— Скорее летучей мышью, — Пен вытащил из грязи перепончатое крыло. — Не брезгливый парень был ваш волшебник!
— Тьфу, какая дрянь! — сплюнул Брас, отодвигаясь подальше от стражника, размахивавшего кожистым крылом. — Убери от меня эту гадость!
Размахнувшись, Пен запустил останки летучей мыши в сгущающуюся под нашими ногами темноту.
Я прочел вслух первые куплеты баллады о драконе Этфулстаге и волшебнике. Мои товарищи притихли, слушая, как завывающий ветер рвет слова у меня с губ.
Над головой клубится мрак,
В пещере притаился враг,
На склоне ледяной горы,
Зловонной драконьей норы.
Волшебник делает шаг,
Клинок сжимает кулак,
И пламя из глотки рвется,
С драконом один Айдиола бьется!
Семь жарких дней и студеных ночей,
Дракона мечом рубил чародей!
В чернильной тьме на горе Неф,
Юный, бесстрашный Айдиола Глеф!
— У меня волосы на голове дыбом встали, — пожаловался Пен. — Какая жуть!
— Ни один человек в здравом уме, даже будь он трижды волшебник, не пошел бы биться с драконом, — поддержал его Брас.
— В легенде говорится, что дракон похитил прекрасную пастушку, — начал я. — В которую волшебник Айдиола влюбился без ума. Чтобы спасти любимую он взобрался на гору Неф, вызвал дракона на бой и убил его!
— А что пастушка? — Пен весь подался вперед. — Он спас ее?
— Нет, — я покачал головой. — Как оказалось, дракон ее вовсе не похищал. Просто крестьяне соврали волшебнику, чтобы тот избавил их от дракона, который наводил страх на все королевство.
— Вот же скоты! — вздохнул Брас. — Я бы им за это кишки выпустил!
— Волшебник так и сделал, — сказал я. — Когда понял, что его обманули!
— А что с пастушкой? — Пен сцепил пальцы рук так, что хрустнули костяшки.
— Он и ее зарубил, — сказал я. — Пообещав себе больше никогда не влюбляться!
— Какой ужас! — вздохнул Пен.
— И правильно сделал! — одобрил Брас. — Я бы тоже не позволил какой-то смазливой бабенке водить себя за нос! Молодец этот ваш волшебник! Настоящий мужик!
Я вспомнил невысокого щупленького мастера Айдиолу, его кабинет в библиотеке, запах клея и стопки книг, разложенных повсюду, и мне стало невыносимо грустно.
Если в этой истории и была хоть доля правды, то каким же должен был быть несчастным, юный волшебник. Какие страшные испытания он должен был пройти, прежде чем он нашел себе тихое уютное местечко, среди дорогих его сердцу книг. Теперь, оказавшись на склоне горы Неф, я отчетливо понял, какими великими и трудными были деяния прошлого, и какими незначительными и пустыми они казались нам спустя века!
— Все равно, — Брас покачал головой. — Я бы в жизни не пошел против дракона ради какой-то девки! Да я бы даже на эту гору не полез бы! Столько трудов и все ради чего? Чтобы потискать ее за сиськи? Так этих сисек вокруг тьма-тьмущая, и что, ради каждой себе задницу отмораживать, да драконов рубить?
Мастер-скаут покачал головой.
— Ваш волшебник, конечно, был парень преотважный! Но и дуралей тот еще! Хорошо хоть брехливым крестьянам спуску не дал!
Пенбайт замахал руками, показывая, что не согласен ни с одним словом скаута.
— Ты, любезный, не знаешь что такое любовь! — сказал он возмущенно. — Ради любви мужчина готов на любые подвиги!
— Цена вашей любви пять медяков! — фыркнул Брас. — Пять медяков, и люби пока не натрешь мозоли!
— Дурень ты, Брас! — вздохнул Пен. — Никого ты кроме своей коняги не любишь!
— А что, — встрепенулся мастер-скаут. — Она уж точно получше любой бабы будет! Вот за нее, я любому глотку перережу!
— Смотрите на него, — Пен всплеснул руками. — Это все скауты такие?
— Не все, — вступился я за Браса. — Попадались мне и такие, что сами стихи писали!
— Про лошадей, небось? — усмехнулся Пенбайт.
— И про лошадей в том числе, — подтвердил я.
Однажды ночью я проснулся,
От дуновенья ветерка,
Губами глаз ее коснулся,
В моей руке — ее рука.
И тихо рядом до рассвета,
Я притаился не дыша,
Моим теплом она согрета,
Как ты до боли хороша!
Мои товарищи задумались. На лице Пена появилась мечтательная улыбка, а Брас возмущенно хмыкнул.
— Скаут должен о деле думать, а не о юбках, — Брас осуждающе покачал головой. — Если я в карауле буду вирши слагать, корнвах подкрадется сзади, да засадит так, что мало не покажется!
— Дурак ты, Брас, — вздохнул Пен. — Кто же в дозоре о стихах думает! Это же надо такое придумать!
Мне стало стыдно, и я почувствовал, как заливаюсь краской. Хорошо хоть мои товарищи не умели читать мысли! Что бы они обо мне тогда подумали!
Пещеру мы обнаружили после полудня. Она походила на колотую рану на гниющем трупе, да смердело от нее не хуже!
Темная дыра была огромных размеров, ее края были неровными, испещренными исполинскими бороздами, словно чудовище, выбираясь из зловонных подземелий, оставило их своими когтями!
— Я туда не полезу! — сразу заявил Брас. — Можете называть меня трусом, можете хоть плюнуть мне в лицо, туда я не полезу!
— Ты подлый трус! — заявил Пен, и плюнул Брасу в глаз.
С громким воплем мастер-скаут обнажил саблю и погнался за стражником. Парочка исчезла в пещере в мгновение ока.
Не спеша смотав веревку, я осмотрелся по сторонам. Вход в пещеру был покрыт толстым слоем копоти. Закопченными были и камни под ногами, кое-где они были даже оплавлены, что говорило об использовании магического огня.
Интересно, эти следы оставил мастер Айдиола, или огнедышащий дракон?
Из пещеры выбежали Брас и Пен. У обоих лица были бледными, а руки тряслись.
— Пойдемте, хозяин, вы должны увидеть это собственными глазами! — сказал Брас. — Ох, мы и натерпелись страха, пока не сообразили, что эта тварь мертвая!
Недалеко от входа лежали останки дракона! Тварь лежала на боку, поджав исполинские когтистые лапы. Гигантские крылья торчали из спины как поломанные мачты с изорванными парусами.
Голова чудовища была размозжена страшным ударом. Череп был пробит насквозь, верхняя челюсть торчала под немыслимым углом, огромные кривые зубы были выбиты и поломаны.
С замиранием сердца я подошел поближе и увидел еще многочисленные повреждения. Шея у дракона была переломлена, передняя длинная конечность висела на обрывке кожи, а в боку торчало огромное ржавое железное копье.
— Как такое возможно? — прошептал Пен. — Этого дракона буквально раздавили, как собаку телегой!
— Какая силища была у вашего волшебника, — покачал головой Брас.
Мастер-скаут стоял рядом с приоткрытой пастью чудовища, в которую запросто можно было проехать верхом на коне.
Страшные черные зубы были длиной в мое предплечье, они, судя по всему, до сих пор не утратили своей остроты.
Шкура дракона разорвалась во многих местах, обнажая кости. Она совсем не походила на кожу амруса, из которой в Пааре делали шляпы. Она была грубой, покрытой чешуей с металлическим отливом, и, на вид, была очень прочной.
— Изрубили этого дракона страшно! — Пен покачал головой. — На нем даже живого места не осталось!
Крылья чудища были сломаны во многих местах, во многих местах они были распороты и висели как старая ветошь.
Мы с благоговением обошли исполина вокруг и остановились у шипастого хвоста, придавленного гигантским камнем.
— Наверно волшебник сначала поймал его за хвост, — предположил Брас. — А потом, с безопасного расстояния с ним разделался!
— Какое безопасное расстояние? — хмыкнул я. — Этот дракон был огнедышащим!
