В следующий период, называемый в Китае эпохой Шести Династий (IV-V вв. новой эры), влияние ордосского искусства ощущается также при изготовлении некоторых китайских витых застежек из бронзы со сплетением фигурок животных все более и более тяжелых, имеющих тенденцию к "химерическим сюжетам". И влияние в тот же период того же степного искусства, нашедшего отражение в изготовлении фибул, пряжек и накладок на западе, во времена Великих Нашествий. Арнэ, с другой стороны, указал на изделия из бронзы западной Сибири, сохранившие до IX в. новой эры основные черты древнего животного стиля степей. [67] Это то же самое искусство, которое продолжится, возможно, до периода Онгут эпохи Чингиз-хана в небольших бронзовых несторианских изделиях – несторианских крестах, голубях и изображениях святых духов, которые в большом количестве производились на земле Ордоса и прилегающих поселениях.

Чисто ордосские пластины могли быть созданы впрочем, в эпоху расцвета си-сиа (XI-XII вв.), при условии, что знаки сисиа, привлекшие внимание Альфреда Сальмони, не были вновь выгравированы в тот период, или же речь не шла о копиях си-сиа, в то время мало распространенных.

Хун-ну появились впервые в истории как грозная сила в конце III в. до новой эры, как раз в то время, когда Китай объединился при династии Цинь (221-206). [68]

Предчувствуя наступающую опасность, основатель династии Цинь, император Цинь Ши Хуанди (221-210) и его генерал Мын Тянь завершили возведение Великой стены, предназначенной для защиты китайской территории от нападений хун-ну (начиная с 215 г.), а к 214 г. Мын Тянь выдворил их из района Ордоса, т.е. с внутренней территории великой излучины Желтой реки. Но, со своей стороны, хун-ну во главе со своим шаньюем Тэуманем (умер в 210 или 209 гг.) начали свою экспансию с атаки на юэчжи, народности, проживавшей до того в Западном Ганьсу, о которой мы поговорим ниже. Мадунь, или Мэйтэй, сын и приемник Тэуманя (в 209-174 гг.), разгромил на востоке народность тонг-ху, других варваров с маньчжурских границ. Воспользовавшись гражданскими войнами, ослабившими Китай в период между падением династии Цинь (206) и приходом к власти династии Хань (202), он захватил в 201 году китайскую провинцию Шаньси и взял в осаду главный город – Тайюань. Основатель династии Хань-император Гаоси поспешил на помощь, изгнав хун-ну, но затем сам попал в окружение хун-ну на плато Пай-тэн, неподалеку от Пинчэнга, в нынешней провинции Татонг, на границе Шаньси, и смог выйти из затруднительной ситуации только путем переговоров, во время которых он сумел перехитрить варваров. В жены шаньюю была отдана китайская принцесса или камеристка, несчастная "дичь", отданная "хищной монгольской птице", как об этом было воспето впоследствии китайскими поэтами. Впрочем, Мадунь нанес в 177 или 176 годах первое поражение юэчжи западного Ганьсу, бахвалясь тем, что он их покорил. Его сын и наследник – Лаошан (в 174-161 гг.) покончил с юэчжи, сделав из черепа их правителя чашу для напитков, прогнав их из Ганьсу и вынудив уйти на запад, вызвав тем самым первое перемещение народов Передней Азии, о чем упоминает история. [69]

Название юэчжи стало нам известно, по крайней мере, в таком виде, только по китайской транскрипции, [70] но уже длительное время многие востоковеды предлагали идентифицировать их с тохарами, народом, хорошо известным греческим историкам в связи с тем, что он переселился во II веке до новой эры из Туркестана в Бактриану, а также с индо-скифами. Тохары и индо-скифы, по этим источникам, по свидетельству тех же греческих историков, имели разные названия, относящиеся к одному народу в течение двух периодов его существования, и этот народ считался родственным скифам, т.е. индоевропейцам. Это отождествление основывается, в частности, на том факте, что нынешний китайский регион – Западное Ганьсу, по данным китайских историков, был в начале II в. до новой эры родиной юэчжи. О них географ Птолемей говорил еще во II в. новой эры, называя их народом тагури, употребляя термины – "тагурунская гора", "город Тогара". [71]

С другой стороны, Страбон упоминает тохаройцев среди народов, которые отняли Бактрию у греков как раз в то время, на которое указывают китайские историки, как на период прибытия юэчжей в конечной фазе их миграции, к границам та-хиа, то есть той же самой Бактрии. [72]

Эта постоянная параллель, по нашему мнению, представляет серьезный аргумент в пользу тех, кто продолжает видеть в юэчжи китайских летописей тохарои, упоминаемых греческими историками, тюхара в санскритских текстах, будущих индо-скифов римской эпохи. [73]

К тому же, в оазисах севера Тарима, которые длительное время скорее всего были частью древних владений юэчжи (так как они были представлены нам как выходцы из Ганьсу), по крайней мере, во владениях более или менее родственных племен, в Турфане, Карашаре, Куче еще в начале средних веков, в V-VIII вв. говорили на индоевропейских языках, называемых лингвистами еще вчера тохарскими языками и которые в настоящее время они называют языком кученским, карашахарским и т.д. Может показаться очень вероятным, что индоевропейские племена, на заре истории, в значительной степени продвинулись далеко на восток в направлении Дальнего Востока. Тот факт, что Западная Сибирь, возможно даже в пределах региона Минусинска, вероятно, была заселена до нашей эры народами, близкими к скифо-сарматам, и тот факт, что на двух склонах Тянь-Шаня, со стороны Ферганы и Кашгара в эпоху Ахаменидов проживали Саки, говорившие на восточноиранском наречии, заставляет положительно отнестись к данной гипотезе. Большая часть Восточного Туркестана также, возможно, была заселена индоевропейцами, принадлежавшими, либо к восточноиранской группе, в районе Кашгара, либо к "тохарской" группе Куча в Ганьсу, а юэчжи относились ко второй вышеуказанной ветви родства.

Но первые сведения, которые предоставляет нам китайская историография, наводят нас на мысль о первых оборотных сторонах "индо-европеанизма" на этих пограничных участках. Хун-ну, при правлении их шаньюя – Мадуня, или Мэйтэя (в 209174), нанесли, как мы это видели, серьезное поражение юэчжи. Следующий шаньюй – Лаошан (в 174-161) убил правителя юэчжи, сделал из его черепа чашу [74] и вынудил этот народ покинуть Ганьсу и бежать в западном направлении, через северную часть Гоби. [75] И только небольшая часть этих юэчжи, известных под названием Малых юэчжи, обосновалась на юге Наньшаня, среди цянов или тибетцев. Согласно Цяньханьшу, через два с половиной века, они восприняли тибетский язык. [76]

За пределами Гоби, другие кланы юэчжи, известные китайцам под названием Большие юэчжи, устремились в долину Или и бассейн Иссык-Куля, но вскоре они были изгнаны Ву-суэнами или Ву-сунами (произносится: У-сунь). [77]

Китайские историки представляют нам усуней, как народ с голубыми глазами, с рыжими бородами. Ярль Шарпантье, сближая название усунь с названием азиан или азиози, другим наименованием сарматского народа аланов, находит в упомянутых усунях предков, или сородичей аланов. [78] Если эта гипотеза оказалась бы верной, то это значит, что усуни, которые под натиском, аналогичном тому, что имело место с юэчжи и хунну, расселились в пределах юга России, где в действительности, но раньше того периода, который нас интересует, мы видели скифов, постепенно сменивших сарматские народы.