Розовая смесь в пакете оказалась весьма недурной на вкус. Мы выпили половину, но что-то пока не ощущали ничего особенного.

— Что-то не вставляет, — озабоченно сказал Дэн. — Туфта наверно, эти твои сливки!..

— А может, у нас к ним нет чувствительности? — задумчиво предположил я. — Ну, там, особенность организма какая-нибудь.

— Ты ж у нас специалист-то, — хмыкнул Дэн. — Вот и думай, в чём причина.

— А может, концентрация не та, — продолжал я размышлять. — Может, сливок мало. Там, откуда ты их брал, только один пакетик был?

— Нет, несколько, — уныло ответил Дэн. — Эх, если б я знал, больше бы захватил!.. Тьфу ты, едрён батон! — Отпив ещё примерно половину от того, что у него оставалось в пакете, Дэн разлёгся на траве и изрёк: — Сколько сливок не бери — всё равно два раза бегать…

— Ну ладно, не расстраивайся, — сказал я. — Хоть на солнышке полежим.

— А какой кайф просто так-то загорать? — возразил он. — Ё-моё, ну надо же было так лохануться!

Я тоже выпил ещё немного коктейля и прилёг. А что? И так вполне недурно. Трава тёплая, солнце яркое, небо голубое… Птички поют. Чего ещё душе надо? Обязательно, что ли, напиваться? Прижмурив глаза, я чувствовал лицом солнечное тепло и видел красный свет сквозь закрытые веки. Благодать…

Постепенно земля начала плыть подо мной, а по телу растеклось тепло и блаженная расслабленность. На душе стало так светло и хорошо, что хотелось смеяться.

— Слушай, похоже, зря мы сливки хаяли, — послышался голос Дэна. — Кажись, что-то началось…

— Что у тебя началось? — фыркнул я. — Критические дни?

Он хрюкнул, и этот звук рассмешил меня. Вместо смеха у меня тоже вышел хрюк. Дэн хрюкнул в ответ, и мы зашлись в неудержимом, удушающем хохоте. Пакет с остатками коктейля колыхался у меня на животе, а потом от неистовых сотрясений брюшной стенки свалился на траву. Я схватил его и высосал до конца.

— Вот это я понимаю, приход… — выдохнул Дэн, перекатываясь со спины на живот. — Хорошие сливочки…

И опять хрюкнул, а я снова задохнулся от смеха. Мир заиграл фантастическими красками, солнце засияло во сто крат ярче, а от тепла травы подо мной я таял, как кусок масла на горячей сковородке. И правда, хорошо…

Мы лежали, балдели, хрюкали. И вдруг, как гром среди ясного неба — голос:

— Та-ак… Вот они, голубчики. Разлеглись тут! Хороши!

Над нами, уперев руки в бока и глядя на нас с глубочайшим осуждением, стояла Злата.

— Блин, как она нас нашла? — пробормотал я, обращаясь к Дэну.

— А фиг их знает, как они всё… находят, — икнул он.

Злата спросила:

— Вы что, пьяные?

На что Дэн ответил торжественно:

— Да ты что, золотце! Какие пьяные? Ты разве не знаешь, что спиртного нам, хищникам, нельзя? (А голос-то, голос! Жуть. С головой себя выдал.)

Злата подобрала с земли пустой пакетик из-под сливок.

— А это что?

— Это? — Дэн замялся на секунду, соображая. — Это… продукт. Молочный. С него не опьянеешь.

— Да ладно тебе заливать-то, — скривилась Злата, бросая пакетик. — Я в курсе про кровь со сливками, так что не надо тут мне… Короче, вставайте оба, и домой!

Она подтолкнула Дэна носком ботинка в бок, и он недовольно заворочался:

— Раскомандовалась тут… Ты мне кто — жена, что ли? Вот когда… будешь женой, тогда и… командуй!

В прищуренных глазах Златы заблестели солнечные искорки:

— Так, интересно! И когда это я буду женой? Мм?

Дэн зажал себе рот и вытаращил глаза, но было поздно: слово не воробей. Я ухохатывался над его физиономией, а он сердито шипел:

— Чё ржёшь? Я попал, реально… Ржёт он! Лучше помоги выпутаться…

Сквозь смех я выдохнул:

— Не… Не, брат, из этого не выпутаешься! Всё…

Дэн сел и с рычанием провёл обеими руками по лицу. Похоже, весь хмель с него слетел. Злата, сложив губки в ехидную улыбочку, ждала.

— Ты, это… Не так поняла, короче, — начал Дэн, спотыкаясь. — Ты меня за язык не хватай! Мало ли, кто что ляпнет… по пьяной лавочке!

— Ню-ню, — покачала головой Злата, всё так же улыбаясь. — Всё ясно с тобой. Болтун ты, а не мужик.

— Чего это я не мужик? — обиделся Дэн, задетый за живое. — Ты это… думай, что говоришь!

— А того, — округлила глаза Злата. — Мужик за слова отвечает, хоть по пьяной лавочке, хоть по трезвой!

— Короче, совет вам да любовь, — подлил я масла в огонь.

— Ты-то хоть заткнись! — рыкнул на меня Дэн.

— Да ну вас! Болтуны вы! А как ответ держать — так сразу в кусты, — обиженно сказала Злата, развернулась и зашагала по полю…

А через несколько секунд грохнул взрыв.

Пару мгновений мы с Дэном сидели, оглушённые, не понимающие — откуда? что? как?..

А потом поняли — снаряд…

Нас как пружиной подбросило.

Злата лежала на земле, вместо ног — кровавые ошмётки, вывернутые из плечевых суставов руки неестественно закинуты за голову…

Дэн, оскалившись в беззвучном крике и подняв к лицу скрюченные пальцы, рухнул на колени.

Я стоял, глядя в забрызганное кровью и закопчённое лицо.

— НИТКАААА!!!

…Солнце над головой, шелест листьев и ветерок на лице. Дэн, сидя на траве, с ошарашенной физиономией ерошил себе волосы, рядом валялись пустые пакеты, а Злата шла по полю прочь от нас.

Это что — привиделось мне?

То есть, взрыва не было?

То есть, он…

— Стоять! — заорал я во всю мощь своего голоса.

Злата вздрогнула и остановилась. Обернувшись, спросила испуганно и чуть обиженно:

— Ты чего?

— Стой, где стоишь! — рявкнул я, вскочил и бросился вдогонку.

Злата смотрела на меня с недоумением.

— Ты чего орёшь на меня?

Вот он, зараза такая. Меньше, чем в полуметре от её ноги. Ещё бы шаг, и… та картинка стала бы явью.

— Вот чего, — ответил я, осторожно показывая носком ботинка на едва заметно торчащий из земли предмет.

Злата испуганно уставилась туда.

— Что там?..

— Ети-ить колотить… — протянул голос Дэна потрясённо. Он уже стоял рядом и смотрел на то, что торчало из земли. — Вроде же обезвреживали?..

— Обезвреживали, да видать, кое-что упустили, — сказал я.

— Что там такое? — спрашивала Злата, непонимающе переводя взгляд с меня на Дэна, а с нас — на то место, куда только что готовилась ступить её нога.

А Дэн, уставившись на меня, спросил:

— А ты откуда знал, что он там?

— Увидел, — кратко ответил я.

— Ну ни фига себе у тебя зрение!

Не знаю, что это было. Но не зрение, точно. А до Златы наконец дошло:

— Там что — мина?!

— Снаряд неразорвавшийся, — ответил я.

А Дэн, подхватив её, заявил:

— Так, ты шагу не сделаешь по этому минному полю.

Он взлетел со Златой на руках, а я воткнул вблизи снаряда палку в землю и доложил о нём Алексу по паутине.

Что это было? Я что, увидел будущее?

Вот тебе и сняли стресс…

Не зря Карину знобило: это было начало болезни. На следующий день она слегла с высокой температурой и дикой головной болью, и было принято решение поместить её в медицинский центр. Там была объявлена вирусная опасность, и все сотрудники ходили в защитных костюмах-скафандрах.

Она лежала в боксе с прозрачными стенами, зябко кутаясь в одеяло, бледная, с синевой под глазами. Попыталась улыбнуться мне, но улыбка вышла страдальческая. Высвободив из-под одеяла пальцы, она приложила их к губам и послала мне воздушный поцелуй. Невзирая на возражения Гермионы, я вошла в палату.

— Мам, иди, — проронила Карина чуть слышно. — Что, если вирус действует и на хищников тоже?..

— Если да, то мы уже заражены, — сказала я, склоняясь над ней. — Теперь уже всё равно. Всё будет хорошо, куколка. Мы одолеем вирус.

Она закрыла глаза на секунду, сглотнула, потом устремила на меня глубокий, спокойный и усталый взгляд.

— Мам… Если что, возьми Эйне к себе. Не знаю, сможет ли Алекс вырастить её сам. Он её, конечно, очень любит, но отец-одиночка из него вряд ли получится…