Наступила ночь. Воспользовавшись наступившей темнотой Ли Лин попытался проскользнуть между хун-ну и убить шаньюя. Ему не удалось это осуществить. Началась паника. В живых остались всего четыреста китайцев, которым удалось добраться до границ с Китаем. Все остальные попали в плен, в том числе и сам Ли Лин. Узнав о таких плачевных результатах, император пришел в гнев, а историк Сыма Цян подвергся суровому наказанию за то, что захотел встать на защиту репутации отважного Ли Лина. "Крах Ли Лина" вынудил Китай отказаться на некоторое время от применения "ответных набегов" на Внешнюю Монголию. Однако, это моральное поражение (так как речь шла всего-навсего о второстепенном отряде) не создала угрозу границам Ганьсу. [99]
Следует отметить, что мы обладаем хуннскими древними творениями того периода, найденными в Забайкалье. Мы имели возможность упомянуть по этому поводу о находках, обнаруженных недавно в захоронениях Дерестуйска, неподалеку от Троицкосав-ска, где бронзовые сибирские пластины относятся ко времени чеканки китайских монет с 118 года до новой эры, а также в могилах Читы, восходящих также ко II-I векам до новой эры, на что указывает Мерхарт. Забайкалье являлось внутренней территорией страны хуннов, откуда орды приходили осенью, нападая на ордоссцев и забирая их продовольственные запасы.
В течение следующего периода Хун-ну и Китай, не совершая нападений друг на друга у Великой китайской стены или в Монголии, соперничали за обладание северными оазисами Тарима, то есть за контроль над Шелковым путем. В 77 году до нашей эры правитель Лоуляна в Лобноре, с ведома хун-ну, восстал против китайского сюзеренитета. Он был обезглавлен, а в Юисуне обосновалась китайская колония. В эпоху ханьского императора Сюань-ди (73-49), китайская экспансия в бассейне Тарима получила мощный импульс. "У ханьцев, заявил монарх, есть свой кодекс жизни, это кодекс победителей!" В 71 году до нашей эры китайский генерал Чан Хуэй пришел на помощь усуням, располагавшимся в долине реки Или, в их борьбе против хун-ну. В 67 году до нашей эры царство Турфан (Кьюшэ), которое сотрудничало с хун-ну, было покорено китайским генералом Чэн Хи. В 65 году до нашей эры, другой китайский военачальник-Фан Фоншэ, лишил власти правителя Яркенда и подчинил себе оазис. Правда, на следующий год, китайский гарнизон покинул царство, которое тотчас же попало под влияние хун-ну, но уже в 60-м году до нашей эры Чэн Хи вновь оккупировал Турфан. Китайский военачальник, создав также крупный военный лагерь Кьюли на юге Карашахра, осуществлял контроль всей долины Тарима из Вулея, располагавшегося между Карашахром и Кучой.
Таким образом, Китай лишил хун-ну контроля над Шелковым путем. И если Хун-ну реагировали слабо, то это в связи с тем, что, начиная с 60 года до нашей эры, они вступили в полосу междоусобных войн. Два претендента Хуханье и Чэчэ оспаривали титул шаньюя. В 51 году до нашей эры Хуханье лично явился во дворец Чанъаня попросить помощи у императора Сюань-ди, и подтвердить свою вассальную зависимость. Начиная с 49 года до нашей эры, благодаря китайской протекции, он одержал победу над своим соперником, а в 43 году до нашей эры явился победителем в родовые кочевья Орхона. В 33 году до нашей эры этот хунн, прирученный китайцами, обратился к Сыну Неба в Чанъани, и получил высшую награду, вожделенную всеми варварами: руку китайской принцессы. Что касается проигравшего Чэчэ, то он оставил древнюю Монголию в пользу Китая и отправился искать счастья на западе, на территории нынешнего русского Туркестана (44 год до нашей эры). По пути он одержал победу над усунями Или, подчинил их себе и присоединил Ху-киэ Имиля, Киенку Аральских степей, атаковал даже жителей Согдианы (Кангюй), имевших неосторожность прийти к нему на подмогу и разбил лагерь в степных просторах Чу и Таласа. Это было начальным этапом становления великой империи хун-ну на западе. Но китайцы не дали ему времени для объединения. В 36 году генерал Чен Тан, совершив дерзкий рейд, проник в Чу, застал врасплох Чэчэ и обезглавил его (36-35 гг.). После этой неожиданной драмы мы теряем из виду его хуннских сторонников, которые следовали за Чэчэ в его походе на Арал. Эти западные хун-ну не оставили следа в истории в связи с тем, что они не соприкасались с каким-либо крупным цивилизованным народом, который, как Китай для восточных хун-ну, мог бы оставить сведения о них. И только в конце IV века новой эры, точнее, к 370-75 годам, когда их потомки переправятся через Волгу и Дон, чтобы захватить Европу, мы встречаем этих хун-ну в нашей классической истории с именами Баламир и Аттила.
Борьба Китая против хун-ну в эпоху правления династии Поздняя Хань. Раскол Южных Хун-ну
Массовый исход западных хун-ну и устранение восточных хун-ну от управления Таримом, обеспечили китайской империи гегемонию в Центральной Азии. Такое выгодное положение едва не провалилось из-за междоусобных войн, которыми было отмечено в Китае падение династии Ранняя Хань (с 8 по 25 годы новой эры). Шанью хун-ну воспользовался данной ситуацией, чтобы отнять у китайцев протекторат над царством Турфана (10 год н.э.) и напасть на границы. Экспедиция Козлова в Нойон-Уле, что около Урги, [100] обнаружила захоронение одного из предводителей хун-ну той эпохи; находки дают некоторые сведения о том, чем являлась культура хун-ну, представленная тканями с изображением стилизованных животных, характерных для искусства сибиро-сарматских степей и искусства Алтая, а также заимствованных элементов у Китая и греко-римского Крыма (кит. лак 2-го года нашей эры, греческая ткань из киммерийского Босфора). [101]
Когда вторая ханьская династия, называемая Поздняя Хань, вступила на китайский престол (25 год нашей эры), пришло время восстанавливать китайский протекторат над Таримом. К великой радости китайцев, в тот период хун-ну были раздираемы противоречиями. Восемь орд южных хун-ну, под предводительством полководца по имени Пи, восстали в 48 г. против шаньюя Пуну, и перешли в подчинение Китаю. Китайский император Хуан У-ди принял их в федеративный союз во Внутренней Монголии, на южной окраине Гоби, вблизи от границ Ганьсу и Шаньси. Таким образом, было основано царство Южных хун-ну, которые, пока Китай оставался сильным, были верны ему, в ожидании времени упадка китайской империи в IV в., чтобы стать его разрушителями. Подобная история имела место у разных германских народов, входивших в федеративный союз у границ Римской империи.
В тот период единственными врагами Китая оставались северные хун-ну, проживавшие в древнем хуннском государстве на Орхоне, на территории внешней Монголии. Чтобы застать их врасплох, китайский губернатор провинции Ляотун, Ци Юн, спровоцировал в 49 году нападение на них двух соседних орд: ухуаней с бассейна верхнего течения реки Ляо, в Маньчжурии, и сяньби, народность, несомненно, монгольского происхождения, которые вели кочевой образ жизни дальше к северу, у Большого Хингана и реки Нонни. Ослабленные ссорами с южными хун-ну и атаками с фланга сяньбийцев и ухуаней, северные хун-ну перестали представлять грозную силу.
Шелковый путь
Китай сразу же воспользовался сложившейся ситуацией и восстановил протекторат над оазисами Тарима, которые, как мы знаем, создавали двойной круговой изгиб на севере и юге Тарима. На севере это были: Турфан (известный китайцам в то время под названием Киу-шэ), Карашахр (китайское название – Юэньки), Куча (Киоу-чеу), Аксу (Гу-мо), Уч-Турфан (Вэньсу) и Кашгар (Суле); на юге: Лоулан около Лобнора, Хотан (Юйтян) и Яркенд (Сочэ). [102]
Тот факт, что в VII в. нашей эры в Карашахре, в Куче, и естественно, в Кашгаре, еще пользовались индоевропейскими диалектами, наводит на мысль, что жители оазисов Тарима, по крайней мере, отчасти, принадлежали к индоевропейской семье. Кучанский диалект, такой, каким он предстает в VII в., представляет родство одновременно с индоиранским, хеттским, армянским и славянским языками. Если нет уверенности, как об этом говорит немецкая школа Зиега и Зиг-линга, что тохарский говор соответствует кучанскому и карашарскому диалектам, то его индоевропейская принадлежность неоспорима. [103] Так как отсутствует всякая причина того, чтобы представить индоевропейское вторжение в Тарим в начале средневековья, то кажется логичным, что там проживал древний индоевропейский народ, и без сомнения, это происходило одновременно с проникновением скифо-сарматов в Западную Сибирь вплоть до верховьев Енисея, и расселением саков на двух склонах Тянь-Шаня, между Ферганой и Кашгаром. Одновременно, с лингвистическим фактом восточного иранского диалекта в западной Кашгарии и кучанским диалеком на севере, этнографы приводят ссылку китайских историков, где говорится о голубых глазах и рыжих волосах усуней Или, на северо-западе Кучи.
