Овладев страной, Бурхан-ад-Дин и Ходжо Джан стремились использовать войну, которая разразилась между Амурсаной и Китайским правительством, чтобы провозгласить независимость как от Джунгар, так и от Китая. Императорские войска были уничтожены (конец весны 1757 г.). Однако эти благоприятные дни очень быстро прошли. После того, как Китайцы присоединили Джунгарию, они развернулись против двух ходжей. В 1758 г. китайская армия под командованием маршала Чао Хуэйя спустилась с берегов Или к Тариму. Ходжо Джан, разбитый при Куча, [1436] отступил к Яркенду, где он организовал ожесточенное сопротивление. Со своей стороны, Бурхан-ад-Дин закрепился в Кашгаре. После осадной войны, полной перипетий, в течение которой осаждающие Китайцы находились в качестве осажденных, Чао Хуэй, в начале 1759 г. смог, благодаря помощи от подкрепления Фу-те, вновь перейти в наступление. Яркенд пал первым, выиграв, однако, время для того, чтобы Ходжо Джан смог уйти; затем настала очередь Кашгара, который также предварительно покинул Бурхан-ад-Дин (1759). [1437]
Оба Ходжи эмигрировали в Бадахшан, однако, несмотря на мусульманскую солидарность, местный бек уступил угрозам Китая. [1438]
Он убил обоих беглецов и отправил голову Ходжо Джана имперскому генералу Фу-те. Чао Хуэй присоединил Кашгарию к китайско-маньчжурской Империи, где она сформировала "Новый рубеж", Синьцзян. Он сумел, впрочем, учесть мусульманские чувства местного населения.
Присоединение Или и Кашгарии Цянь Луном означает окончательное осуществление программы, добивавшейся с периода Пан Чао в течение восемнадцати веков китайской политики в Азии, победа оседлости над кочевничеством, городской культуры над степью.
Дополнение
Последние открытия и последние работы относительно «искусства степей» (1951 г.)
История Топа, или тюрков-тобгачей, господствовавших в Северном Китае в V-м веке, исключительно интересна тем, как она демонстрирует нам тот же тип тюрко-монгольской орды, наполовину китаизированной (только-наполовину), и поэтому сохранившей свое военное преимущество над китайским народом в сочетании с воспринятым организационным порядком, дававшим превосходство над ордами Севера.
Во то время, когда тобгачский правитель Тона Тао решил в 429 году взять под свой контроль территорию в восточной Гоби в противостоянии жуан-жуаням, некоторые из его советников поговаривали о том, что китайцы из Южной империи (Нанкин) могут воспользоваться ситуацией, чтобы совершить диверсионные действия. На что тот отвечал: «Китайцы – пехотинцы, а мы – кавалерия. Что могут стада против тигров и волков? Что касается жуан-жуаней, то они бредут на север летом, затем продвигаются на юг осенью и устремляются к границам зимой. Поэтому необходимо их брать летом во время движения, когда их стада исключительно уязвимы. Достаточно их атаковать в этот момент, оградить их от травы и воды, и в течение нескольких дней они погибнут!» [1]. Двойное превосходство проявилось и в дальнейшем, в частности, в противостоянии чингизида Хубилая против Китая династии Сун и монголов Кайду, первых манчжуров, против последних китайских восстаний, и в противостоянии последних монголов. Но это двоякое превосходство не длилось долго. Приходил момент, когда китаизация топа, хубилаидов или манчжуров все же преодолевала кочевнические корни. Это имело место и с ордами севера: они либо уничтожались, либо ассимилировались китайцами. Тот же самый ритмизованный процесс охватил всю китайско-монгольскую историю.
P.S. Что касается рождения Чингисхана, то здесь много противоречий. Персидские историки сообщают о 1155 годе, в то время как официальные историки династии Юань – о 1162 годе. В сообщении на собрании Азиатского общества от 9 декабря 1938 года Пеллио, опираясь на новые китайские источники, говорит о том, что монгольский завоеватель родился в 1167 году. Чингисхан умер в 1227 году в возрасте шестидесяти лет. В своем сообщении Пеллио напоминает, что монгольская интерпретация имени Темуджин – «железный», фонетически правильна. Что касается имени наследника Чингисхана, то мы, наверное, знаем (как и для имени самого Чингисхана), что принятая транскрипция «Огодай» в литературной транскрипции звучит – «Угэдэй».
Последние работы советских ученых Сибири проливают новый свет на «искусство степей». Речь идет об открытиях и предположениях, представленных русскими коллегами, которые интересуются в меньшой степени китайской археологией, нежели искусством номадов Европы в древности. [2]
Состояние вопроса было изложено, в частности, в публикациях профессора С. В. Киселева. [3]
После фазы неолита, до сих пор слабо изученной, сибирская археология дебютировала в энеолите, в эпоху Афанасьево (III-е тысячелетие), с захоронениями, где металл является достаточно редкой находкой (несколько колец, изделий из меди, спиралевидных украшений, игл, листов из металла), по имеются изделия, которые Киселев соотносит к типу Апо, Сиалка и Суза. [4] Советские антропологи считают, что с периода палеолита в северной Сибири (зоне тайги) жило типично монгольское население, а зона степей, то есть Южная Сибирь и Монголия, были населены племенами европейского типа, имевшими культурные связи с Передней Азией. Культура Афанасьево, располагавшаяся на востоке, до Енисея, характеризовалась в районе Алтая обилием курганов. Связь этой культуры и Запада «проходила в направлении Волги». [5]
Следом идет культура Андроново (1700-1200 гг. до и.э.) [6], представленная во всем районе Минусинска и распространявшаяся на запад, сохраняя связь с низовьями Волги, Дома и Донца. В курганах той эпохи обнаружены, помимо керамики, изделия из бронзы, ранее относительно редкие, что свидетельствует о том, что животноводство было обогащено земледелием.
Культуру Андроново наследует в Южной Сибири Карасук (1200-700 до н. э.), некрополи, большинство из которых находится к западу от Минусинска. [7] Мы видим ножи из бронзы, формой напоминающие изделия из Китая династии Шан, а также каменные стилеты с человеческими масками, называемыми по китайски «Тао-Ти». Киселев считает, что в эпоху Карасука население Минусинской котловины не принадлежало более к палеоевропейскому типу, а было уже монголоидным.
Необходимо отметить, что искусство бронзы Сибири, начиная с эпохи Андроново, развилось значительно позднее, чем в Китае. Так, культура Андроново продолжалась с 1700 по 1200 год, а Карасука – с 1200 по 700 год.
Однако, начиная с 1300 года (хронология Бернарда Калгрена), мы наблюдаем в Китае, в Жан-уанге, и концу династии Шан (между 1300 и 1028 годами), вершину искусства бронзы, апогей, который нас обязывает отметить долгий период китайской бронзы сибирского происхождения. Важно отметить, что знакомство с бронзой Китая имело место у туркестанцев и тех, кто приезжал из Передней Азии или из Сирии и Месопотамии, которые уже к концу II I-го тысячелетия использовали данную технологию. [8]
Те же аргументы лежат в основе определения искусства «звериного стиля», более или менее стилизованного, известного под именем «искусство степей». Искусство Сибири, о котором идет речь и чему посвящены раскопки и работы Киселева, принадлежит к периоду, называемому Карасук, датированному тем же археологом, примерно, 1200-700 годами до н. э, [9] Кроме того, боевые топоры, созданные в «зверином стиле» в виде рисунков крупных животных, отображают достаточно бедную тематику и отличаются примитивной отделкой. Напротив, китайское искусство Шан той же эпохи, или немного ранее (между 1300и 1027 годами до н. э.), в Нган-уанге, демонстрирует бронзовые изображения животных, более стилистически облагороженных.
