли использовать как для оборонительных, так и для наступательных целей. Ее бойцы не боялись длительных переходов, были хорошо знакомы со спецификой ведения войны в пограничных лесах, могли эффективно взаимодействовать с индейскими отрядами, тактику которых они часто использовали. Дж. Ф. Дж. Стэнли назвал канадскую милицию «одним из наиболее примечательных созданий Старого Порядка» и считал, что она в течение долгого времени обеспечивала французам военное превосходство над английскими колониями.[222]

В то же время в Акадии (французы так называли территории нынешних Атлантических провинций Канады: Новой Шотландии, Нью-Брансуика, Острова принца Эдуарда и прилегающую к ним северо-восточную часть штата Мэн) за весь период французского колониального господства не было создано никаких милицейских формирований. Немногочисленное население этой бедной периферийной колонии предпочитало соблюдать нейтралитет в ходе англо-французских конфликтов. Ее границы защищали главным образом союзные французам индейцы и канадские ополченцы.

В течение более чем полувека с момента основания Новой Франции французское правительство не присылало туда регулярных войск. Впервые небольшой воинский контингент был направлен в Канаду в 1663 г., когда она впервые перешла под прямое королевское управление. Зато в 1665 г. Людовик XIV, очевидно под влиянием рассказов об ужасах ирокезской войны, принял решение о переброске в колонию крупных сил, которые должны были нанести решающий удар по Лиге. В июне-августе 1665 г. в Квебек прибыл кариньян-сальерский полк французской армии, а также еще четыре роты солдат из других подразделений. Всего под знаменами маркиза де Траси, назначенного верховным королевским наместником в Америке, находилось 1200 солдат и офицеров.

Военные кампании против ирокезов, проведенные в 1665 и 1666 гг., можно назвать лишь относительным успехом французов, однако сам факт присутствия в Новой Франции значительного количества королевских солдат имел большое моральное значение и для колонистов и для индейцев. Вдобавок, после того как боевые действия были закончены, и правительство приняло решение отозвать войска Траси, солдатам и офицерам кариньян-сальерского полка было предложено остаться в Канаде и заняться сельским хозяйством. Это предложение приняли около 400 солдат и 30 офицеров, которые были расселены в окрестностях Монреаля и в долине реки Ришелье, наиболее стратегически важных и в то же время опасных районах.

После 1668 г. в Новой Франции осталось лишь четыре роты королевских солдат (по 53 человека в каждой), две из которых находились в Монреале, а две были распределены по поселениям долины реки Ришелье. В 1670 г. они были усилены еще шестью ротами, прибывшими вместе с интендантом Ж. Талоном. Из этих рот пять осталось в Канаде, а одна (рота капитана Гранфонтена) была отправлена в Акадию.[223]

Однако после этого в течение 13 лет из метрополии в Канаду не присылали никаких подкреплений. Лишь с 1683 г. туда стали направляться так называемые отдельные роты морского министерства («franches companies de la Marine»). Эти войска иногда называют «морской пехотой», что не совсем верно, так как они состояли не из военных моряков, а из солдат, не имевших никакого отношения к флоту. Отличие «отдельных рот» от обычных сухопутных частей французской армии состояло только в том, что они находились в ведении морского министерства и использовались главным образом в колониях (рис. 2).

В середине и во второй половине 1680-х годов в Новую Францию регулярно прибывали новые «отдельные роты», и к началу Войны Аугсбургской лиги там насчитывалось в общей сложности около 1100 солдат и офицеров. Безусловно, в колонию попадали отнюдь не сливки французской армии. Служба в Америке была очень тяжелой, и немногим солдатам удавалось вернуться на Родину. У чиновников нередко возникали проблемы с набором нужного количества людей. В частности, интенданту Рошфора, ответственному за отправку рекрутов в Канаду, приходилось в ожидании погрузки держать их на острове Олерон, опасаясь массового дезертирства. Кроме того, солдаты регулярной армии, особенно новоприбывшие, были мало пригодны для операций в пограничных американских дебрях и использовались, в основном, для гарнизонной службы. В конце Войны Аугсбургской лиги интендант Шампиньи писал: «Нельзя отрицать, что это совершенно никудышные солдаты <…> поселенцы несравненно более ценны во время войны для экспедиций и других дел».[224] Во время боевых действий в Новой Франции нередко складывалась ситуация, когда ее жители покидали свои фермы и уходили сражаться, а солдаты, остававшиеся в своих казармах, нанимались работать на поля.