Умирая, Чагатай завещал (1242) трон своему внуку Кара-Хулагу: этот ребенок был сыном старшего сына Чагатая – Мютюгена, который был убит в 1221 г. при осаде Баймиана и смерть которого причинила столько горя близким. Кара-Хулагу правил с 1242 по 1246 годы при попечительстве вдовствующей хатун Эбюскин. В 1246 г. новый Великий хан Гуйюк заменил его младшим сыном Чагатая, принцем Юиссу-Мангу, [794] к которому он испытывал чувства дружбы. Принц, между прочим, страдал алкоголизмом и позволил вместо себя управлять своей жене и министру – мусульманину Баха ед-Дину Маргинани, о которым Джувейни в положительных тонах говорит, как о меценате. [795]

Но Юиссу-Мангу тоже правил совсем недолго (1246-1252) и по тем же причинам. В междоусобице среди преемников власти империи, которая разделила все Чингизханидские династии в 1249-1250 годах, он принял четкую позицию на стороне династии Угэдэя против кандидатуры Монки. Как только Монка стал править империей, он тут же объявил о низложении Юиссу-Мангу и назначил на его место хана улуса Чагатая, того же Кара-Хулагу, которого пять лет назад Юиссу-Мангу лишил власти (август 1252). Кара-Хулагу было поручено умертвить Юиссу – Мангу, который приходился ему родным дядей, тотчас же после отстранения того от власти. Подобное чередование драматических дворцовых событий явно демонстрировало, что чагатайский улус в то время не был самостоятельным и находился в полном подчинении каракорумского двора. Он испытывал на себе все перипетии дворцовых переворотов, которые происходили в высших эшелонах власти. В общем, он оставалось второстепенным княжеством, тесно связанным с центральной властью. Его правители играли побочную роль, на них смотрели как на младших, несмотря на их право первородства по отношению к династии Угэдэя и Толуя.

Однако Кара-Хулагу в момент, когда он намеревался взять бразды правления в свои руки, умер в пути (1252), а его вдова Органа выполнила имперский указ и казнила Юиссу-Мангу. [796]

Давний министр Хабаш Амид, бывший сторонником Кара-Хулагу, находился в плохих отношениях с Юиссу-Мангу, со своей стороны, отомстил Беха ед-Дин Маргинани, которого также казнили. [797]

Органа правила чагатайским ханством в течение девяти лет (1252-1261).

Древние династии до Чингизханидской эпохи, которые находились под сюзеренитетом династии Чагатая, также испытывали последствия дворцовых переворотов при дворе Каракорума. Таков случай с уйгурским княжеством Бешбалыка (Кучан), Турфаном и Куча. Нам известно, что уйгурский правитель Барчук всю свою жизнь был верным вассалом Чингиз-хана, что он ему помогал в борьбе против Кучлуга, против шаха Хорезма и против Си-ся. В знак благодарности Чингиз-хан намеревался выдать за него одну из своих дочерей, любимую дочь, которую, как говорят, звали Алатунбаки или Алтунбаки, но свадьба не состоялась по причине смерти Чингиз-хана, а затем и самой принцессы. Сам же Барчук умер некоторое время спустя, в качестве Идикута его сменил сын-Кишмаин, то есть правитель уйгуров, после того, как он был представлен монгольскому двору Великого хана Угэдэя. [798]

После смерти Кишмаина монгольская регентша Торагана отдала в правление уйгурское княжество брату покойного – Саленди. [799]

Последний был буддистом и, кажется, проявил враждебность в отношении мусульман, которые жаловались на его произвол. В междоусобице по передаче власти у монголов, между кланами Угэдэя и Мунке в 1251 г., часть населения, по крайней мере, из окружения Саленди, встала на сторону угэдэйцев. В действительности мы видим, что один из высокопоставленных офицеров по имени Бала или Бела из числа заговорщиков Огул Каймиша, был приговорен к смерти взявшим верх Мункой, и по чистой случайности избежал смерти. Саленди, испытавший угрызения совести по этому поводу, поспешил нанести визит Мунке (1252) и вернулся из имперской ставки, когда сгустились тучи. Мусульмане Уйгурии обвинили его в том, что он стремился их уничтожить. Было даже уточнение: эта казнь должна была состояться "в пятницу в мечетях во время молитвы" в Бешбалыке и по всей стране. Уполномоченный Мунки, по вероисповеданию мусульманин по имени Сейф ед-Дин, который находился в Бешбалыке, был проинформирован об этом обвинении и отослал Саленди в Каракорум, чтобы тот отчитался за происходящее перед самим Великим ханом. Несчастный уйгурский правитель был подвергнут допросу и под пытками признался во всем, что от него требовали. Мунке отправил его в Бешбалык для того, чтобы понести наказание. Как пишет Дохссон: "Он был обезглавлен в пятницу собственным братом Укенджи [800] в присутствии многочисленной толпы и к великому удовольствию мусульман, которые, по всей видимости, желали смерти этого принца, ярого приверженца буддизма." Фактически Саленди был казнен за то, что был сторонником династии Угэдэя, в то время как брат занял его место как сторонник Мунки, но семейные распри позволили мусульманскому меньшинству Уйгурии отомстить буддийскому большинству населения (1252). [801]

Органа, которая по описанию летописцев была красивой, мудрой и рассудительной правительницей, руководила чагатайским ханством с 1252 по 1261 год. В указанный период ханство начало испытывать последствия борьбы, разгоревшейся в Монголии за высшую власть, выражавшееся в столкновениях за соперничество Великого хана Хубилая и его брата Арик-боги. Последний был в то время хозяином Монголии, он назначил ханом "Чагатая" внука Чагатая, принца Алуг-ху или Алгху, сына Байдара, поручив ему охранять границу Амударьи для того, чтобы помешать хану Персии-Хулагу прислать подкрепление Хубилаю. Алгху отправился в Бешбалык, принял власть из рук принцессы Органы и был признан без каких-либо трудностей правителем от Алмалыка до Амударьи. Его правление длилось с 1261 по 1266 год, но он использовал совершенно другую политику, чем ту, на которую рассчитывал Арик-бога.

Фактически в первый раз в истории своей династии Алгху повел себя как самостоятельный хан благодаря борьбе между Хубилаем и Арик-богой. Его сюзерен Арик-бога направил к нему своих уполномоченных для сбора налогов, заготовки оружия и обеспечения скотом. Алгху, не желая делиться добром, присвоил все себе, казнил посланников Арик-боги и объявил о своей поддержке Хубилая (к 1262). Арик-бога, взбешенный подобным предательством, выступил войной против него. Алгху одержал первую победу, разгромив вражеский авангард около Пулада или Болода, между Сайрамом и Эбинором, но, посчитав, что после этой победы он будет в безопасности, допустил ошибку, расформировав армию и спокойно возвратившись к себе в резиденцию на Или. В это время другой полководец Арик-боги подоспел с новой армией, захватил бассейн Или, занял Алмалык и вынудил Алгху бежать в сторону Кашгара и Хотана. Арик-бога лично прибыл для проведения зимовки в Алмалыке, сердце чагатайского улуса, в то время как Алгху ушел в направлении Самарканда (к 1262-1263). Арик-бога обошелся, впрочем, очень жестоко с прекрасным регионом Или, опустошив страну и убив всех сторонников своего врага, в результате чего разразился голод, и многие из его военоначальников ушли от него со своими войсками. Видя, как его армия ускользает из рук, он решил заключить мир с Алгху. Как раз около Арик-боги находилась принцесса Органа, выразившая протест против отстранения ее от чагатайского ханства. Арик-бога поручил ей и Масуду Ялавашу пойти с предложениями о мире к Алгху в Самарканд. Но здесь произошла неожиданная развязка. Когда Органа явилась к Алгху, тот женился на ней, а Масуда Ялаваша назначил министром финансов. Союз с Масуд ом оказался весьма удачным. Этот мудрый администратор сумел собрать с Бухары и Самарканда большие контрибуции, которые позволили Алгху и Органе собрать солидную армию. Алгху удалось отразить нашествие угэдэйского принца Кэйду, выходца из Имиля, его родных пенатов, и который в этом первом нашествии потерпел поражение. Что касается Арик-боки, лишившегося всех средств, подвергшегося на западе атаке со стороны Алгху, на востоке – великого хана Хубилая, он вынужден был, как известно, сдаться последнему (1264). [802]