Мы с Франтой - рыбаки. И поэтому прекрасно знаем, что когда в канаве набирается полно рыбы, никто не в состоянии угадать, у какой из них самые золотые глаза. И все-таки мы сидели около канавы и ждали, когда же проплывет рыбка нашей Яринки.

И так мы все сидели и сидели у канавы до тех пор, пока к нам снова не подошла Яринка.

- Ну, что, кто-нибудь ее заметил? - поинтересовалась она.

Мы с Франтой посмотрели друг на друга и только развели руками.

- А я уж думала, соврете, - неожиданно сказала Яринка. - Вы и не могли ее заметить, потому что ее проглотила большущая рыба.

Мы вскочили на ноги и немного закачались от слишком долгого сидения на корточках.

- Она проглотила ее еще в пруду, как только я туда свою красноперочку выпустила, - сказала Яринка и повела нас на другую сторону плотины.

И я и Франта - мы оба все-таки рыбаки. По дороге мы объясняли Яринке:

- Да не могла ее проглотить большая рыба, ведь ни одна рыба, пойманная в сеть, ничего не жрет.

- А вот проглотила же! - стояла на своем Яринка.

Спустились мы вниз под плотину. Там в сети валялось теперь всего несколько последних рыбешек. Яринка указала на самую большую:

- Вот эта проглотила.

Мы с Франтой взглянули на рыбу.

- Вот эта?

Яринка кивнула.

И я и Франта - мы ведь как-никак рыбаки, - услышав такое, повернулись и пошли прочь от пруда.

- Мальчики, почему вы уходите? - крикнула нам вслед Яринка.

И тогда мы тоже крикнули:

- Потому что карп рыб вообще не жрет.

Однажды Яринка вдруг говорит:

- Кто из вас двоих наловит больше рыбы, тому я донесу добычу до самого дома.

С тех пор Яринка носила то мой улов, то улов Франты. Только ему такой порядок не очень нравился. Сидели мы с ним как-то у реки около своих удочек. Яринки с нами не было. Вдруг Франта говорит:

- 7:5.

- Кто с кем играл? - поинтересовался я.

- Как кто? Мы с тобой.

И показал мне записную книжку, где были записаны наши имена. Под моим именем было пять отметок, а под его - семь.

- Тебе она пять раз отнесла рыбу, а мне уже - семь.

Теперь мы сидели с ним у реки, как две выдры. Старались выманить у старых рыбаков самые большие их секреты. Когда у Франты клевала рыба, я начинал колдовать, чтоб она сорвалась с удочки. А он, со своей стороны, колдовал против меня.

Яринка сидела наверху на берегу и спрашивала:

- Мальчики, да что это такое с вами происходит?

Эту игру мы вели до самой осени. К тому времени счет сравнялся. Стал 18:18. Восемнадцать раз несла Яринка мой мешочек с рыбами, восемнадцать раз - его.

Потом у реки стало холодновато. Поэтому я сказал Франте:

- Будем играть до двадцати.

А было уже 19:18 в пользу Франты, но я все-таки снова сравнял счет. Все должно было решиться в последний день.

Я зашел в магазин спорттоваров и попросил:

- Вы не могли бы продать мне самый лучший крючок, какой только у вас есть?

Вдруг вижу, рядом со мной у прилавка стоит Франта:

- И мне дайте такой же крючок.

- А вы не хотели бы приобрести крючок из золота?

- Да у вас такого нет, - возразил Франта.

Я тоже не поверил.

Нас обоих очень рассердило, что оба мы оказались в одном и том же магазине и хотим одного и того же - самый хороший крючок.

- Вот, пожалуйста, - сказал нам продавец и подал каждому из нас золотой крючок в прозрачном пакетике.

- Так оно будет справедливее, - сказал я.

Франта согласился.

Злость наша чем дальше, тем больше возрастала. Что бы мы ни делали, все кончалось вничью.

Потом мы встретились с Франтой уже у реки. Яринка тоже пришла.

Я посмотрел на воду. Она была чистой. Я вытащил из кармана тайно припасенного червя и насадил его на золотой крючок. Франта потихоньку сделал то же самое.

- Все равно я видела, что вы оба насадили по червяку, - сказала Яринка.

Мы с Франтой посмотрели друг на друга. Так оно будет справедливее.

Мы забросили удочки и снова посмотрели друг на друга.

- Значит, 19:19. Начали.

На крючок мог попасться линь, карп или сом. Или вообще ничего.

Поплавок Франты даже не шелохнулся. Мой - тоже. Я, правда, больше следил за поплавком Франты, чем за своим собственным. А он - за моим.

Вдруг Яринка сверху, с берега, крикнула:

- Мальчики, мне в семь часов надо быть дома.

А у нас все еще было 19:19.

Когда мы в третий раз насадили свежую наживку, Яринка прибежала к нам и показала на свои противные маленькие часики:

- Мальчики, вы видите, уже без четверти семь.

Только она это произнесла, как у Франты задергался поплавок. Он подсек и сказал:

- Двадцать - девятнадцать.

И гляжу, уже тянет рыбку. Леска играла, как скрипка. Это был сом. Сома всегда можно узнать.

- Это сом! - ликовал Франта.

А сом взял да и кинулся против течения, туда, где находился затопленный куст. Франта не сдавался, тащил своего сома. Но сом упорно устремлялся в кусты. И хотел там пробыть, по крайней мере, до семи часов. Тогда я сказал Франте:

- Знаешь, тебе здесь работы еще на целый час. А Яринке пора домой! Она пойдет сегодня со мной. 20:19, но только в мою пользу.

И я начал уже собираться, стал вытягивать леску из воды, хотел было уже взять Яринку за руку. Но тут вдруг завяз и я, поймался на свой собственный золотой крючочек.

Ни я, ни Франта не могли теперь двинуться с места: Франту у реки держал сом, а меня - корень, за который зацепилась моя удочка.

Яринка исчезла, потому что шел уже восьмой час.

Но через некоторое время она снова прибежала и сказала:

- Мальчики, я вернулась, потому что мне надо знать, кто же все-таки выиграл.

Франта сказал:

- Сом.

Я ответил:

- Корень.

Потихоньку я сматывал свою разорванную леску.

- Значит, 20:20, - сказала Яринка. - Ничья.

Все началось с того, что Франта как-то объявил мне:

- Я поймаю для Яринки карпа на рождество.

- Я тоже.

С этим предложением мы сразу же побежали к Яринке. Но был гололед, и я поскользнулся. К домику на краю поселка, где жила Яринка, добежал один Франта. Он сказал Яринке:

- Пойдем к реке. Петр сегодня не может.

Определенно, он сказал ей что-нибудь в этом роде. И совершенно определенно, он сказал ее маме:

- Карпа не покупайте. Если вы отпустите со мной Яринку, я вам его поймаю.

Я тем временем перевязывал себе дома колено. На месте ушиба я сделал себе толстый зимний компресс, потому что было очень холодно.

Однако ходить с таким компрессом было почти невозможно.

Я был очень недоволен, что не могу пойти вместе с Яринкой к реке. Кое-как я дотащился до комнаты, где у нас стоит телефон. У меня было твердое намерение позвонить матери Яринки. «Добрый день, - сказал бы я ей, - Если вы отпустите Яринку с Франтой за карпом, то знайте: все это выдумки. Можно подумать, что карп только и дожидается, чтоб за ним пришел какой-то там Франта».

Но я, конечно, не позвонил. Если бы посмел сказать нечто подобное ее маме, я был бы, конечно, предателем. Лучше уж дотащиться до ванной, найти в ящичке парочку красных червячков, взять удочку и отправиться на речку, где сейчас Яринка с Франтой.

Колено мое сильно болело. Чтобы не думать о нем, я решил поразмыслить о всякой всячине. Вот, например, почему у воробьев все-таки не зябнут ноги?

Когда я проходил мимо задней стены домика, где живет Яринка, мне пришла в голову еще одна мысль: почему окно в ванной комнате у них не закрыто? Это довольно трудный вопрос. Почему в ванной они оставляют открытым окно, когда на улице лютый мороз?